- У них еще и ноги связаны.
- Рахель, если ты сделаешь так, чтобы один из разбойников ушел, мы с Божьей помощью справимся с остальными двумя.
- Как ты объяснишь солдатам? Давно ты стал говорить по-французски?
- Я им картинки нарисовал, - мальчик показал комикс на клочке бумаги, где человечек из палочек уходил с треугольной девушкой, двое маленьких человечков роняли ящики на одного большого, и двое человечков со связанными ногами били одного с мечом.
Рахель вытерла слезу.
- Они нас всех убьют, и папу с мамой тоже, - мальчик тоже вытер слезу.
- Я.. Я попробую с тем, красивым, - ответила Рахель.
- Да, он самый страшный.
- Почему?
- Не знаю. Я чувствую.
Разбойник, похожий на ангела, выглядел чрезвычайно привлекательно. И даже безобидно. Добрый такой, волосы кудрявые, лицо гладкое реснички как у девчонки. Вовсе не какая-нибудь разбойная морда в шрамах, стриженая под горшок. Меч на боку как просто для приличия. Правда, на скуле расплывается синее пятно, но это можно и не заметить в полумраке.
Рахель каждый раз строила ему глазки и стягивала платье с плеч. Сначала «Красавчик» морщился, потому что из открытого хода и от носильщиков пованивало, но потом принюхался и перестал обращать внимание.
Один из двоих солдат-носильщиков стер ногу, и его заменил Моисей.
- Папа, у нас есть план, – сказал старший сын.
Глава 17. 10 декабря. Королевский подарок.
В предыдущих сериях:
Фредерик женился на Кармине. Их ждет первая брачная ночь. Среди прочих их провожает Лука из банды Лиса Маттео, которая уже приступила ко второму этапу ограбления Рыцаря Королевы, и учитель фехтования Кокки, который работает на Марту и пока еще набирает свою банду для реализации своего плана ограбления того же рыцаря.
Кармина не участвует в ограблении, но уже знает достаточно, чтобы понять, чем сейчас занимается Лис Маттео, Тарди и компания.
Симона в приличном костюме многие не узнали. Потом специально подходили выразить свое уважение. Хороший врач для людей, живущих с меча, на вес золота. Симон, конечно, ломил цены, но он и лечил на совесть. При этом его не считали жадным, потому что детей он лечил бесплатно. Надо сказать, что преступники в бытовом плане носители той же культуры, что и их жертвы. Тоже женятся, растят детей и все такое. И стараются не гадить там, где живут. Многие до такой степени, что соседи искренне удивляются, когда за примерным семьянином приходят стражники или убийцы.
Маринелла из пекарни напротив никогда не задумывалась, насколько на самом деле люди уважают скромного ученика алхимика. Она давно заигрывала с Симоном и даже разрешала себя поцеловать. Но, как приличная девушка, не собиралась переходить к более серьезным отношениям до свадьбы. Родители обещали выдать ее замуж, но не торопились. Работая в семейном деле без выходных, Маринелла приносила намного больше пользы, чем если бы она переехала к мужу. Отец не говорил об этом открыто, но он искал еще одного зятя-подмастерье, который даст пекарне плюс одного работника, а не минус одного.
- Симон, как ты представляешь свою жизнь дальше? – спросила Маринелла, - Ты ведь не будешь учеником до старости. Всем подмастерьям наступает пора начать свое дело.
- Я думал об этом, - ответил Симон, - Но я не хочу отдать все свои сбережения за взнос в гильдию аптекарей.
- Почему аптекарей?
- Потому что в цирюльники я не хочу, а чтобы считаться настоящим врачом, у меня нет диплома университета.
- Ты выбираешь между тремя гильдиями? – удивилась Маринелла, - У тебя знания за троих! Вот почему люди считают тебя отличным лекарем. И сбережения у тебя есть, оказывается.
- Я бы, конечно, остепенился, - вздохнул Симон, - Оставил бы Магистру вместо себя хорошего парня из приходящих учеников, да, Магистр?
Иеремия, сидевший рядом, слышал разговор.
- Эннио подойдет, - ответил он, - Ты у меня не первый ученик. Они всегда уходят, бросают меня на съедение волкам.
- Но, Магистр…
- Шучу. Я сам кого хочешь съем.
- А почему Эннио? – спросила Маринелла. Она более-менее знала всех постоянных гостей дома напротив, - Он самый умный?
- Он достаточно умный, - ответил алхимик, - И не хуже прочих владеет мечом. Более важно, что он не белоручка. Если я прошу подбросить дров или сбегать на кухню и принести мне кусок хлеба, он не кривит губы, а делает все, что надо. Обычно молодые люди, которые в чем-то превосходят ровесников, изображают из себя чуть ли не аристократов. Особенно если знают, с какого конца берутся за меч. Хотя, в сущности, они мало того, что простолюдины, так еще и ни к чему не годные простолюдины.
- Я открою свое дело и обязательно женюсь на тебе, - сказал Симон, обнимая Маринеллу.
Маринелла поцеловала его в губы. Симон очень удивился, но не упустил возможности затянуть поцелуй.
Кокки принял приглашение не только из уважения к семье жениха. Он рассчитывал встретить здесь кого-нибудь, с кем можно пойти на дело. Кого-то надежного из старых учеников. При этом без излишнего уважения к законам, чтобы согласился. Но и не совсем уж преступника, чтобы не разболтал и не предал. Нашел. Братья Уго и Гвидо Барбари.
Барбари работали телохранителями и специализировались на длинных поездках сушей.
- Уго, надо поговорить, пока вы трезвые, - сказал Кокки.
- Работа есть? – сразу спросил Уго.
- Нужна?
- На мели.
- Не верю.
- Не слышал еще?
- Нет.
- Мы облажались и провалили задачу. Потеряли клиента и груз. Весь город говорит. Ты разве не отошел от дел?
- От мелких отошел. Как вы относитесь к французам?
- Благодаренье Богу, мы к ним не относимся!
- Грабим французского рыцаря.
Уго рассмеялся.
- Сеньор Антонио, Вы в жизни никого не грабили!
- Заботишься о моей душе? – недовольно спросил Кокки.
- Нет, что Вы. Я к тому, что если уж Вы решили кого-то грабить, то это на самом деле не из-за денег, а из-за большой политики. И не рыцаря, а короля. Самое меньшее, министра.
- И? Что это меняет?
- Таможню не Вы брали?
- Я похож на рыжую фурию?
- Все знают, что с ней еще двое парней вышли. И во всему двору мертвые французы лежали.
- Уго, если ты хочешь подробностей, то сначала соглашаешься.
- Разве я уже не согласился? Оля-ля, оля-ля, завтра грабим короля! А когда начинаем?
- Завтра.
- Серьезно?
- Со свадьбы идете со мной и садимся в засаду. В течение трех-четырех дней французы вылезут из норы.
- Наша доля большая?
- Сколько унесете.
- Чего сколько унесем?
- Золота.
Последней переменой блюд подали бламанже, а с ним орехи и прочие плоды. После этого невесте предстояло переехать в дом мужа, где произойдет первая брачная ночь. Часть гостей, кто уже насиделся, напился и наелся, отправились туда за компанию. Остальные же продолжили веселье с выпивкой и закуской, оставшейся на столах.
Традиции настоятельно рекомендовали белую лошадь. Красивую, небольшую, не боящуюся шума лошадку с дамским седлом, надежным и удобным, как лучшее кресло. Можно ли в Генуе достать такую лошадь за деньги? Конечно. В богатом городе уважаемые люди не должны ни в чем нуждаться, особенно в праздники.
Свадебный кортеж возглавлял Антонио Кокки с братьями Барбари. Несмотря на то, что он «отошел от дел», внутри старых стен фехтмейстера узнавали в лицо. Как, впрочем, и всех остальных местных, богатых и бедных. Да и братья в лучших костюмах и при мечах выглядели весьма достойно для почетного эскорта.
Лошадку вел под уздцы дядя жениха, красавец-рыцарь. Хотя и не местный, но видно, что не француз. Невесту поддерживал за руку жених. Фредерик шел с непокрытой головой, и все видели, что блондин не просто не местный, а совсем уж издалека.
Остальная компания, способная встать из-за стола, несла факелы и спалила бы полгорода, не будь дома вокруг каменными.
Маршрут получился далекий от кратчайшего, с учетом того, что свадебному кортежу не к лицу обтираться об стены переулков и подворотен. Поскольку полагалось остановиться у церкви и послушать напутствие священника, то еще раз навестили церковь святой Камиллы.
Наконец, жених внес невесту под крышу дома алхимика. Не все знали, что придут именно сюда, и очень удивились. Обычно Магистр не сдавал комнаты и всячески избегал публичности. Кому положено было войти, вошли. Остальные развязали гульфики и помочились на стену дома.
Кто-то пошутил, что у Магистра наверняка найдутся средства, чтобы сделать брачную ночь особенно незабываемой. Кто-то ответил, что в таком возрасте никакой алхимии и не надо.
Для полноты картины осталось еще спеть серенаду жениху и невесте под аккомпанемент чего бог послал. Бог, как мы знаем, послал странствующих музыкантов из Марселя. Странствующих военных музыкантов с такими походящими для серенад инструментами, как барабан и труба.
Так называемаяmattinataсостояла из нескольких не вполне стыкующихся замыслов.
Во-первых, традиция требовала не обязательно музыки, а скорее имитации музыки и погромче.
Во-вторых, настоящие музыканты как-то все-таки добавляют солидности действию.
В-третьих, какой же итальянец откажется спеть. Особенно, когда есть такой повод.
В-четвертых, все участники событий уже изрядно выпили.
Впрочем, не все. Лука не злоупотреблял, потому что завтра на дело с утра пораньше. Кокки тоже выглядел подозрительно трезвым, хотя по-настоящему пьяным его в жизни никто не видел.
- Кто, ик! Будет петь? – спросил Барабан.
- И что, ик! Будут петь? – дополнил Труба.
- Лука-болтун пусть споет! – ответил Томазо Беккино, - У него рот не закрывается, пока не уснет.
- И спою! – ответил Лука, - Но не один!
Симон и Маринелла в это время целовались, прижавшись к стене. Девушку полагалось передать родителям из рук в руки. Вот она, дверь. Но еще немножко на прощание.
- Мэтр Кокки, спойте! – попросила Маринелла, выглянув из-за спины Симона, - По Вам видно, что можете. Спина прямая, грудь широкая. Как вдохнете, так на половину песни хватит.