- Ustin, Ivanov sin, - представился русский, ткнув себя пальцем в грудь.
- Джованни. Старший помощник.
По-видимому, русский знал, что такое на итальянском старший помощник. Он кивнул Джованни, как более-менее статусному простолюдину.
- Тодт. Капитан солдат.
Что такое капитан солдат, русский тоже знал. Заметно удивился, что капитаном солдат назвал себя человек в одежде священника. Поклонился с уважением.
- Фредерик фон Нидерклаузиц.
Русский как-то понял, что одетый явно лучше всех молодой человек представился титулом, а не судовой должностью, и сделал движение, похожее на рыцарский салют мечом.
Дальнейшее общение застопорилось. По-русски никто предсказуемо не понимал. По-итальянски и по-арабски русский распознавал только названия судового инвентаря. По-французски не понял вообще ничего.
- Scheisse, - выругался Фредерик.
- Шайссе? – переспросил русский.
Оказалось, что он говорит по-немецки. Но не на том немецком, который понимают Фредерик и Тодт, а на каком-то восточном диалекте, где все называется по-другому кроме совсем уж основных слов. Впрочем, основные слова на то и основные, чтобы можно было разговаривать только ими.
- Moskovia. Rus.
Про такие края Фредерик имел представление. Где-то на правом краю карты мира. Там еще Tartaria рядом.
- Boyarski syn.
Никто не понял.
- Ritter, - пояснил русский, - Pferde, Menschen, Waffen.
Фредерик и Тодт кивнули. Понятно.
- Tataren. Mehmed Giray. Krieg, - русский начал рассказывать свою историю, ограничиваясь жестами и словами, понятными всем носителям немецкого языка.
Слушатели кивнули. Тодт переводил для Джованни.
- Schlacht, Schlagen, Kopf, - русский показал, что его ударили по затылку, - KeinFreiheit. Markt. Ottomane, Pagaia.
«Весло» было сказано по-итальянски. Насчет рынка не удивил.
- Rebellion. Peitsche, - когда русский переодевался, Джованни заметил, что упомянутой плетью ему исполосовали всю спину и не один раз, - Kein Freiheit. Pagaia.
- Schlacht. Pegasus, - указал пальцем на палубу.
- Warumkein Freihart Pegasus? – спросил Фредерик на таком же «упрощенном немецком».
- Kreuz, - русский перекрестился справа налево, - Kapitän Hund Sohn Latein. Pagaia Pegasus.
Русский бросил взгляд на Тодта, но Тодт подумал, что под «латинский собачий сын» имеется в виду не «католический собачий сын», а «итальянский», и не обиделся.
- Sie, - показал на Фредерика, - Freiheit. Danke. Hilfe? Segel nein, Pagaia nein.
Если не на паруса и не на весла, то какая тогда с него помощь? Тодт и Джованни не ответили.
- Hilfe. Land, Pferd, Schwert, Reise? - предложил Фредерик.
Предлагать благородному человеку «работу» было бы крайне невежливо. Рыцари не работают. Предлагать «службу» было бы более прилично, но не вполне уместно. Фредерик не мог предложить рыцарю поступить на службу лично к себе или даже к дяде Максимилиану. Вдруг он у себя дома не ниже по статусу и примет за оскорбление. Если только на службу к Его Величеству. Но русский наверняка давал присягу своему королю и не примет предложение от чужого. Зато Фредерик только что оказал Устину небольшую услугу. Освободил из плена немного раньше, чем тот сам бы освободился. Это давало право попросить об ответной небольшой услуге. Немного проехать верхом и, при необходимости, кого-нибудь порубить мечом. Сущие пустяки уровня досуга и развлечений. Повседневного досуга, не того, который бывает по праздникам.
- Gepäck? – Русский жестами показал под ноги и как бы поднял тяжесть на плечо.
- Ja.
- VielGeld? – похоже, «Boyarski sin» означало человека, который умеет анализировать и делать обоснованные предположения.
- Scheisse! – Фредерик оглянулся.
- Ottomane nicht verstehen, - улыбнулся русский.
- WarumGeld?
- EinRitter undvier Krieger, - русский указал на Фредерика, потом обернулся и развел руками – Großes Schiff. Viel Geld oder viel Liebe. Kein Mädchen. Geld?
Фредерик вздохнул.
- Dasist dasGeld meinesKönigs, - пояснил Фредерик, чтобы русский не принял его за вульгарного грабителя и пирата, - Für die königliche Armee.
Джованни прикрыл лицо ладонью и улыбнулся. Немецкое Geld и английское Goldв Генуе звучало частенько. Значит, как он уверенно предположил еще в Марселе, никакой не свинец и пушки, и даже не серебро, а золото.
- Gut, - кивнул русский.
В этом простом слове Фредерик почувствовал целый букет чувств. Если бы благородного человека освободил пират и разбойник, то рыцарь все равно был бы благодарен. Но намного приятнее быть благодарным человеку чести, который служит достойному государю.
- Hilfe? Geld, Reise, Haus? – оруженосец повторил предложение.
- Hilfe, - твердо сказал Устин и протянул руку. Фредерик от души пожал ее.
Фредерик к вечеру уже сходил с Тодтом в трюм и разобрался, какие ящики надо выгружать. Старпом «Пегаса» предсказуемо не стал раскидывать золото по всему трюму, а сложил все в два отсека, закрытые на замок. Поскольку ключи утонули вместе со старпомом, Тодт вскрыл двери инструментами судового плотника.
- Сорок восемь мест груза. И довольно тяжелых, - пересчитал Фредерик.
Тарди любезно проставил на всех бочках и сундуках номера мелом. Десять из сорока восьми были помечены еще и буквой D.
- Вскрой вот этот, - сказал оруженосец.
Тодт вскрыл. Внутри лежали завернутые в сукно мешки с дукатами.
- D – значит дукаты. Поделено по десять тысяч, надо полагать. Остальное – слитки.
- Жаль, что нет серебра, - сказал Тодт, - Старого тертого серебра.
- Почему? – удивился Фредерик.
- Нам надо будет рассчитаться со всеми, кого не возьмем с собой. Если мы дадим им сверкающие дукаты, то в первом же кабаке или лавке любая ищейка возьмет след.
- Да, я хотел об этом поговорить. У меня нет доверия к тем, кто злобно сидит на носу и к тем, кто злобно сидит на корме. Подозреваю, что они и таскать груз откажутся. Зато нападут на нас, когда мы устанем.
- Я бы на их месте напал, когда мы отдадим якоря, - сказал Тодт, - Мы не пустили их в трюм. Они могут быть уверены, что мы захватили галиот не ради свободы гребцов, а ради достаточно дорогого груза. Но в море ни те, ни другие не нападут, потому что они без нас не смогут вести корабль, и первый встречный их сразу возьмет на абордаж, а потом посадит на эти же весла в этих же цепях. Вытерпят ли они, пока мы перетащим груз на берег?
- Их не так уж много, - сказал Фредерик, - Я поговорю с русским. Надо убрать обе банды одновременно, чтобы они не разбежались. Но чтобы не пострадали наши матросы.
- Кстати, а где тут судовая казна? - спросил Тодт, - Там же должно быть серебро для мелких расчетов.
Одновременно похожий разговор состоялся у освобожденных итальянцев. Все из них в прошлой жизни были преступниками на суше и естественным образом входили в одну «семью» на корабле. Да, галиот захвачен ради груза. Да, новые хозяева люди отчаянные и неглупые. Да, они идут к европейскому берегу. Да, они не оставят свидетелей. Да, нельзя нападать в море. Нет, неизвестно, будут ли их встречать там, куда они хотят причалить.
Но впятером против этих захватчиков шансов нет. Даже если считать за противников только рыцаря, русского, священника и Мятого, и не считать матросов, негров и швейцарцев. А вот в двенадцать мечей шансы есть, но при условии, что четверо лучших бойцов разделятся, а остальные куда-нибудь подеваются. Один из итальянцев сходил на нос и договорился с арабами.
К сумеркам «Пегас» крайне неспешно добрался до Аренцано. Ветер не особенно благоприятствовал, хотя Дорада и Джованни все-таки справились. При наличии более компетентной и полной команды можно было дойти намного быстрее, но торопиться все равно не было смысла. За это время золото не спеша подняли на палубу.
- Река, мыс, бухта, гора, башенка с конической крышей, - повторял Джованни, вглядываясь в берег, - Река, мыс… Доменико!
- Не то, - уже который раз отвечал Доменико.
- Река, мыс, оно? Доменико?
- Да. Вот теперь оно.
- Шайтан! Это же гора!
- Джованни, нам не надо к монашкам. Нам надо причалить и разгрузиться. Глубина у берега позволяет просто отдать сходни.
- Но как я тут сманеврирую?
- Вставай на якоря левее устья реки.
- Это не река, а ишак нассал!
- Ты же не купаться собрался.
Река Аренон сама по себе узка и мелководна. Но около устья глубина моря достаточна для того, чтобы галиот мог подойти вплотную к берегу. Никаких мелей и песчаных пляжей. Только каменистый берег, круто обрывающийся в воду. Другое дело, что причалить в этом месте несколько затруднительно из-за скал. Река течет по ущелью, и у левого берега корабль ждут подводные рифы, а у правого берега высокая скала. На этот случай у моряков есть старый надежный прием. Отвезти на баркасе якоря и закрепить их в грунте, а потом подтягивать корабль кабестанами. Якорей и канатов на уважающем себя корабле всегда больше необходимого минимума. На два якоря «Пегас» встал, чтобы его не сносило, а еще два поехали на берег. Ветер не мешал, благодаря скале и спущенным парусам.
Матросов не хватало, но в целом справились, благодаря Доменико, который знал, как подвести к берегу «Химеру» и где крепить якоря.
На берег поехали Джованни, Мятый, Лука, Доменико, оба грека и оба негра. Швейцарцев и корабельного доктора Дорада поставил выбирать слабину на кабестанах, вместе с Тодтом и раненым в руку Бруно. Два человека на кабестане все-таки надежнее, чем один.
Фредерик и Устин присматривали за арабами и итальянцами.
Настало время налечь на кабестаны и уже не выбирать слабину каната, а тянуть корабль. Тодт подошел к банде итальянцев. Его подстраховывал Устин с саблей.
- Вы говорили, что возьметесь за что угодно, кроме весел и парусов. Вот вам кабестаны.
- Да? А нехристи прохлаждаться будут.
- Не будут. Им второй кабестан.
На носу как раз к нехристям подошли Дорада и Фредерик.