Бонакорси выскочил из таверны вслед за Лисом, прижался к стене, чтобы никому не мешать, и внимательно смотрел на беснующуюся толпу. Ага, вот он.
- Это Лис Маттео! – заорал Бонакорси, что было сил, указывая мечом на Лиса.
- Взять его! – скомандовал Луи. В отличие от мужиков с мечами, дворянин никогда не теряет контроль над полем брани. И командный голос у него поставлен с детства.
- Эй! – возмутился кто-то из матросов, - Этот за нас!
Лис действительно влился в группу матросов с торгового корабля и бок о бок с ними отбивался от солдат с галеры.
- Пятьдесят дукатов за живого! – прогремело над площадью и бухтой.
Пятьдесят дукатов это большие деньги. Настолько большие, что Лис не успел отреагировать, когда его схватили за правую руку. Кто-то напрыгнул Лису на спину и начал душить его, обхватив локтевым сгибом под подбородок.
- Живым! – еще раз крикнул Луи.
Лис потерял сознание.
Очнулся он, по-видимому, в гостинице. В неплохой такой спальне с кроватью и окном. Привязанный к добротному тяжелому креслу аккуратными морскими узлами. Вроде и не взатяг, но и не расслабишь, как ни дергайся. Лицом к стене. За спиной кто-то есть, но непонятно, кто и сколько их. Приятная тяжесть пояса с оружием и пояса с монетами исчезла. Тысяча флоринов, или что там от нее осталось, достанется французам или местным.
- Скажите, доктор, он ведь живой? – заискивающе спросил незнакомый голос.
- Да живой, живой, - ответил знакомый голос.
За спиной кто-то третий передвинул по деревянному столу кучу монет.
- Благодарствую, Ваша милость, - сказал первый голос, с тихим звоном складывая монеты в кошель.
- Работай, удачливый ты наш, - сказал третий человек, - Можешь его корой дуба с корой крушины накормить, или что у вас там.
- С Вашего позволения я бы сразу начал с инструментов, - ответил «доктор».
- Начинай. Буду я еще позориться, пыткой командовать. Пойду, выпью. Позови, как что узнаешь.
Лис даже икнул от удивления. Речь идет о трехстах тысячах золотом, а тот, кто здесь главный, вместо того, чтобы лично задавать вопросы, пошел выпить.
- Помощь нужна? – спросил кто-то еще.
- Нет, - ответил «доктор».
- Ну, мы за дверью посидим.
- Ага.
Две пары ног вышли за дверь.
- Спорим, будет кричать, - сказал один из солдат.
Дверь закрылась, и Лис не узнал, что ответил второй.
- Можешь ничего не говорить, - сказал «доктор», он же «модник», он же заложник в дурацком балахоне.
- И ты не узнаешь, где золото, - ответил Лис.
- Мне насрать. Это не мое золото.
- Тогда чего тебе надо?
- Начнем с того, что ты убил моего друга. Хорошего друга. Каких мало.
- Кого?
- Горгонзолу.
Лис не сразу, но вспомнил. Нечастое прозвище. Художник, которого унесли раненым к базилике. Потом его забрал Кокки.
- Это была ошибка, - сказал Лис, - Ничего личного. У Кокки его по ошибке подстрелили Фитиль и Жирный. Мы не хотели убивать раненого художника. Приняли за него рыцаря, лежавшего на полу, потому что не знали твоего друга в лицо.
- Потом ты хотел украсть мою женщину.
- Кого? – удивился Лис, - Я тебя в первый раз вижу.
- Рыжую фрау, которая была под защитой Кокки.
- Твою? Ты спал с этой фурией?
- Да. Думаешь, она из тех, кто спит одна? У каждой приличной женщины должен быть мужчина.
- В зеркало посмотри! Кто она и кто ты?
- Кто? Не дергайся.
Бонакорси встал сзади стула и начал брить Лису макушку.
- Она вместе с патриотами разнесла французскую таможню и вышла в числе трех оставшихся бойцов. А ты просто возомнивший о себе цирюльник.
- Я был с ней в таможне.
Лис замер. Это что-то новенькое.
- Мы вошли втроем и вышли втроем. По нынешним временам решает плотность огня, а не количество стрелков.
- Что вы оттуда вынесли?
- Мы опоздали. Нашего груза там уже не было. Марта даже слезинки не проронила.
«Марта? Не слишком ли много он рассказывает? Теперь мне точно не жить», - подумал Лис.
- По кой черт ты мне бреешь голову? – спросил он.
- Просто будешь делать меньше ошибок.
- Думаешь, лысые умнее?
- Собираюсь удалить тебе камень глупости.
- Какой еще камень? Что за докторские сказки!
- Вот и посмотрю, какой. Ничего личного, из чисто научного интереса. Тебе все равно не жить, и все за дверью ждут, что ты будешь кричать.
Лис дернулся. Не помогло. Моряки умеют вязать узлы.
- Не дергайся, а то удалю случайно что-нибудь другое. К коже на макушке прикоснулся холодный металл.
Лис закричал.
- Опа! – отозвался бодрый голос за дверью, - Гоните денежки, кто ставил, что не заорет!
- Сукин сын! – заорал Лис, - Я убил твоего друга по ошибке, а рыжую пальцем не тронул!
- В-третьих, ты хотел меня убить и бросить в горящем доме, - спокойно продолжил Бонакорси, обнажая череп.
- Я смотрю, ты жив и здоров! – возмутился Лис.
- Но не прошло дня, и ты снова меня чуть не убил.
- Потому что ты сам сюда приехал. Сидел бы дома!
- Сам бы сидел дома. Зачем тебе золото королевы? Рыцари проявляют заботу о Даме, а ты, простолюдин, куда лезешь?
Сравнение с простолюдином привело Лиса в ярость. В первую очередь потому, что он действительно был простолюдином. Во вторую, потому что его так обозвал еще более жалкий простолюдин. С точки зрения разбойника.
- Если я простолюдин, то кто тогда ты? Уличный цирюльник! Простак!
- Никогда не пользовался этой штукой, - Тони установил на голове пациента «сверлильный станок» на трех зажимах, - Мне ее недавно подарил один умный человек. Знаний у него на три гильдии, только в лечении зубов прлный профан. Я ему сутки рассказывал про зубы и подарил на прощание клещи, а он мне в ответ вот это сверло для черепов.
- Ни дома, ни семьи, ни денег, а изображает из себя! – возмущался Лис.
- Я ношу докторский балахон исключительно потому, что для простаков вроде тебя он как шапка-невидимка, - спокойно ответил Тони, - Чтоб ты знал, я ученик Маркуса из Кельна и любовник его вдовы. Не так давно я командовал городской стражей в одном неплохом городке, и таких, как ты, вешал не раз и не два. Деньги у меня есть, жены пока нет, но это дело наживное.
- Какие деньги у тебя? Ты уличный цирюльник в грязном балахоне! Мне заплатили сто флоринов за эту твою рыжую!
- Нашел, чем гордиться, - ухмыльнулся Бонакорси, - Мне она заплатила четыреста. И я, в отличие от тебя, их отработал. Так что я стою своих четырех сотен, а ты своей сотни не стоишь.
- Я свободный человек, а ты слуга!
- Я служу губернатору Прованса и брату королевы, а ты разве свободный на самом деле? Кому служишь ты? Скупщикам краденого?
Воры и грабители никогда не считают, что они служат скупщикам. Наоборот, в их представлении скупщики стоят на ступень ниже. Лис принялся обзывать Бонакорси всякими нехорошими словами, в том числе такими, которых тот и не знал. Тони установил сверло на череп и принялся крутить рукоятку. Пациент заорал еще громче. Коническое сверло врезалось в кость как нож в масло.
- Цепной пес! Слуга! Я ничего не скажу, если сдохну тут под твоим сверлом!
- Скажешь, - Тони мог одновременно сверлить и говорить, - Сейчас вырежу камень глупости, ты поумнеешь и все подробно расскажешь.
- Нет никакого камня глупости! Все это выдумки!
- Вот и посмотрим.
- Аааа!
Не то сверло оказалось лучше ожиданий, не то череп не особо толстый. Тони взял со стола подсвечник и осветил отверстие. Горячий воск капнул на отогнутый лоскут кожи.
- Ааа! Чтоб тебе черти в аду в башку воск заливали!
- Они с тебя начнут, - ответил Тони, - Ты к ним раньше попадешь и уже с дыркой. Аууу! Черти! Вы меня слышите?
Тони качнул подсвечник, и по углам разбежались тени, похожие на чертей.
- Зови старшего! Я все расскажу!
- Ага. Чтобы я сделал всю грязную работу, а он хвастал, как он тебя разговорил?
- Ты любишь деньги? Тебя заплатят за то, что я знаю.
- Ничего ты не знаешь.
- Эй, кто там главный! – заорал Лис.
Тони сделал еще несколько оборотов сверла, расширяя дырку, и пациент перешел на нечленораздельные крики.
- Тарди. Золото сдал Тарди, - выдохнул Лис, когда сверло остановилось.
- Я там был и сам его видел, - ответил Бонакорси, - Ты ради этого звал старшего?
- Пегас!
- Пегас?
- Галиот «Пегас». Старший помощник Карло Фацио.
- Золото на галиоте?
- Да!
- А почему ты в Портофино?
- Галиот не пришел. Мы должны были выиграть время, задержать рыцаря. Чтобы галиот успел уйти. Потом он подобрал бы нас здесь.
- Тарди вас предал? Он на галиоте?
- Хрен тебе уже, а не Тарди и галиот! Спроси рыбаков! Галиот развернулся и ушел, а с него в море бросали трупы.
- Кто-то ограбил воров? Пираты?
- Отпусти меня!
- Серьезно? Ты простишь мне вот это вот все? Тони хлопнул ладонью около открытой раны.
- Ааа! Черт! Нет! Да!
- Кстати, а как там камень?
- Иди ты к дьяволу в зад со своим камнем!
- С твоим, - Тони осветил дырку в черепе, - Что-то я его не вижу.
- Так я и не дурак.
- Ты-то? Просрал в никуда триста тысяч дукатов золотом и проиграл вчистую уличному цирюльнику? Да у тебя там булыжник должен быть, - Тони запустил мизинец под черепную кость.
С внутренней стороны человеческий череп не оборудован органами осязания, а мозгу они тем более не нужны. Если инородное тело добралось до мозга, то осязать его уже совершенно не актуально. Лис все равно почувствовал прикосновение и снова закричал.
- Ну что там? – в комнату зашел Луи.
Тони щелкнул по оголенному мозгу. Лис сразу перестал кричать, обмяк и обмочился. Черти выскочили из теней по углам и потащили в ад его грешную душу.
- Пациент скорее мертв, чем жив, - констатировал добрый доктор, вытирая руку о подол балахона.
- Он что-то успел сказать?
- Золото погрузили в Генуе на галиот «Пегас». Корабль должен был забрать этого парня и его сообщника в Портофино, но немного не успел. На галиот напали пираты, поубивали команду, развернулись и ушли в море. Рыбаки подтвердят.