политическую доктрину. Апогеем арабского раскола стала конфронтация между баасистскими режимами Хафеза Асада в Сирии и Саддама Хусейна в Ираке, закончившаяся участием Сирии (правда, символическим) в военной операции «Буря в пустыне» в 1991 г. В-третьих, политические успехи КСА объясняются значительным экономическим и финансовым потенциалом, аккумулированным за счет нефтяного экспорта. В-четвертых, рост саудовского влияния в регионе стимулировался Соединенными Штатами. Отношения между КСА и Ираном никогда не были ровными, однако после конфронтации 1980-х гг., вызванной политикой экспорта исламской революции, проводившейся Тегераном, наступил период их разрядки (1990-е гг.), что создавало предпосылки для партнерства между двумя государствами. Он был прерван в 2005–2006 гг., когда саудовская элита увидела в Исламской Республике соперника за влияние на такие арабские государства, как Ирак, Сирия, Ливан. Попыткой сдерживания иранского влияния стала поддержка вооруженной оппозиции в Сирии и попытки свергнуть законное правительство этой страны. Однако подобный курс не только не принес результатов, но и вызвал усиление позиций Тегерана в регионе и образование оси Тегеран – Багдад – Дамаск – движение «Хизбалла». Последующие события поставили ирано-саудовские отношения на грань конфронтации.
При этом ряд факторов способствует существенному ослаблению Саудовской Аравии и снижает «конкурентоспособность» королевства по сравнению с Ираном. К ним относится, во-первых, низкий военный потенциал КСА, что показала военная операция в Йемене. Несмотря на значительные масштабы закупок американского вооружения, Саудовская Аравия не может в одиночку вступить в военный конфликт с Ираном. Более того, для обеспечения собственной безопасности королевству необходима внешняя поддержка, и оно стремится получить ее у США, то старается организовать суннитский военный блок (арабское НАТО). Во-вторых, как показали события последних лет, у КСА нет искренних союзников в регионе. Египет и Пакистан (два наиболее сильных в военном отношении региональных государства), поддерживая отношения стратегического партнерства с Саудовской Аравией, тем не менее отказываются вступать в конфронтацию с Ираном. В-третьих, Саудовская Аравия в отличие от Ирана не уделяла до последнего времени значительного внимания вопросам науки и образования. В связи с этим ИРИ имеет явное превосходство в наличии высококвалифицированных кадров с высшим образованием (инженеров, врачей, специалистов в области оборонных технологий, экономистов). В-четвертых, Иран превосходит своего антагониста в вопросах внешнеполитического планирования. Внешнеполитические решения в КСА часто принимаются эмоционально, без предварительной проработки со стороны экспертов. В то же время в ИРИ существуют многочисленные экспертные и аналитические центры (Институт политических и международных исследований при МИД ИРИ; Центр стратегических исследований при Совете по высшей целесообразности принимаемых решений; научные институты при Тегеранском университете, университете Табтабаи, университете Имама Садыка). Исходя из этого, иранская дипломатия отличается большей подготовленностью и изощренностью.
Впрочем, не только Саудовская Аравия претендует на роль полюса и гегемона суннитского мира. В этом вопросе пальму первенства у нее оспаривают ряд других государств, в частности Катар и Турция.
§ 3. Катар как покровитель движения «Братья-мусульмане» в регионе
Политическое возвышение небольшого эмирата Катар началось по историческим меркам совсем недавно, во второй половине 90-х гг. XX в. Нынешняя правящая династия аль-Тани, которая возглавляет племенной союз Мидади, пришедший на полуостров Катар в конце XVII в. из оазисов Южной Аравии, изначально была племенем кочевников. Позже эти бедуины осели на берегах Персидского залива, в основном в восточной части полуострова. Они занимались рыболовством, скотоводством, ловлей жемчуга, выращивали финики. Одним из наиболее прибыльных занятий этих племен было пиратство. При этом предки нынешней династии нападали на торговые суда, идущие из Басры в Индию и Европу, а также на суда из Индии, доставлявшие шелк, ткани и пряности в Европу. Основатели династии аль-Тани ат-Тани были, таким образом, морскими разбойниками, пиратами. Когда их нападения на суда начинали беспокоить Великобританию, та присылала эскадру из Бомбея, где проживал британский резидент, отвечавший за район Персидского залива. Британские моряки бомбардировали городок Доху и близлежащие населенные пункты Аль-Вакру и Аль-Хори, высаживали десант. Таким образом британские власти заставляли шейхов племени аль-Тани подписывать обязательства прекратить морские разбои. Обычно действия таких договоров продолжались 5-10 лет, после чего все начиналось сначала[179]. При этом Мидади грабили и соседей, прежде всего Бахрейн, где ловля жемчуга шла более успешно. Морские разбойники грабили поселки бахрейнцев, насиловали женщин и скрывались у себя, поскольку расстояние между Катаром и Бахрейном небольшое. Бахрейнцы в ответ посылали карательные экспедиции. Собственно, часть нынешнего Катара исторически принадлежит Бахрейну. Это и район городка Зубара на северо-западе полуострова, и два острова между обоими государствами. В 2002 г., в том числе и при поддержке России, Международный суд присудил эти спорные территории Катару. Сами катарцы не скрывают, что они за это хорошо проплатили членам суда, как сделали это в соответствующих инстанциях и в ноябре 2011 г., когда Катар получил право на проведение международного чемпионата мира по футболу в 2022 г. [180]
Ауру сакральности и престиж правящей семье аль-Тани придает то, что ее родоначальником считается основатель ваххабитской конфессии Мухаммед ибн Абдель Ваххаб ат-Тамими. Катарские суверены, как и основатель ваххабизма, принадлежат к племени Тамим. Ваххабитский ислам признан государственной религией этой страны, а катарская элита считает своим долгом пропаганду и распространение этого религиозного учения во всем мире. Нынешний эмир Тамим бен Хамад является 18-м правнуком великого проповедника из Неджда Мухаммеда Абдель Ваххаба (1703–1787) – основателя ваххабизма. По мнению катарских эмиров, именно кланы аль-Тани и Мидади унесли с собой на катарский полуостров истинные идеи ваххабизма, тогда как род аль-Саудов, проживавших севернее на Аравийском полуострове, лишь использовал их, исказив и сделав ваххабизм чересчур жестким и пуританским. 28 мая 2017 г. 200 представителей ваххабитского духовенства Саудовской Аравии, включая муфтия Абдель Азиза Ааль аш-Шейха, считающегося прямым потомком Мухаммеда Абдель Ваххаба, обратились с открытым письмом, в котором выразили сомнения в происхождении правящей семьи Катара от Мухаммеда Абдель Ваххаба и потребовали убрать его имя с центральной мечети Катара[181]. Необходимо отметить, что, помимо Катара, представители племени Тамим проживают и в других странах Аравийского полуострова, в частности в КСА. При этом семья ат-Тани патронирует их, оформляет им катарское гражданство и поддерживает финансово, что не может не вызвать раздражения в Эр-Рияде[182].
Начало своего «княжеского» правления аль-Тани ведут с 1886 г., когда войска шейха якобы остановили в 30 километрах от Дохи отряд османских войск, шедший на усмирение этого поселения. Поход турок был спровоцирован своеволием Мидади, переставшими подчиняться османскому наместнику аль-Хассы (нынешняя Восточная провинция Саудовской Аравии), в зону влияния которого входил Катар[183].
Власть Османской империи закончилась вместе с ее распадом после Первой мировой войны, и Катар стал протекторатом Великобритании. В 1935 г. «Басра Петролеум» – отделение английской «Бритиш петролеум» – обнаружила нефть вблизи Духана – на западном побережье катарского полуострова, но промышленная добыча началась лишь в 1950-е гг. Аль-Тани получали небольшие отчисления, а львиная доля шла компании «Бритиш петролеум». Уровень жизни населения Катара был довольно низким, и когда Великобритания в начале 70-х гг. прошлого века ушла из арабских княжеств Персидского залива, эмират был готов войти в состав так называемого Договорного Омана, то есть нынешних ОАЭ. Но правящая династия не смогла договориться о входе в состав нового государственного образования на приемлемых условиях, и страна 18декабря 1971 г., через 10 дней после ОАЭ, обрела независимость[184]. Затем была проведена полная национализация нефтяной добычи. В начальный период независимости в Катаре было всего пять министерств. При этом у каждого министра имелся британский советник. Эта система во многом сохранилась и сейчас, поскольку в основных министерствах и ведомствах Катара сидят советники и консультанты из англосаксонских стран, в основном британцы, американцы, австралийцы, канадцы. Особенно заметно их присутствие в Qatar Petroleum, которая как госкомпания отвечает за добычу нефти и газа, и в Катарском управлении инвестиций (КУИ) – суверенном фонде, куда поступают доходы от углеводородов, затем инвестируемые за рубежом или внутри страны. Катарцы занимают исключительно административные посты, контролируя деятельность иностранных экспертов. За последние годы эти эксперты ушли только из МВД, Министерства обороны, Министерства иностранных дел и силовых структур, тогда как все экономические ведомства де-факто контролируются иностранцами[185].
В 1995 г. в Катаре произошел бескровный дворцовый переворот. 27 июня 1995 г. шейх Хамад бен Халифа ат-Тани сверг своего 63-летнего отца эмира Халифу бен Хамада, когда последний находился с визитом в Швейцарии. Этот переворот поразительно напоминает тот, который совершил в 1970 г. против своего отца нынешний султан Омана Кабус бен Саид. В Катаре, как и в Омане, дело закончилось экономической и в определенной степени политической модернизацией, хотя и имеющей незавершенный характер. Приход к власти нового эмира послужил толчком как для успешного экономического развития, так и для реализации амбициозных внешнеполитических планов. Необходимо отметить, что старый эмир не смирился с отрешением от власти. В феврале 1996 г. поступила информация о том, что Саудовская Аравия готовит вооруженным путем возвращение эмира Халифы на престол, однако под давлением Вашингтона руководство КСА вынуждено было отказаться от этих планов