Зарубежная финансовая помощь позволила предотвратить коллапс иракской экономики и даже сохранить в первые годы войны прежний уровень жизни. В то время как доходы от экспорта иракской нефти шли на закупку вооружений, финансовая помощь, поступавшая из стран Персидского залива, уходила на социальные нужды. Для того чтобы продолжить амбициозные планы развития, начатые до войны, Саддам Хусейн поднял расходы на социальные нужды с 21 миллиарда долларов в 1980 г. до 29,5 миллиарда долларов в 1982 г. Большая часть этого расширенного бюджета (в 1980 г. он составлял всего 19,9 миллиарда долларов) тратилась на гражданский импорт, чтобы не допустить нехватки товаров.
В очередной раз повысился и без того высокий жизненный уровень офицерского корпуса. Военные получили льготы при покупке автомобиля или дома, а семьи погибших получали бесплатный автомобиль, бесплатный участок земли и ссуду для постройки дома[343].
Впрочем, в дальнейшем С. Хусейну пришлось существенно скорректировать социальные траты в рамках политики «пушек вместо масла». Снижение нефтяных доходов произошло как из-за блокады порта Басра и нефтепровода Киркук – Банияс, так и по причине мирового роста нефтедобычи. Экспортные доходы Ирака упали с 35 миллиардов долларов в 1980 г. до 3 миллиардов в конце 1983 г. Поэтому импорт гражданских товаров упал с высшей точки 21,5 миллиарда долларов в 1982 г. до 12,2 – в 1983 г. и 10–11 миллиардов долларов с 1984 по 1987 г.[344] Правительству Ирака все труднее было вести затяжную войну. Сказался разрыв в уровне развития иранской и иракской экономик, а также демографического потенциала двух стран. Численность иракских вооруженных сил составляла на пике войны миллион человек. Сюда необходимо добавить 600 тысяч человек партийной милиции Баас. При общем количестве населения 16 миллионов человек количество военнослужащих достигло тем самым 10 % населения. Ираку пришлось приглашать иностранных (египетских) рабочих для работы в тылу. К 1988 г. численность гастарбайтеров в иракской промышленности составила 40 % от общего количества занятых в промышленности[345]. Ирак тратил на военные нужды 57 % ВВП, а Иран – 12 %.
Все это подвигло иракское руководство и лично Саддама Хусейна к мирному решению конфликта. Уже в октябре 1980 г., через месяц после начала войны, С. Хусейн обратился к верховному лидеру Ирана аятолле Хомейни с предложением о заключении мира на следующих условиях: прекращение Ираном поддержки антиправительственных сил в Ираке, изменение в пользу Ирака границы по реке Шатт эль-Араб, передача Ираном островов Большой и Малый Томб Объединенным Арабским Эмиратам. Осенью 1982 г., после выхода иранской армии на подступы к Басре, иракское правительство обратилось к Организации Исламской Конференции (ОИК) с просьбой о посредничестве в мирных переговорах с Ираном. Однако верховный лидер Ирана аятолла Хомейни вновь озвучил тезис о том, что стратегической целью Ирана является «освобождение иракского народа от безбожного режима Саддама Хусейна»[346]. Посреднические миссии министров иностранных дел стран ОИК и президента Пакистана Зии-уль-Хака в 1982–1983 гг. закончились провалом[347].
После 1983 г. иракское руководство, разочаровавшееся в эффективности конвенциональных методов войны, перешло к действиям по подрыву иранской экономики и деморализации гражданского населения ИРИ. В феврале 1984 г. Багдад начал широко использовать военную авиацию против гражданских объектов в Иране. В феврале – марте 1984 г. состоялась так называемая Первая война городов, в ходе которой иракские ВВС подвергли ожесточенным бомбардировкам Тегеран, Исфахан, другие большие города ИРИ, вызвав значительное число жертв среди мирного населения. Вторая война городов (март – апрель 1985) вызвала в Тегеране антиправительственные демонстрации под лозунгом прекращения войны. В 1984 г. иракским командованием была начата так называемая танкерная война против Ирана с целью сместить боевые действия с безуспешных наземных операций в потенциально более перспективное направление. Конечно, обе стороны нападали на торговые суда с самого начала войны: с сентября 1980 до февраля 1984 г. было зарегистрировано 23 иракских и пять иранских нападений. Однако только в 1984 г. произошло 37 иракских и семь иранских нападений[348].
В феврале 1988 г. началась Третья война городов. В феврале – марте 1988 г. иракские ВВС осуществили самые мощные авианалеты на крупные города Ирана. В результате началась массовая эвакуация жителей из Тегерана, была парализована работа иранского правительства. В апреле 1988 г. после шести лет обороны иракские сухопутные войска перешли в наступление и в течение 48 часов отвоевали полуостров Фао. Затем последовала новая серия военных успехов: в мае иракская армия выбила иранцев из Саламанчеха (к востоку от Басры), а через месяц отвоевала у них острова Маджнун, удерживаемые Ираном с 1985 г. В начале июля Ирак выбил остатки иранских войск из Иракского Курдистана, а к концу того же месяца иракцам удалось занять небольшой участок иранской территории в центральной части ирано-иракской границы.
1988 г. ознаменовал исчерпание военных возможностей Ирана. Катастрофическая нехватка военных самолетов и средств ПВО не позволяла ИРИ противодействовать иракским воздушным налетам. В то же время в 1987–1988 гг. иранская армия впервые столкнулась с нехваткой добровольцев, что затруднило проведение сухопутных операций. Экономическая ситуация в стране была кризисной, и широкие слои населения требовали заключения мира с Ираком. В иранской элите «партию мира» представляли наиболее близкие соратники аятоллы Хомейни: спикер меджлиса аятолла Али Акбар Хашеми Рафсанджани, министр иностранных дел ИРИ Али Акбар Велаяти и аятолла Казим Хаери.
В то же время Ирак также сталкивался со значительными трудностями, не позволявшими продолжать боевые действия. Помимо серьезных экономических проблем, связанных с падением мировых цен на нефть, усиливалось вооруженное восстание в Иракском Курдистане. На севере страны фактически открылся второй фронт. Усталость обоих государств от войны и невозможность военной победы побудили стороны начать мирные переговоры. В июле 1988 г. было подписано соглашение о прекращении огня между Ираном и Ираком, ознаменовавшее окончание восьмилетней войны, нанесшей значительный ущерб обеим странам.
Иранская экономика была фактически разрушена войной, но и экономике Ирака был нанесен значительный ущерб. В 1989 г. Ирак получил от экспорта нефти около 18 миллиардов долларов. Этих поступлений было недостаточно даже для покрытия текущих расходов: гражданский импорт приближался к 12 миллиардам долларов (из них 3 миллиарда приходились на продукты питания), военный импорт превышал 5 миллиардов, возврат долга составлял 5 миллиардов долларов, расходы на иностранных рабочих доходили до 1 миллиарда[349]. В феврале 1990 г. на встрече глав государств Совета Арабского сотрудничества (САС) в Аммане иракский лидер заявил, что война с Ираном была не частным делом Ирака, а защитой восточного фланга арабского мира от шиитского фундаментализма. В связи с этим он потребовал от стран Персидского залива не только установить мораторий на выплату военных долгов Ирака, но и предоставить Ираку новые финансовые вливания на сумму 30 миллиардов долларов[350]. Кстати, одной из причин ухудшения отношений Ирака с монархиями Персидского залива стало создание этой организации САС в составе Ирака, Йемена, Иордании и Египта. Саддамом Хусейном новая межарабская структура задумывалась как альянс умеренных и светских ближневосточных государств, способных составить конкуренцию КСА.
Данное обращение Саддама Хусейна к консервативным монархиям Персидского залива осталось без ответа. Особенно раздражала иракского лидера позиция Кувейта, который не только не хотел списывать иракские долги, но и наращивал объем нефтедобычи, снижая цены на нефть на мировом рынке, что приносило Ираку годовой ущерб в объеме 1 миллиарда долларов. Остается напомнить, что в 1958–1968 гг. республиканские правительства А. Касема и А. Арефа в Ираке считали Кувейт частью иракской территории и не признавали независимость этого государства. Проблема иракско-кувейтских отношений была урегулирована в 1972 г. при непосредственном участии Саддама Хусейна. В 1990 г. в поисках выхода из экономического и политического тупика иракским лидером было принято решение об аннексии этого суверенного государства. Не оправдывая агрессии против Кувейта, являвшейся грубейшим нарушением международного права, приходится констатировать, что она была вызвана объективными экономическими и политическими предпосылками.
Благоприятное отношение со стороны США во многом предопределило решение иракского лидера о начале агрессии против Кувейта. Перед началом вторжения в Кувейт иракский президент на встрече с американским послом в Ираке Эйприл Глэспи спросил ее, как США отреагируют на стремление Ирака решить территориальный спор с Кувейтом. Глэспи ответила, что это «внутри-арабское дело, и США не будут в него вмешиваться»[351].
Намерением США, таким образом, было втянуть воинственного иракского лидера в очередную заведомо провальную для него военную авантюру, чтобы не допустить создания общеарабского центра силы. На фоне глубокого экономического и политического кризиса в СССР Соединенные Штаты хотели стать единственным гегемоном на Ближнем Востоке. При этом в качестве своего главного партнера в регионе они рассматривали Саудовскую Аравию.
Поражение Ирака в военной авантюре в Кувейте вызвало вооруженное восстание в южных шиитских провинциях этой страны. Вначале восстание было стихийным. Его причиной послужило глубокое разочарование населения южных провинций итогами военной декады 1980–1991 гг. Лишения и лояльность иракских шиитов оказались напрасными. Режим Саддама Хусейна, обещавший облегчение после войны, загнал страну в экономический и политический тупик. Восстание началось 2 марта 1991 г. в Насирии, где располагался штаб юго-западного иракского командования. Несколько сотен дезертиров взяли штурмом здание штаба и убили командующего, генерала Низара Хазраджи. К 7 марта мятеж охватил шесть иракских провинций. При этом крупные городские центры – Амара, Хилла, Неджеф, Кербела, Басра и Самарра – оказались в руках повстанцев