. По его словам, король ответил согласием, добавив: «Вы ведете это досье, а мы будем вам помогать». Военная помощь, по признанию катарского принца, шла из КСА, Катара и Турции и распределялась под руководством американцев. При этом Хамад бен Джасем признал, что значительная доля этой помощи предназначалась «Джебхат ан-нусре» как наиболее эффективной в военном отношении группировке[412]. Он, однако, отверг обвинения в помощи «Исламскому государству», выдвигаемые Катару, назвав их преувеличениями. Хамад бен Джасем добавил, что после того, как «Джебхат ан-нусра» была занесена в список террористических организаций, помощь этой группировке прекратилась[413].
При этом получателем помощи становилась «умеренная» Сирийская Свободная Армия. Однако по мере ее дезинтеграции, обнаружившейся уже к началу 2014 г., оружие, предназначавшееся для ССА, все чаще стало попадать в руки экстремистов и исламских радикалов. По мере того как Сирийская Свободная Армия доказывала свою неэффективность, коррумпированность и слабую поддержку населением, КСА, по мнению российского исследователя Ю. Б. Щегловина, обратилась к поддержке экстремистской вооруженной организации «Джебхат ан-нусра», позиционировавшей себя в качестве филиала «Аль-Каиды», и даже направила в эту организацию военных советников из числа своих кадровых офицеров.
Отречение катарского эмира Хамада бин Халифы от власти в июле 2013 г. означало перехват инициативы в сирийском досье Саудовской Аравией. При этом главным куратором этого досье в КСА стал принц Бандар бин Султан. Свержение правительства Башара Асада для него было не самоцелью, но средством ослабить Иран и не допустить распространения политического влияния в арабском мире. В своей беседе с бывшим директором британской разведслужбы МИ-6 Ричардом Диарлавом принц Бандар отмечал: «Настанет день, Ричард, когда шиитам негде будет преклонить голову и они начнут взывать: “Аллах, спаси нас”. Миллиард суннитов очень устал от них»[414]. В соответствии с «доктриной Бандара» Эр-Рияд развернул действия в Сирии по нескольким направлениям. Во-первых, путем нейтрализации и привлечения на свою сторону великих держав, поддерживавших Башара Асада, прежде всего России. В августе 2013 г. Бандар бин Султан совершил поездку в Сочи и встречу с Президентом Российской Федерации В. В. Путиным, в ходе которой убеждал главу Российского государства прекратить поддержку баасистского правительства в Сирии, обещая взамен убедить экстремистов с Северного Кавказа не осуществлять терактов во время зимней Олимпиады-2014 в Сочи, а также закупить российские вооружения на сумму 15 миллиардов долларов[415].
Во-вторых, Саудовская Аравия перехватила у Катара инициативу в качестве главного модератора и спонсора сирийской политической оппозиции – Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил (НКОРС). Это выразилось в том, что в июле 2013 г. председателем НКОРС стал просаудовский сирийский политик-оппозиционер Ахмед Джарба, представитель племени шаммар, родственного тогдашнему королю Саудовской Аравии Абдалле бин Абдель Азизу. В своем интервью общеарабской газете «Аль-Хаят» 13 августа 2013 г. А. Джарба недвусмысленно заявил о том, что сирийские революционеры сражаются с Ираном и его союзниками. Он, в частности, отметил: «Сейчас мы противостоим “Хизбалле”, а в прошлом же противостояли армии режима, части которой часто переходили на нашу сторону. Ныне же мы сражаемся с армией, которой руководит Иран, с иранской Революционной гвардией, с “Хизбаллой”, с хоуситами, – все они располагают современным оружием. Попирающей сирийскую землю иранской армии нужно противопоставить сильную, обученную и организованную армию, опирающуюся на четкое боевое планирование»[416].
Развитие сирийского кризиса привело к интенсивному вмешательству в него Ирана, который не только не утерял, но и укрепил свои позиции в этой стране. Непрекращающиеся волнения в Сирии начиная с лета 2011 г. стали вызывать все большее беспокойство в Тегеране. 14 июля 2011 г. верховный лидер ИРИ аятолла Али Хаменеи заявил: «События в Сирии фундаментально отличаются от событий в других государствах Ближнего Востока. Американцы, стараясь симулировать в Сирии выступления, подобные тем, что произошли в Египте, Тунисе, Йемене и Ливии, стараются создать проблемы для Сирии, страны, которая всегда оставалась верной сопротивлению. Исламское пробуждение в странах региона имеет антиамериканскую и антисионистскую природу. Америка и Израиль вовлечены в сирийские события и пытаются подорвать ось сопротивления»[417]. В июне 2011 г. иранский посол в Сирии Ахмад Мусави попросил в интервью агентству Мехр иранские СМИ давать правдивые и соответствующие действительности репортажи из САР. Он, в частности, отметил: «Новостные агентства, связанные с сионизмом и мировым империализмом, дают искаженную картину революций в регионе. В частности, они замалчивают массовые убийства гражданского населения на Бахрейне и массовые убийства сирийских полицейских и сотрудников силовых структур вооруженными экстремистами»[418].
С конца 2011 г. Иран оказывает правительству Башара Асада существенную экономическую, военную и политическую помощь, позволяющую режиму оставаться у власти, невзирая на нарастающее давление со стороны внутренней вооруженной оппозиции и ее зарубежных покровителей (США, Турции, Катара, Саудовской Аравии, стран Евросоюза). По информации французской газеты Liberation (27.08.2013), финансовая и экономическая помощь ИРИ Дамаску за период конфликта составила 17 миллиардов долларов[419]. Впрочем, другие источники указывают меньшую, но также значительную сумму – 3,6 миллиарда долларов. На кредит, предоставленный Ираном, сирийским правительством закупается иранская нефть, что чрезвычайно важно для выживания сирийской экономики в условиях, когда собственные нефтяные месторождения Сирии в районе Ракки были вначале захвачены боевиками из группировки ИГИЛ (Исламское государство Ирака и Леванта), а затем вооруженными формированиями курдов[420].
По просьбе иранского руководства вооруженные формирования движения «Хизбалла» начиная с мая 2013 г. принимают активное участие в боевых действиях на территории Сирии на стороне правительства Башара Асада. По информации марокканской газеты Opinion, в Сирии сражались пять тысяч боевиков «Хизбаллы», потери которых составили 300 человек[421]. Впрочем, помимо инструкций из Тегерана, вмешаться в гражданскую войну в Сирии «Хизбаллу» побудили и внутренние причины. В декабре 2013 г., выступая по телеканалу «Аль-Манар», лидер движения шейх Хасан Насралла заявил, что если бы «Хизбалла» не вмешалась в конфликт, то сирийские джихадисты вошли бы на территорию Ливана и бои с ними пришлось бы вести в долине Бекаа. Насралла подчеркнул, что «Хизбалла» участвует в сирийском конфликте для того, чтобы обеспечить безопасность всех граждан Ливана[422]. Помимо «Хизбаллы» на стороне правительства Асада в Сирии воевали также афганские шииты-хазарейцы в составе бригады «Лашкаре Фатемиюн». По данным иранского информационного агентства «Тасним», их количество оценивалось в 14 тысяч человек. Одновременно в Сирии на стороне правительства сражались вооруженные формирования иракских шиитов в количестве 10 тысяч человек, самым крупным из которых были «Бригады Абу’ль Фатха Аббаса»[423]. Что касается участия иранских военнослужащих в конфликте, то информация об этом сильно преувеличена западными СМИ. В Сирии действительно находятся иранские военные советники, но их количество не превышает нескольких десятков человек. Сирийская армия подготовлена не хуже иранских вооруженных сил, а сирийские офицеры имеют не меньший боевой опыт, чем их иранские коллеги. Как правило, иранские советники привлекаются для проведения спецопераций. Так, в Дамаск регулярно приезжает для консультаций командующий спецназа КСИР (Корпуса стражей исламской революции) «Аль-Кудс» Касем Сулеймани[424].
Оказывая Б. Асаду военную поддержку, иранцы тем не менее предпринимают и дипломатические усилия по разрешению сирийского кризиса. В Тегеране придерживаются мнения, что ни одна из сторон противостояния не может победить военным путем. С самого начала сирийского конфликта руководство Ирана понимало, что правящий режим не сможет противостоять революционным событиям, и рекомендовало сирийским властям провести реформы, которые позволили бы сохранить основы режима. Чтобы помочь Дамаску, Иран провел ряд встреч в Европе с зарубежной сирийской оппозицией и ее руководством и даже вел переговоры с главой сирийских «Братьев-мусульман» М. Тайфуром. С весны 2012 г. по апрель 2013 г. иранское правительство провело семь раундов закрытых переговоров, при посредничестве Турции, с сирийскими «Братьями»[425]. Однако инициативы Тегерана по примирению сирийского правительства и вооруженной оппозиции закончились безрезультатно. Это объясняется, с одной стороны, упорным нежеланием нынешнего сирийского руководства делиться властью с какой-либо оппозицией, тем более с исламистской. С другой – тем, что возможности «Братьев-мусульман» внутри Сирии также сужались. Это движение в ходе конфликта все больше уступало свои позиции гораздо более радикальным и экстремистским группировкам, таким как ИГИЛ и «Джебхат ан-нусра».
Иран активно принимал и принимает участие в миротворческих переговорах по разрешению сирийского конфликта. В сентябре 2012 г. на конференции Движения неприсоединения в Тегеране была озвучена совместная иранско-египетская инициатива о создании квартета посредников по урегулированию сирийского конфликта в составе Ирана, Египта, Турции и Саудовской Аравии. Однако данная идея не получила практического воплощения в связи с непримиримыми геополитическими противоречиями между КСА и ИРИ. При этом иранская политическая элита недовольна тем, что США и страны Евросоюза стремятся изолировать дипломатию ИРИ от переговорного процесса, как это было на Женевской конференции 2014 г., куда Иран даже не был приглашен. Военная операция, начатая Вооруженными силами Российской Федерации в Сирии в сентябре 2015 г., коренным образом изменила соотношение сил в Сирии и фактически обрекла на поражение радикальные и экстремистские группировки, поддерживавшиеся монархиями Персидского залива. С 2017 г. Иран наряду с Россией и Турцией принимает активное участие в миротворческом процессе в Астане.