Качественно новая политическая ситуация в регионе сложилась после терактов 11 сентября 2001 г. Американское наступление против стратегических противников Ирана – движения «Талибан» в Афганистане и режима Саддама Хусейна в Ираке, казалось, было способно привести к сближению повестки двух государств и даже установлению стратегического партнерства. Однако гегемонистская позиция администрации Джорджа Буша сделала такое развитие событий невозможным. Президент Ирана Мохаммед Хатами резко осудил теракты в Нью-Йорке, отметив при этом, что «несмотря на то, что Штаты индифферентно относились с 1980 года к деятельности террористов в Иране, иранский народ проявляет солидарность с американским народом в этот трудный для него час. Нации не должны страдать вместо террористов»[514]. Одновременно верховный лидер ИРИ аятолла Али Хаменеи запретил лозунги «Смерть Америке» («Марг бар Амрика») в иранских мечетях[515]. В ходе американской военной операции в Афганистане иранский КСИР сотрудничал с американской армией во время восстания в Герате против власти талибов[516].
Несмотря на это, 24 января 2002 г. президент США Джордж Буш в своем выступлении перед Конгрессом зачислил Иран в «ось зла» наряду с Ираком и Северной Кореей. По его мнению, разработка ракетной программы ИРИ являлась проявлением террористической активности и была направлена против Соединенных Штатов. Несмотря на этот откровенно недружественный акт, иранское правительство сделало последнюю попытку сближения с Вашингтоном. 4 мая 2003 г. правительство Швейцарии передало Госдепартаменту США меморандум на одной странице, где выражалась готовность правительства ИРИ к нормализации отношений с Вашингтоном. В пояснении указывалось, что этот документ был составлен швейцарским дипломатом Тимом Гульдиманом по итогам его переговоров с высшим иранским руководством. Посол ИРИ во Франции Садек Харрази заявил при этом, что данный документ на 85–90 % одобрен Али Хаменеи. В меморандуме предлагались следующие возможные уступки ИРИ: согласие с подходом по установлению двух государств на территории Палестины; прекращение поддержки ХАМАС и других радикальных группировок с иранской территории; давление Тегерана на «Хизбаллу» с целью сделать ее исключительно политической партией при роспуске вооруженных формирований; решительные действия иранских спецслужб по пресечению любой деятельности «Аль-Каиды» на иранской территории; содействие ИРИ «установлению мира и демократии в Ираке»; полное сотрудничество Ирана с МАГАТЭ в целях доказать, что ИРИ не разрабатывает оружие массового уничтожения. В обмен иранцы хотели добиться от США отказа от политики по смене политического режима в ИРИ, отмены всех экономических санкций, обещания не чинить препятствий при разработке иранской стороной мирных ядерных, химических и биотехнологий, признание региональных амбиций Тегерана и отказ американцев от поддержки террористической деятельности организации «Моджахеддин-э-хальк»[517].
Таким образом, все попытки иранского руководства после смерти аятоллы Хомейни установить диалог с США и нормализовать отношения между двумя государствами наталкивались на враждебное противодействие со стороны Вашингтона. Действия США вовсе не способствовали тому, чтобы внешняя политика ИРИ становилась более умеренной, а позиции реформаторов, таких как Мохаммед Хатами, в иранской политической элите укреплялись. Наоборот, демонстрацией своей враждебности и высокомерия по отношению к Ирану американцы провоцировали усиление консервативных и даже радикальных политических кругов в иранском руководстве. В 2005 г. новым президентом ИРИ был избран представитель неоконсервативной (радикальной) фракции Махмуд Ахмадинеджад, с самого начала занявший непримиримую антиамериканскую и антиизраильскую позицию. Его объяснения внешнеполитических неудач Тегерана во многом базировались на слабости и капитулянтстве политики Хатами, на том, что уступки не приносят нужных результатов и надо придерживаться жесткой линии.
В чем же заключались причины такой американской политики, препятствующей снижению напряженности в регионе Ближнего Востока? После распада СССР и окончания холодной войны США остались наиболее сильным игроком в регионе Ближнего Востока. Операция «Буря в пустыне» 1990–1991 гг. привела к фактической американской гегемонии в регионе. После захвата режимом Саддама Хусейна Кувейта в июле 1990 г. Вашингтону удалось объединить в антииракскую коалицию практически все значимые государства региона: Саудовскую Аравию, Египет, Сирию, Турцию, Израиль, ОАЭ, Катар, Бахрейн. Одновременно аннексия Ираком Кувейта и последующая американская интервенция сорвали планы иракского баасистского руководства по созданию коалиции «умеренных суннитских государств», куда должны были войти Ирак, Египет, Иордания и Йемен, но куда не приглашались Саудовская Аравия и другие монархии Персидского залива. В случае реализации этого сценария на Ближнем Востоке мог бы появиться альянс арабских суннитских государств, не находящийся под американским влиянием. Собственно цель Вашингтона и заключалась в навязывании региону американской гегемонии. По мнению американского исследователя Филиппа Голуба, речь шла о том, чтобы консолидировать свою позицию гегемона и капитализировать военную победу над Ираком, достигнутую в 1991 г[518]. Французский историк Филипп Дроз-Венсан считает, что цели США в регионе были более сложными и детально разработанными. Вашингтон хотел не только закрепить свое господство, но и создать такую ситуацию, при которой потенциальные конкуренты – Иран, Ирак и Сирия – не смогли бы бросить вызов американскому доминированию в регионе[519].
Этой цели соответствовал курс американской администрации на «двойное сдерживание» Ирана и Ирака. Несмотря на военную победу над Ираком во время операции «Буря в пустыне», США не стали уничтожать режим Саддама Хусейна. После поражения иракской армии в стране в апреле 1991 г. развернулись восстания в Иракском Курдистане и шиитских провинциях, жестоко подавленные баасистским правительством. Несмотря на призывы правозащитных организаций и иракской оппозиции, американские силы не вмешались во внутренние дела Ирака и не остановили террор[520]. Только в марте 1992 г. над 40 % территории Ирака, включая курдские провинции Эрбиль, Дохук и Сулейманию, была введена бесполетная зона, что позволило вооруженным формированиям ДПК и ПСК взять под контроль Иракский Курдистан. Причина того, что американцы не стали полностью ликвидировать режим Саддама Хусейна в Ираке, заключается в том, что Вашингтон опасался резкого усиления Ирана и пытался выстроить баланс между Багдадом и Тегераном в регионе. По мнению французского исследователя Анри Лорана, неожиданная толерантность Вашингтона по отношению к иракскому режиму объяснялась двумя факторами. Во-первых, нежеланием усиливать ИРИ в случае прихода шиитов к власти в Багдаде после свержения правительства партии Баас. Во-вторых, стремлением сохранить в Ираке диктатуру, которая бы позволяла держать эту страну под контролем. В Вашингтоне боялись, что установление демократии в Ираке приведет к хаосу в регионе[521]. Отметим, что это были небеспочвенные опасения, учитывая развитие событий после американской оккупации Ирака в 2003 г. Таким образом, суннитский арабский режим был оставлен в Ираке в пику иранским интересам.
Кроме того, на решение администраций Буша-старшего и Клинтона повлияли еще два фактора. Поддержка Соединенными Штатами иракских шиитов могла существенно осложнить отношения Вашингтона с Саудовской Аравией, а вооруженное выступление на помощь иракским курдам сыграло бы отрицательную роль в отношениях между США и Турцией. Между тем именно Турция, бывшая в 1990-е гг. светским кемалистским государством, рассматривалась в Вашингтоне в качестве основного союзника в борьбе против исламизма и терроризма. Дело в том, что при кемалистских правительствах в 1990-е гг. турецкая политика носила радикально иной характер, чем при правительстве Эрдогана. В 1996 г. был даже заключен военно-политический альянс между Турцией и Израилем. В рамках соглашения, подписанного в феврале 1996 г., Турция открыла свое воздушное пространство для тренировочных полетов боевой израильской авиации, начался обмен курсантами военных академий двух стран. В 1997 г. Анкара заключила контракты на покупку израильских танков «Меркава», оснащение вертолетов израильскими ракетными системами[522]. Одновременно Турция и Саудовская Аравия были крупнейшими покупателями американского оружия в регионе[523].
Таким образом, администрация Билла Клинтона в 1990-е гг., поддерживая баланс в регионе, сохранила правительство Саддама Хусейна в Ираке. Впрочем, для ослабления Ирака в отношении этого государства были введены «калечащие» санкции ООН, продленные после 1991 г. под предлогом производства в этой стране оружия массового уничтожения, чего так и не удалось доказать ни одной международной инспекции. До 1995 г. действовало полное эмбарго на нефтяные поставки из Ирака, фактически лишавшее эту страну финансовых доходов. 14 апреля 1995 г. Совбез ООН принял новую резолюцию 986, в которой официально утверждалась программа «нефть в обмен на продовольствие». Эта программа была призвана помочь мирным жителя Ирака, серьезно пострадавшим от экономических санкций. Она была запущена в 1996 г., а первые поставки продовольственных товаров начались только в марте 1997 г. Эта программа финансировалась за счет поступлений от экспорта иракской нефти. Статистическими агентствами было подсчитано, что от темпов реализации плана продовольственных поставо