[536] Однако сути дела это не меняет. Американская политика в регионе приобрела новый характер, сделав очень опасный для региональной и мировой безопасности поворот. Интеллектуальную базу новой доктрины разрабатывали представители политического течения неоконсерваторов в рамках политической элиты США.
Неоконсерватизм в США имеет долгую историю. Некоторые последователи этого политического направления в молодости (1940-1950-е) принадлежали к крайне левым коммунистам, исповедовали троцкистские идеи, но затем встали на платформу стойкого антикоммунизма и антисоветизма и перешли к защите «американских ценностей». Одним из основоположников этого течения считается Лео Штраус (1899–1973), профессор Чикагского университета, считавший, что для защиты демократии и национальных интересов США можно и нужно прибегать к насильственным, «революционным» методам в других странах мира. Целесообразно подробнее остановиться на тех деятелях администрации президента Джорджа Буша-младшего, которые стояли на неоконсервативных позициях и формировали американскую политику на Ближнем Востоке.
Одним из наиболее влиятельных «неоконов» в администрации Буша был Пол Вулфовиц. П. Вулфовиц пришел на работу в Пентагон в 1977 г., был помощником министра обороны. В американском военном ведомстве занимался вопросами Ирана, а после исламской революции 1979 г. – всего Ближнего Востока. С начала 1980-х гг. перешел на работу в ЦРУ, где возглавил аналитическую «группу Б», готовившую независимые материалы для тогдашнего руководителя американской разведки Джорджа Буша-старшего. Заслужил репутацию «ястреба», обвиняя других работников ЦРУ в том, что они недооценивают советскую угрозу. В 1989 г. вновь оказался в Пентагоне, где вместе с министром обороны Диком Чейни готовил операцию «Буря в пустыне». С приходом к власти Билла Клинтона ушел с государственной службы, вернулся на которую в 2001 г. В 2001–2005 гг. занимал должность заместителя министра обороны. В 2005–2007 гг. – президент Всемирного банка[537].
Еще одним представителем этого направления в администрации Буша-младшего был Дуглас Фейс. В начале 1980-х гг. он работал в качестве эксперта по Ближнему Востоку в Совете национальной безопасности США. Вышел из Совета в результате расследования ФБР по фактам передачи рядом сотрудников секретной информации Израилю, но с 1984 по 1986 г. был штатным юристом другого видного неоконсерватора, помощника министра обороны Ричарда Перла. С приходом Буша-младшего был приглашен в военное ведомство США, теперь уже на должность заместителя министра обороны, отвечающего за выработку политического курса. ЦРУ неоднократно обращало внимание на то, что в своих докладах о связях Ирака с «Аль-Каидой» Фейс пользуется ненадежными источниками. В 2004 г. разразился новый скандал. ФБР представило данные об утечке секретных материалов Израилю из окружения Д. Фейса[538].
Единомышленник П. Вулфовица и Д. Фейса Льюис Либби в 1981 г. был приглашен на работу в Госдепартамент в качестве специалиста по Ближнему Востоку и Юго-Западной Азии. Вулфовиц и в дальнейшем не оставлял Либби без своего внимания. Он позвал Либби в администрацию Буша-старшего, сделав его своим заместителем. С 2001 по 2005 г. Л. Либби занимал важную должность начальника аппарата вице-президента Чейни и одновременно был советником президента. Его карьера была прервана скандалом. Началось все с того, что бывший посол США Джозеф Уилсон подверг резкой критике администрацию Буша за сознательное искажение разведданных по Ираку. В ответ на это Либби предал гласности, что жена Уилсона – сотрудница ЦРУ. Тогдашний директор Центрального разведывательного управления США Дж. Тенет замял это дело. Но ненадолго. Покровителей Либби все же ждала неудача. Суд приговорил его к двум с половиной годам тюремного заключения[539].
Неоконсерватор Элиот Абрамс, будучи заместителем госсекретаря США, лжесвидетельствовал перед Конгрессом, когда в 1986 г. поднялся скандал в связи с «ирангейтом» – тайными поставками оружия Ирану с последующим финансированием «контрас» в Никарагуа, добивающихся смены существовавшего там режима. За ложные показания чуть не попал в тюрьму. В 2002–2004 гг. Э. Абрамс служил помощником Кондолизы Райс в Совете национальной безопасности США. В его ведении были вопросы Ближнего Востока и Африки. Он непосредственно занимался арабо-израильскими отношениями. Абрамс проявил себя в то время и как ярый противник палестино-израильских переговоров в Осло и даже создал в США ряд комитетов против ближневосточного урегулирования. Делал все, чтобы отодвинуть в сторону несогласных с ним ведущих экспертов по региону Ближнего Востока из Совета национальной безопасности, Госдепартамента и ЦРУ После перехода К. Райс в Госдепартамент Э. Абрамс стал заместителем главы Совета национальной безопасности Стивена Хэдли по Ближнему Востоку[540].
Ричард Перл начал свою политическую карьеру в 1969 г., когда вместе с Вулфовицем стал помощником сенатора-демократа Генри Джексона. Он и его босс в 1974 г. провели через Конгресс закон, известный как поправка Джексона – Вэника, по которой Советский Союз лишался режима наибольшего благоприятствования на постоянной основе на американском рынке, так как препятствовал эмиграции своего населения. С избранием Рейгана президентом США Р. Перл перешел в лагерь республиканцев и был назначен помощником министра обороны по международной безопасности. В Пентагоне проработал с 1981 по 1987 г., где стал знаменит своей оппозицией заключению любых договоренностей с СССР по сокращению вооружений. После окончания холодной войны в эпицентре интересов Перла стал Ближний Восток, где он занимал серьезные позиции в бизнесе. В 1990-х гг. этот деятель вел мощную кампанию в поддержку Израиля. Перл вернулся в Пентагон с приходом в Белый дом Буша-младшего в качестве советника министра Рамсфельда и главы Совета по оборонной политике. Ричарда Перла считают одним из главных идеологов неоконсерваторов США. По меткому наблюдению Евгения Примакова, «бросаются в глаза такие характерные черты лидеров американских неоконсерваторов, как их “переплетение” на рабочем уровне, плотное сосредоточение в Министерстве обороны и Государственном департаменте. Несомненно, их объединяет и связь с ближневосточной тематикой с явно произраильским уклоном. Ричард Перл, например, на “пересменке” между двумя периодами работы в Пентагоне даже возглавлял газету Jerusalem Post. Он же был членом консультативного совета Еврейского центра по вопросам национальной безопасности – одной из главных в Вашингтоне лоббирующих структур в пользу правой израильской партии “Ликуд”. Еще в 1996 году Перл, Фейс и Уермсер опубликовали совместное обращение к новому, только что избранному израильскому правительству, сформированному партией “Ликуд”, призывая его отказаться от переговоров с палестинцами. Вместо этого они рекомендовали “сдерживание и даже отбрасывание назад Сирии”, а также “сфокусироваться на отстранении от власти в Ираке Саддама Хусейна”. Бывший посол Ливана в Соединенных Штатах Рияд Табара утверждал, что в августе 2002 года Перл, излагая коллегам в Пентагоне свои взгляды на американскую стратегию на Ближнем Востоке, использовал географическую карту, на которой вся Палестина была названа Израилем, Иордания – Палестиной, Ирак – Хашимитским королевством»[541]. Естественно, что этим деятелям были свойственны исламофобия и антииранский настрой, которые транслировались ими в конкретные внешнеполитические мероприятия команды Буша.
На мировоззрение неоконсерваторов из команды Буша большое влияние оказали идеи выдающегося американского политолога Сэмюэла Хантингтона (1920–2008), хотя сам Хантингтон и не относил себя к неоконсервативному направлению мысли. Главный тезис С. Хантингтона состоит в следующем. Конец деления мирового пространства по идеологическому принципу (распад Ялтинского мира и двухполярной модели) не обязательно ведет к полной интеграции мира в единое социально-политическое образование, как это предсказывают оптимисты глобализации (например Фрэнсис Фукуяма). Хантингтон согласен, что новая ситуация не может быть простым возвращением к Вестфальской системе национальных государств. Признает он и факт победы Запада в холодной войне и полное (на момент 1990-х гг.) превосходство США над остальными странами в экономической, военной и иных областях. Однако он выдвигает гипотезу о том, что после распада двухполярной системы в центре внимания окажутся новые акторы (не блоки и не национальные государства), которые и предопределят структуру нового миропорядка. Сэмюэл Хантингтон называет их «цивилизациями».
Под «цивилизацией» Хантингтон понимает масштабное сверхнациональное культурно-религиозное «большое пространство» с общим социальным и экономическим укладом, общими историческими корнями (чаще всего религиозного характера) и обладающее общей коллективной идентичностью. Цивилизация как идентичность предшествовала эпохе модерна, начавшейся в XVII–XVIII вв. Данная эпоха фрагментировала цивилизации на национальные государства. Двухполюсный мир ослабил национальные суверенитеты в пользу идеологического выбора. В то же время крах Ялтинской системы при определенной слабости национальных государств снова делает цивилизационную идентичность актуальной и выводит ее на передний план[542].
С. Хантингтон перечисляет те цивилизации, которые становятся акторами в современном мире: американо-европейская (коллективный Запад), восточно-христианская (славяно-православная), конфуцианская (китайская), исламская, индуистская и японская. Возможно, по Хантингтону, и появление двух новых цивилизаций: латиноамериканской и африканской (транссахарской). Мир XXI в., согласно этому политологу, будет не торжеством либеральной утопии при беспроблемном существовании под эгидой мирового правительства, а полем жесткой конкуренции и борьбы между цивилизациями с их конфликтующими установками и интересами. При этом наиболее опасной философ считает исламскую цивилизацию, «имеющую серьезные проблемы практически со всеми соседями». Исходя из такой перспективы, Хантингтон советует Западу сосредоточиться на укреплении своих позиций, а не расходовать силы на бездумные попытки объединить все нации мира