Глава 4Рост влияния негосударственных акторов, исламистских движений на Ближнем Востоке
§ 1. Движение «Хизбалла»: эволюция от шиитской фундаменталистской группировки к исламонационалистической партии
Одним из последствий гражданской войны 1975–1990 гг. в Ливане явился выход на лидирующие позиции в ливанской политике до этого маргинальной шиитской общины. Одновременно происходит появление и развитие движения «Хизбалла», исламистской политической партии нового типа. «Хизбалла» замечательна тем, что, будучи негосударственным актором, сумела сконцентрировать в своих руках ресурсы и возможности, превышающие имеющиеся у слабого ливанского государства. Популярность этого движения во многом объясняется сильной системой социальной поддержки, развернутой в рамках шиитской общины. По нашему мнению, дальнейшая самоорганизация политического ислама в арабских государствах, пострадавших от военно-политических конфликтов 2011–2016 гг., будет происходить по модели «Хизбаллы».
Шиитская община Ливана имеет значительную историю. Часть исторических источников приписывает ее основание Абу Дарру, сподвижнику пророка Мухаммеда и одному из первых сторонников провозглашения Али наследником. Как утверждается, он переехал из Медины в Дамаск и был выслан оттуда на окраину Биляд аш-Шам (название Сирии в ее широком географическом понимании в средневековых источниках). Существует мечеть, которая носит его имя, в деревне Майс аль-Джабаль[613]. Достоверно известно, что в X в. шиизм был широко распространен на всей территории Биляд аш-Шам (Большой Сирии). В период правления шиитской династии Хамданидов с центром в Алеппо и позже, когда страна была включена в состав халифата Фатимидов, большинство мусульманского населения Сирии предположительно принадлежало к шиитской конфессии. Некоторые путешественники того времени собрали свидетельства этому. Выдающийся исмаилитский философ и поэт Насир-и-Хосров, проезжая Тир в 1047 г., отмечал, что большинство населения – шииты, в то время как кади (судья) был суннитом[614]. Путешественник и географ Ибн Джубайр писал в 1184 г., что шиитов больше, чем суннитов в дамасской стране, и они поделены на группы имамитов, рафидитов, зейдитов, исмаилитов и нусайритов[615]. Полвека спустя Якут Ибн Абдалла в своем географическом словаре цитирует Ибн Батлана, который посетил Алеппо в середине XI в. и сообщил о том, что шариатские юристы давали свои фетвы в соответствии с имамитским мазхабом[616].
Завоевание Сирии Салах ад-Дином и правление Айюбидов, а затем мамлюков изменили ситуацию. В 1292-м и 1300 г., а затем в 1305 г. состоялись военные экспедиции мамлюков в район Кисраван на севере современного Ливана. Они были направлены не столько против шиитов-имамитов, сколько против радикальных и бескомпромиссных групп, исмаилитов и нусайритов (алавитов), которые, проживая близко к берегу Средиземного моря, рассматривались в качестве религиозной и политической угрозы. Известный суннитский теолог Ибн Таймийа издал фетвы против них и лично принимал участие в третьей экспедиции[617]. В эпоху Османской империи четко выделились два основных района проживания шиитов на территории Ливана: район Южного Ливана (Джабаль-Амиль) и долина Бекаа. В османском государстве шииты рассматривались в качестве «людей второго сорта». Отправление шиитского культа позволялось, но при этом находилось под строгим контролем турецких властей. Шииты не были допущены к военной службе, не имели права занимать должностей в государственном аппарате. Большие осложнения для шиитов-арабов принесла победа шиитской династии Сефевидов в Персии. В периоды продолжительных турецко-персидских войн в XVI–XVII вв. шииты подвергались государственным гонениям, а некоторые шиитские священнослужители – даже смертной казни за пропаганду двенадцатеричного шиизма. Примером может служить судьба мученика за веру Зайнеддина ибн Нуреддина Али (1506–1558). Согласно тому, что передали биографы, его слава дошла до османского султана, который послал эмиссара, чтобы привезти его в Стамбул для обсуждения имамитского мазхаба с ведущими учеными алимами. Эмиссар не обнаружил его дома, так как ученый поехал совершить паломничество. В связи с этим ему пришлось последовать за шиитским алимом в Хиджаз, чтобы забрать в Стамбул. Существует не одна версия о том, что произошло после этого. Одна из версий гласит, что эмиссар убил Зайнеддина до того, как они добрались до Стамбула, так как думал, что султан именно это и хотел сделать; но султан пришел в ярость от такого непослушания и убил эмиссара. Другая версия гласит, что он был привезен в Стамбул, где некоторые суннитские алимы передали Великому Визирю, что шиитский ученый призывал к иджтихаду и его учения являются куфром. Таким образом, он был казнен по приказу Великого Визиря до того, как смог предстать перед султаном[618].
К моменту начала французского мандата и создания Большого Ливана (1920) шииты в социологическом плане представляли собой одну из нижних страт ливанского общества. Они оказались исключены из участия в торгово-посреднических операциях, ставших с началом XX в. основным источником дохода других общин и средством обогащения для многих суннитских и маронитских семей. Основную часть шиитов Ливана составляли малоимущие крестьяне. Велик был и процент неграмотности среди шиитского населения. Доминирование займов (традиционных феодалов) ни в одной из ливанских общин не ощущалось так сильно, как среди шиитов. Здесь традиционные лидеры были одновременно крупными помещиками, от которых шиитские крестьяне зависели как политически, так и экономически. Таким образом, община шиитов делилась на две неравные части: малоимущих и безграмотных крестьян и кланы крупных землевладельцев – аль-Асаад, аль-Усайран, аль-Халиль, Хамаде и другие. В 1920 г. шииты составляли 17 % населения Ливана[619]. После создания автономии в подмандатном Ливане суннитские и маронитские элиты допустили шиитские кланы заимов к распределению материальных благ при полном игнорировании нужд рядового шиитского населения. Ситуация не изменилась и после получения Ливаном независимости в 1946 г. Согласно Национальному Пакту, за шиитской общиной было закреплено место спикера ливанского парламента, однако это никак не повлияло на жизнь рядовых шиитов. Регион Южного Ливана (Джабаль-Амиль) продолжал оставаться наиболее бедной и неразвитой территорией страны. Часть населения шиитских районов даже не имела паспортов и поэтому была лишена всякой социальной защиты. В то же время господство феодальной верхушки блокировало протестные настроения среди шиитов. Оппозиционно настроенные шииты, как правило, пополняли ряды светских левых партий, в частности Коммунистической партии Ливана[620].
В 1959 г. по распоряжению президента Фуада Шехаба (1958–1964) была создана французская исследовательская группа для изучения социально-экономической ситуации в Ливане. Комиссия выявила диспропорции в развитии регионов Ливана и критическую ситуацию в южных районах страны. Вслед за этим по инициативе Ф. Шехаба был создан специальный фонд для развития Юга. Началось финансирование электрификации, строительства дорог. Многие шиитские дети впервые получили доступ к образованию. Однако уже в правление следующего президента, Шарля Хелу (1964–1970), фонды развития Джабаль-Амиля были значительно урезаны. Кроме того, царившая в ливанской бюрократической системе коррупция «съедала» значительную часть ассигнова-ний[621].
В 60-е гг. прошлого века появилась новая угроза нормальному существованию шиитской общины Ливана. В южных районах Ливана нашли убежище вооруженные формирования ООП. Регулярные набеги палестинских боевиков на израильскую территорию вызывали ответные меры со стороны израильской армии. Бомбардировки и артиллерийские обстрелы со стороны Израиля стали нормой для Южного Ливана. Десятки людей погибали в ходе налетов израильской авиации. Не всегда достойным было и поведение боевиков ООП, занимавшихся рэкетом в приютивших их ливанских селах. Угрозы безопасности вызвали исход части шиитов из Джабаль-Амиля в столицу страны. В южных районах Бейрута начали расти шиитские трущобные поселки, позже объединившиеся в микрорайон Дахие. Однако шииты в Бейруте трактовались как граждане «второго сорта». Они имели шансы получить лишь тяжелую, низкооплачиваемую работу. Положительным фактором миграции шиитов в Бейрут было то, что, сохраняя общинные связи, в городе они освобождались от политического и экономического господства заимов.
Таким образом, политическому пробуждению шиитов Ливана способствовали два фактора. Во-первых, двойная эксплуатация шиитов со стороны местной феодальной верхушки и центрального правительства. Во-вторых, угрозы безопасности и самому существованию шиитов в Южном Ливане, вызванные палестинско-израильским противостоянием. Шиитский ренессанс в Ливане тесно связан с именем имама Мусы ас-Садра (1928–1978). Муса Садр происходил из семьи сейидов (потомков Пророка Мухаммеда) арабского происхождения, в течение долгого времени проживавших в Иране. Его семья поддерживала родственные отношения с иракскими Садрами, давшими выдающегося шиитского теоретика аятоллу Мухаммеда Бакира ас-Садра. Родным языком Мусы Садра был фарси. Имам Муса Садр родился в Куме и здесь же получил теологическое образование. Его харизме способствовала и представительная внешность: высокий рост, голубые глаза, привлекательное лицо. В 1958 г. Муса Садр был направлен религиозным руководителем шиитской общины Джабаль-Амиля. В 1963 г. по указу президента Фуада Шехаба ему было предоставлено ливанское гражданство, а в 1969 г. ливанский парламент санкционировал образование Высшего шиитского совета, представляющего общину в рамках страны. Руководителем нового органа стал имам Муса Садр