Сирии действовала небольшая армия Дамаска численностью 1,5 тысячи человек[735].
В научной и публицистической литературе достаточно написано о жестокостях, совершавшихся боевиками ИГ на подвластных территориях, а также о террористической деятельности, развернутой сторонниками данной организации по всему миру. В ряде случаев, например в отношении курдов-йезидов горной местности Синджар, этот террор носил характер геноцида. Из крупных терактов, совершенных сторонниками ИГ в Европе, необходимо упомянуть теракт в Париже в редакции журнала Charlie Hebdo в январе 2015 г. (убито 11 и ранено 12 человек); теракты 13 ноября 2015 г. в Париже, в результате которых погибло 120 человек и ранено 350; взрывы в метро в Брюсселе в марте 2016 г., в результате которых погибли 38 человек; теракт, совершенный 14 июля 2016 г. в Ницце, приведший к гибели 87 человек. Данные проявления террористической активности получили широкую огласку и закономерное осуждение мировой общественности. При этом, однако, целесообразно сделать два замечания. Во-первых, далеко не все данные теракты были спланированы спецслужбами «Исламского государства». ИГ представляет собой сетевую организацию. Это означает, что ничто не мешает фанатикам-одиночкам приносить клятву на верность (байя) ИГ и действовать от имени этой организации. Гораздо большую опасность, чем террористические ячейки ИГ в Европе, представляют собой организованные филиалы этой экстремистской организации на Ближнем Востоке – в Ливии, Йемене, Афганистане.
Во-вторых, ущерб от терактов, совершаемых радикалами на территории Сирии и Ирака, на порядок превышает количество жертв террористов в Западной Европе. В 2014 г., по данным ООН, в Ираке в результате террористической активности погибли 9926 человек, в 2015 г. – 6932 человека[736].
Экспансия «Исламского государства» к сентябрю 2014 г. вызвала беспокойство со стороны даже тех международных акторов, которые до этого рассматривали радикальные исламистские организации в качестве инструмента для свержения правительства Башара Асада в Сирии. В результате была образована международная коалиция под эгидой Соединенных Штатов Америки, начавшая проводить бомбардировки позиций ИГ в Сирии и в Ираке. С ноября 2014 г. американцы начали оказывать военную помощь курдским вооруженным формированиям Партии Демократический Союз, оборонявшим город Кобане на севере Сирии от вторжения отрядов ИГ[737]. Активное участие в противостоянии «Исламскому государству» приняли шиитские вооруженные формирования «Хашед аш-шааби» в Ираке, руководимые иранскими военными советниками из Корпуса стражей исламской революции (КСИР) во главе с генералом Касемом Сулеймани. Благодаря действиям иракской армии и иранских военных советников в марте 2015 г. был освобожден от боевиков город Тикрит. Несмотря на это, перелом в войне против «Исламского государства» был достигнут только после вступления в военные действия против террористов военно-космических сил (ВКС) России в сентябре 2015 г. С конца 2015 г. «Исламское государство» неуклонно теряло свои позиции и территории в Ираке и Сирии. В декабре 2015 г. были освобождены Пальмира в Сирии и Рамади в Ираке, в июне 2016 г. – город Фаллуджа в Ираке. По мнению российского эксперта Ю. Б. Щегловина, сравнительно легкое освобождение Фаллуджи и Рамади не могло бы состояться без договоренностей США и центрального иракского правительства с племенными ополчениями иракских суннитов. При этом сторонники ИГ просто уходили из данных населенных пунктов, а контроль над ними брала не иракская армия, а племенные вооруженные формирования[738].
В 2017 г. силами антитеррористической коалиции во главе с США были выбиты из рук террористов две столицы самопровозглашенного халифата – Мосул и Ракка.
Усилению таких радикальных группировок, как «Исламское государство» и «Аль-Каида», во многом способствовали изменения в суннитском мировоззрении, которые можно обозначить как появление «новой суннитской идентичности». На ее образование во многом повлияло усиление салафитской составляющей в суннитском исламе. С начала 1930-х гг. (разгром движения «Ихванов» в Саудовской Аравии) можно говорить о появлении в салафизме двух тенденций: государственнической и революционно-консервативной. По мнению ливанского политолога Амаля Саада Горайеба, в суннитском исламизме последних 20 лет присутствуют две парадигмы. Первая – это парадигма «Аль-Каиды», религиозно, доктринально и идеологически мотивированная и стремящаяся представлять себя в виде нового сопротивления, революционной и популистской модели для суннитского региона. Такая модель не обязательно является альтернативой «Хизбалле» и исламской революции 1979 г. в Иране, но стремится конкурировать с ними. Она является повстанческой на национальном уровне и представляет тренд джихадизма на уровне глобальном. Амаль Горайеб справедливо называет эту версию суннитского исламизма «антисистемой». Параллельно с этим трендом существует более узкая суннитская конфессиональная модель, спонсируемая определенными государствами (Саудовской Аравией, Катаром, Турцией) и выполняющая исключительно политические цели. Такая модель тесно связана с правящими элитами и отдельными политиками. Она может пересекаться или не пересекаться с салафитским трендом, но обязательно отражает опасения суннитского истеблишмента перед «шиитской угрозой». «Таким образом, “суннитское возрождение” является продуктом как повстанческих, джихадистских и антиэлитных сил, так и сил проэлитных»[739]. Интересно, что представители «системного» суннитского исламизма считают своими культовыми фигурами Саддама Хусейна и Рафика Харири, рассматривая их в качестве шахидов, павших от рук шиитов. При этом они игнорируют тот факт, что Саддам Хусейн был левым светским арабским националистом. Что касается бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири (убит в 2005), то, будучи религиозным человеком в быту, он не подвергал сомнению демократические институты и политическую систему Ливана. Также он был тесно связан с финансовым капиталом Запада, против которого направлен пафос противостояния радикальных исламистов[740]. Складывающуюся на Ближнем Востоке под влиянием ваххабитской парадигмы новую религиозно-идеологическую систему можно охарактеризовать как «новую суннитскую идентичность». Ее характерной чертой является разрыв с прежними фундаментальными основами традиционного суннитского мировоззрения.
Датой появления радикального суннитского исламизма можно считать 20 ноября 1979 г., когда группа экстремистов в Саудовской Аравии захватила и в течение нескольких дней удерживала Мечеть аль-Харам в Мекке. Данную группу возглавлял Джухайман аль-Утайби, представитель влиятельного недждийского племени утайб, предки которого активно участвовали в движении «Ихванов». Неслучайно американский политолог Алистер Крук считает новую генерацию радикальных исламистов духовными наследниками «Ихванов» 1920-х гг. [741] В компетентности этого исследователя сомневаться не приходится, ведь он долгие годы был оперативником ЦРУ в Саудовской Аравии и Йемене, а в настоящее время возглавляет Центр стратегических исследований в Бейруте. После данного теракта, взорвавшего стабильность в Саудовской Аравии, королевская семья вынуждена была пойти на ряд мер укрепления безопасности. Они включали в себя создание Национальной гвардии под командованием тогдашнего кронпринца и будущего короля (2005–2015) Абдаллы бин Абдель Азиза. Национальная гвардия комплектовалась из представителей лояльных престолу племен, в частности племени шаммар, из которого происходила мать Абдаллы[742].
В первой главе мы уже писали о внутриполитических и социальных причинах появления терроризма в КСА в конце 1970-х гг. Трансформация идеологии радикальных ваххабитов привела их к идее отказа от саудовской монархии. Напомним, что монарх Саудовской Аравии обладает титулом «малик» (король). Слово малйк с долгим и употребляется в арабском языке исключительно редко. Оно единственный раз встречается в Коране (54:55) и очень редко встречается в хадисах – высказываниях Пророка Мухаммада. Это слово в кораническом аяте надо было бы перевести как «то (или: тот), над чем (или: над кем) царствует Аллах», то есть, предположительно, некий «распорядитель» Рая, о котором идет речь в последних аятах этой суры Корана – «Аль-Камар» («Месяц»). Крайне сомнительна правомерность включения слова малйк с долгим и в Прекрасные Имена Аллаха, как это делают некоторые мусульманские богословы. Слово малйк с долгим и употреблено в Коране без определенного артикля, в так называемом «неопределенном» состоянии, и как таковое не может быть отнесено к Аллаху как бытийной данности. В 1925 г. основатель династии Абдель Азиз Аль Сауд был объявлен королем Неджда. С 1932 г. государство Абдель Азиза Аль Сауда (нынешнее Королевство Саудовская Аравия) стало официально именоваться королевством, а глава династии – его королем (араб. малик с краткими а и и)[743]. По мнению российского исламоведа А. А. Игнатенко, когда аль-Сауды взяли себе титул короля, они (очень вероятно, сами того не желая) поставили будущее своего государства в зависимость от хода и исхода конфликта двух принципов власти, с реализацией которых развивается политическая история исламского мира. Эти два принципа – халифат как правильная исламская власть в мусульманской общине после Пророка и противоположность халифата – неисламская власть — власть человеческая (неважно – монархия или республика), подобная власти императора Византии времен Пророка и обозначавшаяся арабским словом