Обладая внешностью «латиноамериканца», что тоже немаловажно, большой проницательностью, знанием местных нравов и обычаев, умением расположить к себе собеседника, сыграть на слабых или сильных качествах его характера, повлиять на него — все это позволяло Максу легко находить подходы к интересующим его людям, вызвать их на откровенный разговор, выявить и оценить степень их информированности и в зависимости от этого склонить их к сотрудничеству на постоянной основе.
Макс много лет жил и живет за кордоном и все это время он оставался Русским с большой буквы. Он, как я понял, глубоко чувствовал страдание советского народа в годы войны с фашистской Германией и шел за Россию на крест, будучи далеко от нее в Аргентине. Он организовал в Буэнос-Айресе, Монтевидео и Сантьяго проведение диверсионных акций (операция «Д») по уничтожению стратегических грузов, предназначенных для Германии. Около двадцати его агентов участвовали в осуществлении этой долгосрочной боевой операции, двенадцать его агентов были переброшены на длительное оседание в европейские страны.
Работа Макса в Латинской Америке с первого дня Великой Отечественной войны была очень полезной. Совместно с подрезидентами Бланко, «Марио» и «Алехандро» он завербовал 114 агентов, из них в Аргентине — 63, в Чили — 29, в Уругвае — 13, остальные девять приобретены Максом в других странах: в США — Лизи и Ричард, в Боливии — Арсе и Монтес, на острове Куба — Орландо и Хорхе, в Бразилии — Торрес, в Венесуэле — Морено и в Колумбии — Уртадо. Эти агенты прикрывали главные направления его разведывательной деятельности по линии политической разведки.
Агентурную работу Макс любит и знает цену ей. Личные отношения с агентами корректные и уважительные, с некоторыми из них — даже дружеские.
За проверяемый мною период работы от Макса получено триста двадцать семь документов и политических обзоров общим объемом свыше 20000 страниц текста. Но дело не в количестве страниц, а в информационной ценности материалов. А их ценность после сделанного мною анализа всех сообщений Макса с 1941 по 1943 год включительно очень высока: 68 процентов поступивших от него материалов докладывались в Наркомат иностранных дел и лично тов. Молотову, два документа особой важности — лично тов. Сталину.
«Не было такого задания Центра, которое Макс по каким-либо причинам не выполнил. Наделенный природной коммуникабельностью, хитростью и потрясающей работоспособностью (практически он один занимался разведкой на всем южноамериканском континенте), он с присущей ему увлеченностью честно и ответственно работал на Советский Союз. Значение самоотверженной службы Макса на благо России невозможно переоценить. То, что сделал он для СССР и внешней разведки, убедило меня, что Макс — незаурядная личность и что он еще проявит себя с самой лучшей стороны.
Однако, как я заметил, он не совсем доволен результатами своей работы из-за допущенных им незначительных ошибок, особенно в тот период, когда у него не было связи с Центром и с нью-йоркской резидентурой.
Проведена мною и планировавшаяся Центром встреча с супругой Макса — Луизой. Первое впечатление о ней благоприятное. Общительная, образованная женщина, умеющая слушать собеседника и быть к нему внимательной. По политическим взглядам соответствует нашей советской идеологии. Легализация ее в Аргентине прошла успешно. В настоящее время имеет на руках легализованные уругвайские документы. Свой выбор работать в одной упряжке с Максом на советскую разведку она сделала добровольно и осознанно. Хорошо изучила оперативную обстановку в городе и его окрестностях, владеет всеми способами безличной связи и техникой практического использования тайнописи, знает на память шифр.
В совместной работе с Максом она выполняет функции курьера-связника, занимается анализом, обработкой и подготовкой добытой информации для направления в Центр, а также ее учетом и финансовыми делами.
В ходе встреч с Максом и Луизой были обсуждены многие вопросы их оперативной деятельности и даны рекомендации, которые были указаны в плане-задании моей загранкомандировки: по сокращению и организации работы агентурного аппарата, по обеспечению личной безопасности и конспиративности связи с источниками информации. Решены финансовые проблемы, возникшие из-за длительного перерыва связи Макса с Центром.
Выводы:
1. Он единственный в этом регионе мира действующий сотрудник Первого управления НКГБ СССР и поэтому вынужден с разрешения Центра заниматься сразу несколькими южноамериканскими странами. Нужды в источниках информации он не испытывает. Его остроумие, ироничность и сама внешность располагают к нему собеседника с первой минуты знакомства. Люди с такой внешностью, каку Макса, обычно внушают доверие. Следует иметь в виду, что Макс — человек азартный и увлекающийся своим разведывательным делом и с этой точки зрения необходим периодический контроль со стороны разведцентра. Политически грамотен. Надежен и проверен на конкретных поручениях.
2. Несмотря на то что длительное время с ним не было связи и контроля со стороны нью-йоркской резидентуры, он действовал безошибочно и результативно.
Учитывая имеющиеся данные о том, что неизвестная контрразведка противника ведет поиск неизвестного русского разведчика в Южной Америке, полагал бы целесообразным перевести Макса и Луизу на работу в одну из сопредельных с Аргентиной стран — Уругвай или Чили.
7 июня 1944 г.»
На докладной записке наложена резолюция наркома государственной безопасности СССР Всеволода Меркулова:
«т. Фитину П. М.
С выводами Тагора согласен. Прошу разработать и доложитъ план переброски нелегалов в Уругвай;
Сообщите Максу, что нас будут интересовать выдвигающиеся на первый план молодые лидеры национальных движений и партий, которые могут стать в ближайшем будущем руководителями своих государств. Нам необходимо иметь на них подробные характеристики».
Через месяц после отъезда «Тагора» из Южной Америки пришла за подписью Кларина[48] телеграмма, в которой сообщалось Максу об успешных военных операциях Советской армии и о восстановлении государственной границы СССР. В связи с этим Григулевичу предписывалось свернуть операцию «D»; боевые группы за их ненадобностью распустить; агентов, входящих в эти группы, из агентурной сети исключить и лишь некоторых использовать на других направлениях разведывательной работы; склады с боеприпасами и взрывчатыми веществами ликвидировать; переписку с Нью-Йорком прекратить и поддерживать только тайниковую связь с резидентом «Рэне» в Монтевидео.
Получив это указание, Иосиф уехал на несколько дней к отцу, чтобы повидаться с ним и возвратить денежные долги. Пока он находился у отца, Луиза подготовила для отправки в Центр небольшой аналитический документ. В нем сообщалось:
«…США тратят баснословные долларовые суммы на то, чтобы заручиться симпатиями местных правительств и населения. Однако латиноамериканский народ не только не любит своих северных соседей, но и ненавидит их. Американец превратился здесь в синоним янки-империалиста, чему в немалой степени способствовали англичане. Они откровенно льстили и льстят местным креолам и недоброжелательно отзываются о их северных соседях, а сами по-джентльменски сдирают с них последнюю шкуру.
В настоящий момент, когда все ощутимее становится приближение полного разгрома фашистских войск, Латинская Америка начинает видеть в Советском Союзе главного спасителя человечества от гитлеровской чумы и начинает смотреть на СССР с гораздо большей надеждой, чем ранее. Даже реакционные круги латиносов, и те смотрят на Советский Союз с симпатией, они хорошо понимают, что торговля со страной-победительницей, разоренной войной, может принести взаимовыгодную пользу и позволит получить для своих стран самостоятельную, независящую от традиционных покровителей из США и Англии позицию по отношению к новому партнеру. По этим соображениям многие южноамериканские государства намерены уже в этом году восстановить с СССР дипломатические отношения.
Если говорить о политике США, то она представлена здесь пресловутой доктриной Монро. К сожалению, в Советском Союзе пока отсутствует какая-либо политика по отношению к латиноамериканским странам. На мой взгляд, чтобы сохранить симпатии к Советскому Союзу, необходимо направлять сюда дипломатов, журналистов, профессиональных пропагандистов и, конечно же, если мы хотим быть всегда оперативно осведомленными о назревающих здесь событиях, развивать разведывательную работу во всех странах Латинской Америки. Немцы на это дело уже истратили около десяти миллионов долларов, а англичане ежемесячно тратят только на политическую пропаганду более 25000 долларов.
Со своей стороны, я готов для приумножения симпатий к СССР приложить максимум своих знаний и умений поработать в таких странах, как Боливия, Венесуэла, Колумбия, Мексика, Куба, Перу и Уругвай, где я уже бывал и хорошо знаю эти страны и где чувствовал бы себя не хуже, чем в Аргентине.
29.06.44 г.»
В Москве эту аналитическую справку доложили Лаврентию Берии. По его указанию она была направлена первому заместителю председателя Совнаркома СССР, министру иностранных дел Вячеславу Молотову. Подписанный Григулевичем документ сыграл впоследствии весьма положительную роль при решении вопроса о взаимоотношениях со странами Латинской Америки.
Через два месяца Григулевич отправил в Центр еще три документа, добытых агентурным путем из внешнеполитического ведомства Аргентины. В ответ он получил через Нью-Йорк директивное письмо из Москвы:
«Совершенно секретно.
Лично Максу.
Проанализировав все аспекты вашей разведывательной работы за последние два года, мы пришли к выводу, что она заслуживает положительной оценки. В условиях сложной политической обстановки в Аргентине вам удалось организовать и осуществить боевую операцию «D», создать эффективный агентурный аппарат в нескольких латиноамериканских странах, в том числе три нелегальных подрезидентуры. Вы проявляли в работе разумную инициативу и самостоятельность, трезво оценивали оперативную обстановку и действовали с учетом объективных условий.