Заместитель начальника 1-го отдела 4-го Управления[89] Комитета информации при МИД СССР подполковник С. Г. Лузанов 12 мая 1949 г.
Согласны:
начальник 4-го Управления полковник А. М. Коротков Заместитель председателя Комитета информации генерал-лейтенант П. В. Федотов.
(без подписи) «_____» мая 1949 г.»
Не сделав никаких замечаний, генерал подписал заключение 16 мая, а затем начал знакомиться с планом переброски в Италию супружеской пары нелегалов. По этому плану они должны были выехать в Данию, оттуда в Бельгию, потом во Францию. В Париже Луизе предстояло в уругвайском консульстве продлить паспорт. После этого планировалось перебраться в Швейцарию. В Берне предписывалось получить итальянские туристические визы и далее следовать в Рим. По прибытии туда снять квартиру на улице Виа ди Вилле Эмилиани, дом 7. При регистрации паспортов Макс должен был выставить в качестве причин переезда на Апеннины два главных мотива: во-первых, необходимость лечения супруги в Италии, что подтвердилось медицинским заключением французского профессора Бержере из клиники Клермон-Феррона; во-вторых, намерение создать аргентинское представительство торгово-закупочной фирмы «Гальярдо». При этом Максу как опытному коммерсанту рекомендовалось сначала выяснить возможность открытия собственного дела, не прибегая к помощи агента Гальярдо. Для подкрепления реноме преуспевающего коммерсанта и своей финансовой состоятельности предписывалось заранее открыть в одном из швейцарских банков текущий счет.
Первую встречу с представителем Центра планировалась провести через месяц в Берне у кинотеатра «Корсо», а вторую, запасную, — в ресторане «Курхауз». Резервные места встреч в Риме были определены у памятника Мацини, в музее «Галерея Боргеза», в парке Вилла Глори у кинотеатра «Эксельсиор» и на площади «Пьяцца Венеция». Опознавательным признаком для выходящих на связь с Максом должна стать книга с вложенной в нее газетой, а паролем — слова: «Скажите, как мне проехать или выйти на площадь «Ромуло и Ремо». Ответ: «К сожалению, я не знаю где находится эта площадь «Ромуло и Ремо». Я — приезжий».
Непосредственную связь с Центром разведчик-нелегал должен поддерживать через венскую резидентуру.
Отдельно была доложена генералу Федотову дислокация мест закладки тайников в Риме, их описание и подходы к ним. Окинув взглядом согласованную и уже подписанную римским резидентом Мартыном[90] дислокацию, генерал отложил ее в сторону и начал читать другой документ:
«Легенда-биография Макса:
Теодоро Бонефиль Кастро, 1913 г. рождения, гражданин Коста-Рики, с 1925 года безвыездно проживал в Чили, где занимался коммерческой деятельностью. В 1945 году переехал в Бразилию и через некоторое время по турпутевке отправился в Уругвай. Там он познакомился с Инелией Идалиной дель Пуэрто Невес. Впоследствии женился на ней. Через год у них родился в Бразилии сын, но через четыре месяца умер от порока сердца. Чтобы забыться от постигшего их горя, решили переменить обстановку ив 1947 году выехали во Францию. Там они задержались надолго из-за болезни жены, что подтверждалось соответствующими медицинскими документами. Врачи Клермон-Феррона рекомендовали супруге лечение в Швейцарии. Через некоторое время выехали оттуда в Рим, чтобы исповедоваться у престола святого Петра.
Поскольку средиземноморский климат оказался более благоприятным для здоровья Луизы, они решили остаться в Италии на более длительный срок и открытъ там собственное дело…»
Не дочитав до конца легенду-биографию, генерал Федотов откинулся на спинку кресла и, посмотрев на Короткова, спросил:
— А почему вы не приложили сразу и характеристику на Луизу?
— Мы доложим ее вам через два дня. На сей раз ее напишет не кабинетный оперработник, а тот, кто будет работать с ней «в поле» и постоянно находиться около нее.
— Это вы правильно решили, — согласился генерал Федотов и, взяв из чернильницы ручку, наклонился над столом.
Ровным, аккуратным почерком он вывел в правом верхнем углу первого листа слово «Утверждаю». Подчеркнув это, генерал расписался и, посмотрев на часы, поставил дату «16.05.49 г.» и сказал:
— Сейчас я должен идти на совещание к Вышинскому[91]. План-задание и тезисы к инструктажу нелегалов оставляю у себя. Верну их вам, когда принесете мне характеристику на Луизу. Все, вы свободны…
Подготовив характеристику на жену, Макс полагал, что теперь им будет дан зеленый свет для выезда за кордон. Но не тут-то было: совершенно неожиданно ему предложили подготовить для газеты «Правда» статьи о политической обстановке в странах Латинской Америки и заговоре генерала Хуана Перона в Аргентине.
Видя, с какой большой неохотой Макс взялся за разработку этих тем, Луиза, которая длительное время ничего не знала о судьбе своей матери, сестер и брата, тоже села за стол и начала писать письмо в Мексику:
«Здравствуйте, мои милые и дорогие мама Рафаэла, сестрицы и брат!
Сообщаю, что я жива и здорова. И потому вы не должны беспокоиться обо мне. Как всегда, много работаю, а в свободное время хожу в кино, на концерты и в театр. Очень сожалею, что мы не можем вместе насладиться таким удовольствием.
Всегда вспоминаю вас с большой любовью, особенно много думаю о тебе, мама, и обо всем том, что ты сделала для нас. Для меня было бы радостью хоть чем-то отплатитъ тебе за все твои заботы о нас. Уверена, что такой день когда-нибудь настанет. А еще: если у видишь мою тетю, передай ей, что она всегда у меня в памяти и что ее советы и указания сослужили мне добрую пользу. Большой ей привет, а также дяде Хосе и всем племянникам. И, конечно же, мои самые лучшие пожелания всем родным сестрам и брату. Обними их, мама, за меня, а для тебя, моя родимая, по-прежнему остается вся моя любовь. Я всегда думала, вспоминала, вспоминаю и буду думать о тебе.
Муж передает всем огромный привет. Обнимаю и целую вас с любовью.
30.06.49 г.».
В течение всей недели Макс по просьбе заместителя начальника отдела Сергея Лузанова готовил для главной газеты страны статью о политической обстановке в Латинской Америке. Она была подготовлена под названием «Тришкин кафтан» за подписью: Иосиф Лаврецкий.
Под этим же псевдонимом он подготовил и вторую заказную статью для «Правды»:
«Заговоры генерала Перона.
За десять лет работы в Аргентине мне известны около двадцати пероновских заговоров — в среднем по два в один год. С десяток, из них генерал сам организовал против себя, остальные сделали его агенты-провокаторы. А однажды генерал даже сам себя посадил в тюрьму, чтобы набить цену в глазах общественности.
Сейчас у Лерона целая армия полицейских — сорок тысяч человек, поэтому он спит пока спокойно. И все же он будет убит или повешен[92], как Муссолини в Италии, вверх ногами или сожжен заживо. Но это будет только на руку США. Лерон — опасный тип. Американцы по сей день не доверяют ему, он для них непримиримый враг, хотя в ООН всегда поддерживал США. Но это лишь потому, что аргентинский диктатор — большой прохвост и плут. Своей хитростью он надеется усыпить бдительность США и получить от них поддержку, в которой он очень нуждается.
Республиканцы США могут, конечно, пойти на союз с Пероном, но этот союз подорвет их престиж среди соотечественников настолько сильно, что у очередного заговора в Аргентине будут хорошие шансы свернуть генералу шею…»
Все, кто знал в разведцентре Макса, — а таких было всего шесть-семь человек, — и представить себе не могли, что разведчик Григулевич обладает еще и ярким талантом публициста. Коротков, прочитав статьи для газеты «Правда», не без гордости заявил докладывавшему Лузанову:
— Неплохо получилось. Мне сдается, что Макс может стать хорошим журналистом-международником. Может быть, Сергей Григорьевич, мы заменим ему коммерческое прикрытие на журналистское?
Лузанов, отрицательно покачав головой, сказал:
— Нет, Александр Михайлович, не надо нам этого делать. В коммерческих делах Макс большой дока, и это он уже доказал нам. А если мы займемся сейчас проработкой новой для него легенды, на это уйдет много времени. А им уже и так невмоготу сидеть в Москве без дела. Оба очень обеспокоены этим.
Коротков кивнул:
— Да, я знаю об этом. Хорошо, я завтра сам подъеду к ним и успокою приятным сообщением о точной дате их отъезда за кордон…
Когда Коротков приехал к ним, Луиза и Макс находились действительно в подавленном состоянии: они были в полной неуверенности в том, что нужны советской разведке. Настроение Макса поднялось лишь тогда, когда начальник нелегальной разведки после краткой вводной беседы назвал день их отъезда в Италию, — седьмого сентября.
Обратив внимание на грустное выражение лица Луизы, которая не понимала по-русски, Коротков спросил ее по-английски:
— Вам не хочется уезжать из нашей страны?
— Да как вам сказать? — улыбнулась она и тут же нашла, что ответить в свое оправдание. — Мне не нравится долгая русская зима с ее жестокими морозами. Мы, мексиканцы, привыкли к теплому, мягкому климату и к спокойной, размеренной жизни. А у вас, в России, все построено на нервах. В последние четыре месяца мы находились в полном неведении и депрессии, оттого что не знали, как нам выстраивать свою будущую жизнь. То ли придется оставаться в Москве навсегда, то ли готовиться к отъезду куда-то. Не пожелала бы никому таких испытаний, какие мы перенесли в вашей стране от долгой неопределенности.
Терпеливо выслушав монолог Луизы на английском языке, Коротков также по-английски пояснил ей:
— Мы старались делать все необходимое, чтобы ваша жизнь и работа за рубежом была более безопасной. В условиях усиливающейся «холодной войны» тайная война умов тоже возрастает и обостряется. И вы это почувствуете в Италии. Обстановка там очень сложная. Самая сложная из всех европейских стран…