Теодоро сердито нахмурился.
— А если серьезно?
— Я вполне серьезно говорю.
— Нет, так дело не пойдет! — категорически возразил побагровевший от злости Теодоро. — Ты нужен мне здесь, в Риме, а не в какой-то там деревне с овцами. Если ты в трехмиллионном городе не сможешь сам найти девушку по душе, то я готов помочь тебе в этом. Согласен?
— Нет! Я сам займусь этим!
— Тогда давай вместе подумаем, чем бы тебе заняться в Риме? Каким делом?
— Я хорошо разбираюсь в машинах. У меня есть брат Лео. Человек он предприимчивый и честный. Зимой подрабатывает в игорном доме в качестве крупье, а летом сдает в аренду машины туристам и имеет от этого неплохой навар. Я рассказываю о нем для того, чтобы подвести тебя к родившейся в моей голове мысли: а не открыть ли мне с Лео собственное дело? Гаражей в Риме мало, а количество машин с каждым годом увеличивается. Мы могли бы заниматься и ремонтом автомобилей…
— Идея неплохая, — одобрил Теодоро.
— Но для претворения ее в жизнь потребуется немало денег. Не знаю, какой суммой располагает мой брат, но лично я уже потратился на перелет из Уругвая и на похороны жены…
— Я готов оказать вам с братом финансовую поддержку, если вы серьезно займетесь этим делом.
— Мы потом вернем долг, — поспешил заверить Касагранда.
— Разумеется, — проговорил, улыбаясь, Теодоро. — А теперь скажи мне, какую политическую партию поддерживает твой брат?
— Раньше он, как и я, симпатизировал партии Пьетро Ненни, но потом перешел в компартию. Он тоже может быть полезен нам…
— Чем именно?
— Тем, что он держит в своих руках начальника полиции из провинции Сиена. А этот начальник может и мне, и вам помочь при оформлении разрешительных документов на открытие собственного дела.
— Да, ты прав: было бы неплохо воспользоваться его помощью. А чем твой Лео взял шефа полиции? Как он попался в его руки?
— Попался он на взятках от хозяина игорного дома, в котором работал Лео зимой. Ну, а брат ежемесячно возил ему в Сиену по указанию хозяина крупные суммы денег. И никто, кроме Лео, не знал об этой подкормке и установившихся между ними более чем дружеских отношениях. Поэтому шеф сиенской полиции готов всегда сделать для Лео все, что в его силах.
— И твой брат ни разу не воспользовался его возможностями?
— Только однажды. Это было в прошлом году. Как рассказывал Лео, начальник полиции помог оформить вид на жительство в Италии двум нашим родственникам-иммигрантам.
— Может он и мне поможет в получении итальянских документов для открытия собственного дела и оформления вида на жительство?
Касагранда отрицательно замотал головой:
— Нет, Сиена нам не поможет…
И агент стал объяснять, почему это невозможно. Оказалось, что в связи с большим наплывом после войны иммигрантов, перемещенных лиц и перебежчиков периферийные органы полиции здорово погрели руки на нелегальной выдаче различных документов, в том числе и для нежелательных лиц. Чтобы навести порядок в этом деле, иностранные консульства в Риме получили указания информировать МИД Италии о лицах, которым намеревались выдавать какие-то документы. Чтобы ликвидировать незаконное, нелегальное оформление паспортов и бойкую торговлю ими в полиции, правительство Италии приняло решение создать в стране шесть зон и направить туда из Рима специальных представителей МИДа, от которых местные полицейские органы должны были получать санкцию на оформление того или иного документа.
— Так что обращаться в Сиену к шефу полиции сейчас нет смысла, — констатировал Касагранда. — Попробуем решить эту проблему в самом Риме, но через другой канал…
— Перед отъездом в Италию, — продолжал Касагранда, — я познакомился в ресторане Монтевидео с одним уругвайским дипломатом. Он находился тогда в отпуске, а работал и работает сейчас консулом в Риме. При нем служат только близкие родственники — его сыновья. Посторонних на работу он не берет из тех соображений, чтобы никто не мог знать о его темных делишках.
— Не понимаю, зачем ты все это говоришь мне? — прервал его Теодоро. — Ты только что рассказывал об ограничении прав иностранных диппредставительств в выдаче паспортов, виз и других документов. Какой прок от твоего знакомого дипломата? Как хоть его зовут?
— Менендес. Я заверяю тебя, Теодоро, что прок будет, если нам удастся с ним подружиться, — не сдавался Касагранда. — У него хорошие связи среди влиятельных лиц Италии, в том числе в МИДе и МВД. Под покровительством знакомых ему сотрудников этих министерств он занимается незаконным оформлением побытных виз и зарабатывает на этом до шести тысяч долларов в месяц. В то время как консульская его зарплата составляет всего пятьсот долларов…
На лице Теодоро мелькнуло что-то похожее на тень изумления: ему пришла мысль подкупить этого уругвайского консула. И он не сдержался, чтобы снова не спросить:
— Но ты же противоречишь сказанному, что уругваец никого не подпускает к себе. И если это так, то откуда же тогда ты знаешь всю подноготную о нем? Или ты лапшу на уши вешаешь мне?
Касагранда от впервые услышанного им такого выражения засмеялся и, прикрывая ладонью рот, проговорил тихим голосом:
— Не хотел я признаваться, но ты вынуждаешь меня сделать это. В Монтевидео, как я уже говорил, мы хорошо посидели в ресторане, а потом он пригласил меня к знакомым подругам, и загуляли мы с ним надолго. Кутили два дня и две ночи, а перед расставанием он по пьянке рассказал мне все о себе. Его отец и предки были военными, принадлежали к профашистской клике диктатора Терры. Сам Менендес состоял в политической фракции генерала Бальдомира. И даже подружился с ним. При его поддержке он дослужился до генерального секретаря управления почт и телеграфа всего Уругвая. Когда Бальдомира избрали президентом, тот перевел его на консульскую службу в Афины, а затем в Испанию. Оттуда он перебрался в Италию. Из Мадрида привез с собой тридцатилетнюю содержанку Лулу. О ее существовании никто кроме меня не знает. Женщины — главная его слабость. Зарабатываемые им в Риме левые доллары уходят, как он признавался мне, на друзей из МИДа, МВД и девушек легкого поведения…
Понимая, что Касагранда имеет дело со случайным человеком — мотом, мошенником и проходимцем, Теодоро, умея держать свои эмоции под контролем, в который раз спокойно прервал его:
— Пойми правильно, меня не интересуют его проститутки, похождения в борделях и левые деньги. Скажи мне точно, будет ли толк, если как-то подобраться к нему с целью завязывания с ним дружбы? И как… с какой стороны, на твой взгляд, можно это сделать?
Здоровая склонность к авантюризму советского разведчика-нелегала подтолкнула его к мысли о возможности установления оперативного контакта с уругвайским дипломатом, который, судя по всему, располагал неплохими связями в Италии. Искусство жить на грани возможного — в этом был весь Теодоро.
— Толк от него будет, — ответил Касагранда, — но при условии, если вы согласитесь взять в свое дело его старшего сына Бебе. Недавно я встречался с Менендесом у него в офисе, и он мне говорил, что очень хотел бы, чтобы Бебе посвятил свою жизнь коммерции. Консул заинтересован в том, чтобы его сын приобрел в Европе коммерческий опыт у хорошего опытного специалиста. Таким специалистом для него, я считаю, вполне мог бы стать и ты, Хосе.
— Повторяю, я теперь — не Хосе, а Теодоро Кастро. Прошу не забывать об этом, — предупредил он и, понимая, что предлог для знакомства есть, добавил: — Пожалуй, я соглашусь с твоим предложением. Я возьму его сына в компаньоны, если он внесет свой финансовый пай в мое дело. Дай-ка мне адрес уругвайского консульства, я встречусь с Менендесом без твоего посредничества.
Касагранда назвал улицу, на которой располагалось уругвайское консульство, и рассказал, как к нему проехать.
— Но вербовать Менендеса я тебе не советую, — заметил агент. — Менендес — хитрая и подозрительная личность. Будь предельно осторожен с ним.
— А вот это я буду решать сам, — отмахнулся Теодоро и тут же распрощался с Касаграндой, договорившись с ним об очередной встрече ровно через месяц.
Уругвайский консул Менендес благожелательно принял Теодоро, который представился костариканским кофейным плантатором, и устроил ему настоящий допрос: почему он пришел к нему, а не в свое костариканское консульство, с какой целью и тому подобное. Теодоро пояснил, что его жена, имеющая уругвайское гражданство, хотела бы продлить визу в связи с продолжением длительного лечения на Апеннинах, что в связи с этим он вынужден теперь задержаться в Риме и поэтому хотел бы купить или арендовать небольшой особнячок в городе или пригороде столицы.
— Не могли бы вы посоветовать, — спросил он, — к кому обратиться мне по этому вопросу? С незнакомыми посредниками мне не хотелось бы иметь дело… В конце концов, я готов даже дать комиссионные тому, кто согласится мне помочь.
Расчет разведчика был прост: соблазнится или нет жадный до денег консул на получение комиссионных от предстоящей сделки. «И если согласится, пойдет на эту хитрую уловку, то будет в моих руках», — подумал Теодоро.
Сделав паузу, уругваец несколько секунд обдумывал его предложение, потом сказал:
— Вы правы, среди итальянских маклеров немало жуликов и проходимцев. — Понимая, что может на подобной сделке заработать неплохие комиссионные, он снисходительно заметил: — Что ж, я попробую вам помочь через ваше же консульство в Ватикане. Почетным посланником вашей страны является известный на Апеннинах человек, с которым я давно уже поддерживаю дружеские отношения…
— Он тоже костариканец?
— Нет, он — итальянец, родной племянник Папы Пия Двенадцатого, полковник папской гвардии, принц Джулио Пачелли. Между прочим, он возглавляет здесь ряд крупных фирм и является председателем акционерного общества железных дорог Юга Италии. Он же — советник газового общества, президент директората компании ватиканского торгового флота и посредник между Ватиканом и банками Западной Европы…