– Не нужны, – кивнул Казак, безо всякой охоты поворачивая ключ…
Толкнул дверь…
Тут же получил удар. Сбили его с ног умело. К голове приставили ствол и прошипели:
– Не шевелись! Дырку сделаю!
Это уже вполне сопоставимо с ОМОНом Москвы.
В дверь просачивались вооруженные до зубов, стремительные, знающие свое дело бойцы. Можно было поклясться, что дом со всех сторон контролируется. Сопротивление бессмысленно.
На бронежилетах бойцов спереди и сзади была надпись: «Полиция». А это сразу настраивает на определенный лад. Полиции на Побережье не сопротивляются. Для борьбы с ней есть адвокаты, записные крючкотворы, продажные судьи или путаная уголовно-процессуальная процедура. Так принято. И оперативники «Пирамиды» сейчас были вынуждены играть по этим правилам. Сопротивление бесполезно!
Их разложили на полу – в затылок уперли стволы. На запястьях защелкнули наручники.
– Туго же, – простонал Дипломат.
И получил кованым сапогом по ребрам.
– Молчи, ублюдок!
– У меня есть гражданские права, – ершился Дипломат.
– Ну да. Вы имеете много прав. Целый вагон прав, – усмехнулся крепко сколоченный мужчина лет тридцати пяти со сломанным носом боксера и раздавленными ушами. Судя по замашкам, он был здесь за старшего. – В машину их…
Вплотную к дверям дома подогнали глухой черный фургон. Задержанных погрузили в него. Задвинулась тяжелая щеколда. Внутри были две узкие жердочки, заменявшие скамейки, и больше ничего.
– Темно, как в заднице у негра, – отметил Англичанин.
– Ну что, аут. – Казак напряг руки сзади лишь затем, чтобы убедиться – наручники крепкие.
– Хорошо нас приняли, – произнес с ноткой восхищения Дипломат. – Качественно…
– Все хоть живы-здоровы? – спросил Казак.
– В порядке, – благодушно поведал Тунгус.
– Уже хорошо.
Тем временем победители обшаривали дом. Сноровисто. Внимательно. Со знанием дела. И очень быстро. Они торопились.
– Ну, что нашли? – спросил «сломанный нос» полицейского.
– Пока ничего.
Обшарив первый этаж, незваные гости принялись за второй. Там трофеем стал мощный ноутбук и целый чемоданчик прибамбасов к нему. В подвалах ничего не нашли. Тогда начали осматривать участок перед домом – уже с металлоискателем. Время текло неумолимо быстро.
– Оружия нет, – сообщил человек в полицейской форме.
– Да в этих холмах танковую дивизию спрятать можно, – огляделся стоящий на пороге дома «сломанный нос». Он обломал прижавшуюся к стене розу, понюхал ее, скривился от отвращения и бросил в сторону. – Только дурак будет держать дома такой арсенал!
– И в машине их тоже ничего, – сообщил боец в бронежилете.
– Ладно, не забивай голову, – махнул рукой «сломанный нос» и вернулся в дом. Там он легонько толкнул ногой найденный на втором этаже металлический портфель с кожаным покрытием. Взвесил его в руке. Портфель оказался довольно тяжелым. «Сломанный нос» встряхнул его обеими руками, прислушиваясь, не перекатывается ли что внутри. – Не поймешь.
– Ну-ка, – полицейский взял портфель, поставил на столик. Щелкнул защелкой. Она не открывалась. Нажал посильнее. – Не получается.
Вытащил из кармана кнопочный нож, поддел лезвием замок.
– Пускай разбираются, кому деньги за это платят, – досадливо произнес «сломанный нос».
– Христиан, ты не работал в криминальной полиции… Иногда в таких вот чемоданчиках находится такое, о чем совсем не обязательно знать работодателям.
Они понимающе переглянулись.
Действительно, был шанс, что в портфеле ждут упакованные купюры или что-то ценное. Тогда, может, и не стоит докладывать о находке. А если кто из задержанных проболтается, всегда можно отговориться, что впопыхах именно чемодан с деньгами и забыли. Еще можно взять не все, а лишь немножко облегчить содержимое. Обычная практика у сыщиков – боевой трофей. На это все смотрят сквозь пальцы…
– Ну-ка, подденем еще, – заворковал ласково полицейский, предчувствуя добычу, и надавил лезвием на замок посильнее.
Шарахнуло очень громко. Крышка портфеля отлетела. Человек, державший в руках чемодан, упал оглушенный. «Сломанный нос» тоже рухнул на пол. Приподнялся, тяжело дыша. Встряхнул головой. Потянулся к лежащему рядом портфелю. Отлетевшая крышка открыла переплетения деталей, проводов, осколки жидкокристаллического экрана. Все перекорежено. Можно быть уверенным, что не осталось ничего целого. Задача тех, кто закладывал в портфель взрывчатку, состояла не в том, чтобы отправить к праотцам взломщиков, а лишь чтобы разнести в щепки электронное содержимое.
Заскочили ощерившиеся автоматами бойцы.
– Можете идти, босс? – нагнулся один из них над «сломанным носом».
– Черт! – Христиан, оглушенный, с трудом поднялся на ноги, поддерживаемый за локоть.
С полицейским дела обстояли похуже. От взрыва он потерял сознание. Лицо в крови, но все остальное вроде цело. Жить будет. Его вытащили из дома и аккуратно усадили в машину. Он начал мычать и приоткрыл глаза, в которых с трудом угадывалось понимание, где он находится.
– Я жив? – прошептал он.
– Сомневаешься?
Машины устремились по извивающейся мимо домов дороге вниз. Тюремный фургон катился, подпрыгивая на каждом ухабе, как телега – баллоны были перекачаны.
– Как дрова везут, – получив в очередной раз по мягкому месту узким сиденьем, возмутился Англичанин. – Ох, сдается мне, что это не полиция…
– Они такие же полицейские, как я голкипер «Реала», – кивнул Казак.
Вариантов было два. Или группу «Пирамиды» сняла полиция. Следовательно, вскоре будет зачитывание прав, допросы, ушлые адвокаты, судебные слушания, залоги. Или это какая-то другая организация – тогда те же допросы, но уже без зачитывания прав, зато с пытками, уколами психотропными веществами, и в конечном итоге последний путь – выстрел в голову, и с чугунной плитой на дно моря.
Оба эти сценария упакованные в фургон, как в консервную банку, людей не устраивали…
В спальне Алиса налетела на Влада с неистовой страстью. Она превзошла сама себя.
Гибкое и податливое женское тело. Влад виртуозно играл на нем, как на музыкальном инструменте, зная, как вызвать страсть, забытье, счастье.
– Ты как в последний раз, – усмехнулся он. Они лежали на широченной кровати, на которой можно уместить взвод солдат.
– Какой такой последний раз? – хлопнула она его по груди. – Ты меня бросаешь?
– Пошутил.
– Хотя кто знает, что завтра будет.
– Что день грядущий нам готовит, – кивнул Влад. Окно было распахнуто, теплый ночной ветер шевелил тонкие занавески, отчего казалось – в комнате присутствует еще некто. Некто Никто.
– Да… День. Грядущий день… Не люблю! – крутанула головой Алиса, так что разлетелись во все стороны ее шелковистые волосы. – Мне больше нравится ночь. День слишком четко высвечивает все несовершенства мира.
– Но и совершенства тоже.
– А совершенства в мире нет.
– Есть.
– Да-а-а?
– Ты совершенство.
– Льстец, – она снова атаковала его.
Когда все кончилось, поцеловала его в глаза.
– Спи, дорогой.
Его действительно клонило в сон.
Снились какие-то кошмары. Кто-то давил на грудь. Он бежал за черной птицей с зелеными глазами. Поняв, что не в силах ее достать на земле, он оттолкнулся от каменистого утеса и полетел. Взмыл ввысь. Почти ухватил ее руками…
Пробуждение было быстрым и неожиданным.
Проснулся Влад от болезненного пинка.
В спальне было светло. Все включили, что могло светить, – лампы на стенах, люстру.
При таком щедром освещении Владу было прекрасно видно, что ему в лоб смотрит толстая труба с дыркой. Труба, к сожалению, была не водопроводная. Это был глушитель. Хороший, фирменный, не самодельный. Для пистолета «беретта». Игрушка для киллеров. Для диверсантов не годится – все-таки высоковат уровень шума. Звук от выстрела – чуть глуше хлопка от пробки французского шампанского… Еще Влад увидел, что палец нервно подрагивает на спусковом крючке. Нельзя нервничающим и боящимся людям давать в руки такие игрушки…
Расстановка сил Владу стала ясна сразу. Расстояние такое, что не промахнешься. Можно при желании, конечно, попытаться завалиться вправо на пол, при этом ногой хлестнуть по руке. Если проделать достаточно быстро, то пистолет может сменить хозяина.
Но только что делать еще с двумя гоблинами, которые целятся в него.
Грамотно. Ребята знали, с кем имеют дело… Конечно, не до конца знали, иначе подстраховались бы серьезнее. Но сейчас они не расслаблялись.
В углу, прикрывшись простыней, стояла испуганная Алиса.
– Вставай, – сообщил ближайший гоблин – уже в возрасте, седовласый, но от этого не утративший своей гоблинской сути. – Одевайся. Медленно и плавно… При малейшей попытке плохого поведения стреляю…
– Все в порядке. – Влад медленно поднял руки. – Я не бегу!
Седовласый отступил. Влад начал неторопливо, чтобы не смущать вооруженных оппонентов, одеваться. На процесс его облачения враги взирали совершенно равнодушно – видимо, одежду они успели проверить на наличие опасных предметов, призванных служить для нанесения повреждений другим людям или себе.
Влад натянул рубашку, джинсы. Медленно обернулся, стараясь их не злить.
– Руки, – приказал седовласый.
Влад послушно вытянул руки перед собой.
Другой гоблин, в клетчатом пиджаке, с оттопыренными ушами и ярко-синими глазами, спрятав пистолет, опасливо шагнул к Владу. Защелкнул наручники. Это была грубая ошибка. Наручники надо было застегивать сзади. Сдвоенными руками можно легко отправить человека на тот свет. Все-таки они его недооценивали – факт!
Хотя наручники, кажется, воспринимались налетчиками как пустая формальность. Главный их аргумент – огнестрельное оружие…
– Что вы творите! – возмутилась Алиса.
Ближайший гоблин шагнул к ней и сжал ее руку так, что женщина присела на корточки.
– Вам просто так не пройдет! – продолжала возмущаться она.