Мелькнул и поспешно растаял, как мимолетное виденье, зампрокурора города. «БМВ» с мигалкой доставил на место первого заместителя начальника областного ГУВД. Хмуря брови, тот щедро осыпал подчиненных идиотскими указаниями и отбыл восвояси. Руководящие представители органов госбезопасности подкатили на неприметном зеленом «Форде». Прошелестели, как сквозняк, чинуши от правоохранительных органов рангом пониже. Все эти деятели просто обязаны были прибыть сюда. Слишком значительную фигуру сегодня смели с доски. Слона, можно сказать, завалили. В этом и состоит высокое административное искусство – оказаться вовремя в нужном месте и одновременно не взять на себя никакой ответственности.
– Отработать жилой сектор, – раздавал указания очередной милицейский начальник, топчась в коридоре огромной квартиры. – Отпечатки пальцев по «Паппилону» прокатать… Ясно?
– Так точно, – равнодушно отвечал краснолицый мужчина лет сорока пяти, с усталыми глазами, привыкший выслушивать азбучные истины. – Обязательно…
– И налегайте на версию о мотиве, связанном с коммерческой деятельностью потерпевшего. Активно так. Наступательно. Цепко.
– Непременно, – кивал краснолицый.
Милицейский начальник подозрительно покосился в его сторону – уж не ерничает ли? И тоже отчалил.
Краснолицый – а это был начальник убойного отдела областного ГУВД – не принадлежал к той счастливой безответственной руководящей когорте, которая праздно оттопталась на месте происшествия и удалилась. Ему, именно ему предстояло расхлебывать эту кашу. А каша заваривалась густая. И пока трудно было даже представить, где взять такую ложку, чтобы ее расхлебать.
– Сейчас табун разбежится, и нормально поработаем, – сказал сухощавый пожилой мужчина – судебный медик.
– На прикидку – причины смерти? – потребовал начальник убойного отдела, угрюмо косясь на труп, который только что переместили с кресла на пол.
– На прикидку – перелом шейных позвонков.
– То есть ему свернули шею.
– А перед этим вдавили ударом грудную клетку.
– Забавно…
– Ты считаешь это забавным?
– Вообще-то нет. Шуму будет…
Шум действительно обещал быть знатным. Люди – как камни. Мелкие камешки, падая в воду, поднимают небольшие круги на водной глади жизни – слезы родных, растаскивание убогого имущества, автобусы со скорбящими и скупые речи на могиле. Если же в воду рушится скала, то это грозит небольшим цунами. Президент холдинга «Прогресс» Руслан Смирнов был именно скалой. И волна от его падения может смыть многих.
Впрочем, начальник убойного отдела привык к тому, что рядом рушатся глыбы. Много с чем ему приходилось сталкиваться в период своей работы. Сколько скал навернулось на его памяти так, что земля тряслась… Сколько он видел этих сановных скрюченных трупов. Разнесенный осколками от выстрела гранатомета труп вице-губернатора, прославившегося своей неуемной алчностью. Прошитый очередями труп самой честной депутатши Госсобрания, крышевавшей по совместительству игорный бизнес и переоценившей свои силы. Трупы денежных мешков, политиков, влиятельных мафиози. Это какой-то мистический акт – волшебное превращение облеченного властью и полного сил человека в скрюченный труп. Сам труп никому не нужен. Все стремятся отделаться от него побыстрее, закопав с почестями. Но потом наступают последствия. Летят головы. Гремят взрывы. А для начальника убойного отдела начинается свой ад – новые бессонные ночи, выволочки у руководства, угрозы, уже не сильно пугающие, обходного листа и пенсионной книжки. И в очередной раз боль, когда тебя бьют по рукам, если копнешь слишком глубоко… Ладно, разберемся. Не впервой.
– Странно все это, – заметил судебный медик. – Чтобы такое сделать с человеком, неслабым человеком, нужно обладать чудовищной силой.
– Если бы только это странно было, – буркнул начальник убойного отдела.
С самого начала осмотра он невольно ощущал, как по спине его ползет холодок, будто от присутствия нечистой силы. Адской серой тут пахло!
Убитый президент холдинга имел обыкновение работать по ночам в обставленном старинной мебелью кабинете. Только здесь из всей огромной квартиры, составленной из двух старых коммуналок, плотно перекрытой системами видеослежения и датчиками объема, он ощущал себя по-настоящему дома. Тут не было зрачков камер и охранных датчиков. И он мог насладиться одиночеством. Щелчок замка – и он отгораживался от охранников, родных и всего мира. Садился за компьютер и набирал отчет о своей жизни – писал воспоминания. Увлекся этим бесполезным делом год назад. Он будто подбивал итоги. Часа в три ночи ложился спать на диване в кабинете. Вставал строго в восемь.
В восемь он не вышел. Охранник попытался достучаться – бесполезно. Приехала дочка. Вскрыли кабинет. Женский крик и обморок…
– Классическая ситуация из идиотского детектива – закрытая комната и труп, – хмыкнул понимающе судебный медик. – Замок изнутри повернут на два оборота.
– Да. Преступник не мог попасть сюда и через окно. – Начальник убойного отдела оперся на опыленный порошком для снятия отпечатков подоконник. Выглянул наружу.
Дом середины девятнадцатого века, странной архитектуры. Единственное окно по всей стене. Выше – крыша, настолько покатая, что с нее не спустишься без сложного альпинистского оборудования. Но следов его применения не обнаружено. Кроме того, на чердаке пыль, минимум месяц там никто не появлялся. Крыша как путь проникновения исключена.
– Единственный путь – по карнизу, потом на пожарную лестницу, – показал рукой судебный медик.
– Это не в человеческих силах, – скривился начальник убойного отдела.
– Значит, забрался не человек, – хмыкнул доктор.
– Издеваешься, Айболит?
– Вся классическая детективная литература, в том числе с закрытыми комнатами, началась с Эдгара По. Убийство на улице Морг. Смешно, там примерно та же ситуация. Чудовищная сила. Невозможность для простого человека проникнуть в комнату.
– Там убийцей оказалась обезьяна, – усмехнулся начальник убойного отдела. – Ты веришь в обезьян-убийц?
– Не верю.
– Значит, кто-то обладает ловкостью обезьяны. И силой. – Начальник убойного отдела закурил, ощущая, как растаявший было холодок вновь ползет по позвоночнику.
Он отлично помнил нераскрытое убийство, которое произошло полгода назад. Закрытый склад. Тот же невероятный способ проникновения – через вентиляционное окно, к которому не подберешься. И тот же способ убийства – вдавленная чудовищным ударом грудь и свернутая шея…
За пятнадцать лет милицейской карьеры начальник отдела насмотрелся на всякие способы отправить на тот свет ближнего. Когда возникала такая необходимость, в ход шли любые средства – от самых незатейливых, типа кухонного ножа или молотка, до экзотических, вроде ядов или капсул с радиоактивными веществами. Вне зависимости от орудия убийства все сводится к элементарной схеме: мотив – план – орудие преступления – непосредственно акт лишения жизни. И ничего необычного, все стандартно. Только в этих двух случаях его не покидало ощущение чего-то странного и мрачного, никак не укладывающегося в простые схемы. Можно сказать, потустороннего.
То убийство осталось висеть висяком. И надежды на то, что здесь сложится иначе, не слишком велики.
– Обезьяны-убийцы, – хмыкнул начальник убойного отдела. Но смешок был невеселый. – Может, пришла пора заменить нас на дрессировщиков?
– На ветеринаров, – буркнул судебный медик.
Влад не любил северную столицу. Уважал. Признавал ее холодное величие. Восхищался волшебными дворцами, сокровищами Эрмитажа. Радовался прямым, как стрела, улицам, тяжелым цепям на набережных, чугунным решеткам оград. Физически ощущал ауру великих свершений, осенивших этот город. Вот только не ощущал здесь теплоты.
– Знаешь, – признавался Влад Насте, – порой мне кажется, что болотный дух и призраки тысяч людей, сгинувших при возведении города и в войнах, туманят голову. Будто душу в тисках сжимают!
Настя, в отличие от Влада, которому трудно вообразить себя коренным санкт-петербуржцем, просто влюбилась в этот город. Она наслаждалась им. Обожала неторопливо прогуливаться вдоль каналов со свинцовой водой, полной грудью вдыхая питерский воздух. С детским восторгом глазела на дворцы, созданные Трезини, Растрелли, Стасовым, Кварнеги. Неутомимо таскала Вовку в Эрмитаж, по музеям, экскурсиям. Малыш скучал, но виду старался не показывать – с Настей не забалуешь.
Если разобраться, то на Влада давил не столько сам город, сколько вынужденное бездействие, гипсом сковывающее его деятельную азартную натуру. За несколько месяцев его пребывания в качестве координатора двух оперативно-боевых пятерок, отвечающих за Северо-Западный сектор, как нарочно не было ни одной стоящей оперативной разработки, к которой бы его подключали. Так, работа на подхвате, к тому же втемную. Организовать скрытое наблюдение за мутными субъектами. Поставить «ухо» на телефон. Сопроводить груз непонятного содержания под легендой частного охранного предприятия. Самые серьезные поручения – шантаж местного политика и осуществление показательного бескровного взрыва лимузина известного бизнесмена. Для чего все это нужно – Владу не говорили. Приказ принят. Исполнен. Ждем следующего приказа. Такая служба.
Правда, месяц назад Владу удалось немножко отвести душу, взяв непосредственное руководство над одной из своих боевых пятерок. Ее привлекли для освобождения заложника и нейтрализации бандгруппы, хоронившейся в вологодских лесах. Опять-таки конечной цели операции до Влада не довели. В «Пирамиде» строго руководствовались принципом: меньше знаешь – крепче спишь.
– Болото. И болотная тоска, – иногда шептал под нос Влад, привыкший к грохоту сражений, масштабным оперативным мероприятиям. Он ощущал себя выброшенным на обочину жизни. Его удручало, что в это время «Пирамида» тянет несколько проектов, настоящая, живая работа идет без него. Именно сейчас отрабатывается информация, полученная из «Пещеры». Только Владу об этом знать не положено.