гда не страшен ни враг, ни сам черт, пользовались мухоморами и наркосодержащими порошочками. Самураи годами тренировали тело и дух, ища силу в покое… В общем, много чего навыдумывали. В двадцатом веке эта тема стала прерогативой ученых. Тут остались лишь отрывочные сведения. В двадцатых годах суперубийц пытались готовить с помощью передовых, жутковатых методик имени Франкенштейна в Советской армии. В ход шла химия, жесточайшие методики обучения, хирургические операции, больше походившие на вивисекцию. Говорят, успехи были, но верится в это с трудом. Отличились и гитлеровские умники, позже завоевавшие славу палачей и супостатов, вполне заслуженную. После войны в эти исследования вкладывали значительные средства флагманы противоборствующих социально-экономических систем – США и СССР. При этом суперсовременные достижения биохимии и генетики часто сочетались с сомнительными экстрасенсорными методиками и с откровенным шаманством. Достижения кое-какие были, но они не оправдывали затрат. Можно вбухивать сколько угодно денег в прожекты, но если они не соответствуют уровню развития науки и человечества – толку от них будет ноль… Семидесятые годы ознаменовались революционными прорывами в биологии. В 80-е появился проект «Берсерк».
Так уж всегда выходило, что на ниве оборонки советским ученым мужам удавалось заткнуть за пояс и Запад, и Восток, и весь мир. По ряду прорывных технологий ожидался качественный скачок. Вот только не хватило времени – корабль русской цивилизации получил торпеду в бок, резко сбавил ход и начал зачерпывать бортами воду.
После развала СССР ничего путного в мире на эту тему не создали, за исключением ряда разработок, которые позволяют солдату ничего не есть и не пить по нескольку суток и даже со смертельным ранением выполнить боевую задачу, доложить командованию и только после этого отбросить кони. Никто особых революций тут не ждал. Серьезные специалисты считали киборгов и Бэтменов уделом фантастов.
Но вот недавно на самом закрытом и жестоком, но и самом перспективном мировом рынке – черных технологий (там куются жутковатые очертания будущего цивилизации), кто-то запустил пробный шар. Возникло предложение специфического товара. «Не желаете прикупить ручного суперменчика? Можно устроить демонстрацию возможностей». Чье предложение, каким образом предлагалось выполнить заказ и на каких условиях – ничего не известно. «Луддиты» провели тщательное расследование, установили лишь, что уши у этого чудища растут из России. И еще им удалось выведать псевдоним автора данной программы – Ангел.
Кто такой? С каких небес спустился этот Ангел? Кого осенил своим крылом? «Пирамиде», как и «луддитам», ничего конкретного узнать не удалось. Все доступы к самым тщательно охраняемым секретам государства не дали ничего. Единственно, в чем «Пирамида» продвинулась дальше «луддитов», – появилась твердая уверенность, что эта технология в законченном виде появилась уже после развала Советского Союза. Ее где-то доработали. Был какой-то прорыв.
Когда в Саратове, а потом в Питере начались похожие убийства, которые не могли совершить обычные люди, возникло подозрение, а не программа ли «Берсерк» заработала? Расследование, проведенное Владом, тоже указывало на эту версию. Итак, получалось, на волю в пампасы выпущены суперубийцы, притом с неизвестными целями. Ситуация складывалась настолько угрожающая и неопределенная, что Гермес решил оттянуть на эту проблему ресурсы «Пирамиды» и подключить к ней лучшего оперативника – Влада. За что последний благодарен…
Итак, что имеем на сегодняшний день? Неизвестная разработка. Связь ее с «Лигой здорового духа». И некто Ангел. Все!
Живой энциклопедией секретных биоразработок в «Пирамиде» по праву считался Эскулап. Перед крахом империи он трудился во славу социалистического отечества в недоброй славы НИИ-5. Вспоминая те времена, он заявил Денисову, который собирал на начальном этапе информацию из всех возможных и невозможных источников:
– Я слышал про Ангела.
– И что? – спросил Медведь.
– Не помню. Это было для меня неважно. Этот Ангел обитал в какой-то лаборатории Минобороны. Говорили, что там прокатывается новая идея. Что-то по инициации скрытых резервов человеческого организма. Но ни черта не получалось… Вообще режим секретности тогда не позволял знать чересчур много о делах коллег. Это было и плюсом, и одновременно минусом. Отсутствовал обмен идеями. Иногда приходилось по одному и тому же пути идти нескольким ученым коллективам заново.
– Что известно об этом самом Ангеле?
– Ничего, – пожал плечами Эскулап. – Хотя мне говорил один человек, ныне покойный… Так вот, когда мы разговор завели о внешних проявлениях стресса у различных людей, он проговорился… Так, дословно… «Одни нос чешут или ухо. А у одного Ангела небесного такая манера – когда волнуется, стискивает в руке античную монету. На груди ее носит. Специально, чтобы под рукой была, когда начальство выдерет»… Вот так. – Феноменальная память Эскулапа хранила воистину золотой запас.
Вредно иметь привычки тем, кто хочет быть незаметным. Но сегодня Ангел может быть другим, совсем другим. Одна надежда: привычки – это не просто повторение каких-то действий. Это отражение внутренних конфликтов. И они сопровождают человека порой всю жизнь. Но все равно не густо…
Единственным реальным и быстрым вариантом выполнения хотя бы задачи-минимум виделось внедрение в «Лигу здорового духа». Попытка обычными способами разобраться, что творится за этой ширмой, не привела к успеху. Сложность была в том, что большинство сотрудников «Лиги», не говоря уж о ее последователях, понятия не имеют, что эта организация – лишь сеть по выявлению среди населения людей с определенными свойствами, розыска заготовок для изготовления «терминаторов». При этом со стороны понять, кто тут куклы, а кто кукловоды, оказалось оперативникам «Пирамиды» не под силу. Ангелом, а равно его приспешниками могли оказаться клерки на десятых ролях, а руководители «Лиги» не более чем напыщенные болваны. Хотя могло быть все и по-другому. Информации – ноль. Единственный путь – внедрение. Вот только как сунуть нос в этот пыльный чулан, запертый на семь замков?
На первоначальном этапе помогла Инна Карзунова, та самая, которая нашла для «Лиги» ленинградского бандита и неврастеника Ирокеза. Воспользовавшись ее тестами для выявления «заготовок», эксперты «Пирамиды» обнаружили, что Влад как нельзя лучше подходит по всем критериям на роль новообращаемого. Достаточно редкий психотип, за который специалисты «Лиги» должны ухватиться.
Гермес принял решение о «погружении» Влада» скрепя сердце.
– Это какое по счету твое внедрение, Русич? – шумел он, выпуская пар. – Сколько ты палился? В разведке погружаешься один раз, после чего переходишь на скамейку запасных. А тебе это стало как в булочную сходить.
– Но другого пути нет, – возражал Влад.
Гермес, скрепя сердце, признавал правоту этих слов. Русич – лучший его специалист по внедрению. Этот талант подразумевает не только быстроту реакции, таланты психолога, ум и находчивость. Есть и нечто другое. Это способность так вживаться в образ, чтобы окружающие, порой обладающие незаурядным умом и опытом, с обостренной интуицией не почувствовали фальши. Влад умудрялся быть своим и среди братков, и среди террористов, и среди ученых. Но у любого нелегала есть предел. Не почувствовать его – это означает рухнуть в пропасть. И хорошо еще, если смерть будет легкая…
– При осложнении обстановки, даже намеке на возможность засветки немедленно выходишь из игры, – произнес Гермес устало.
– Я все понял, – кивнул Влад.
– Эх, Русич, – покачал головой Гермес.
А Влад, глядя на своего руководителя, опять подумал о том, что тот довел далеко не всю информацию. Гермес наверняка знает больше, и это знание его не радует…
Поезд начал тормозить у полуночного полустанка. С шипением из бутылки вырвалась пепси-кола.
– Осторожнее, Леха, все купе зальешь, – возмутился бизнесмен.
– Фигня… Э, земляк, давай накатим за светлое будущее по рюмашечке, – обратился Леха к лежащему на верхней полке Владу.
– Дай человеку спокойно поспать. Завтра его мозговерты мучить начнут. Белым халатам только волю дай.
– Хе, тяжелый случай, – хмыкнул Леха. – Самый повод напиться…
Смешно, но эти слова попали в точку. Владу вспомнились напутствия Эскулапа, отличающегося мистическим свойством проникать в суть предмета:
– Ты лезешь в преисподнюю, Влад. И тебе там будет так трудно, как не было никогда. Учти, что тебя ждет не добрая честная драка, а путешествие по темным дьявольским коридорам…
Утром поезд подкатил к перрону самого банального провинциального вокзала пятидесятых годов двадцатого века с неизменной квадратной часовой башенкой и более поздней стеклянно-бетонной пристройкой. Конечно же, как и на тысячах привокзальных российских площадей, напротив возвышалась кирпичная восьмиэтажная гостиница, носившая название города – «Торшанск». Площадь протыкал прямой, как стрела, проспект сталинских пятиэтажек, от него же струились извилистые улочки древних двухэтажных домишек.
Предсказуемость Торшанска вызывала зевоту. Можно наперед сказать, что тут увидишь при ближайшем рассмотрении. Это будут церкви с покосившимися колоколенками, дрянные дороги, запущенные дома, сдохшие заводы. О городской асфальт трутся шинами стада мотоциклов «ИЖ» с колясками и вездеходов «Нива», зато иномарки воспринимаются как редкий предмет роскоши. Хотя джипы и «фордешники» обязательно присутствуют – на них передвигаются власть имущие, хозяева рынков, директора лежащих в разрухе заводов, а также местная авторитетная братва. Течение жизни мерное и скучное, небогатое событиями. За исключением, конечно, гастролей питерской группы «Пьяный гоблин» и выездного семинара «Лиги здорового духа».
Кстати, «Лига» напомнила Владу о себе сразу же, как только он шагнул на перрон. На бетонном заборе справа красовалась реклама «Торшанский цирк. Вечером – обезьяны и обворожительная секс-бомба Лаванда. Детям до 7 лет вход бесплатный». А яркая афиша кидала в глаза ядовито-зеленый, знакомый до боли слоган: «Наши проблемы – в нас самих! Программа счастья!»