Построилась худо-бедно минут за восемь. Последними притащились дедушки.
– Это не рота, а похоронная команда. Будем повторять, – кивнул Влад. – Молодежь – отбой. Дедушки Российской армии могут подождать.
Молодняк отбился. Влад посмотрел на распоясавшуюся команду. Урки нахально посмеивались.
– Упор лежа… Два раза не повторяю…
Замешкавшемуся дедушке Влад подсек ногу, так что тот кулем грохнулся на пол.
Когда ближе к концу ночи воспитание было закончено, новый замкомроты объявил:
– Кто не хочет нормально служить, лучше сразу дезертируйте. Быстрее смоетесь – быстрее сядете. Быстрее выйдете… Все понятно изложил, товарищи солдаты? Молчание – знак согласия. Спасибо за внимание. Рота, отбой…
Правила дедовщины действовали в роте куда крепче, чем войсковой устав. Дедушки, черпаки, молодые. Все ясно, кто кого бьет, кто работает, а кто груши околачивает. Плюс несколько человек кавказцев, которые держались крепко друг за друга и хищно, как стая, гнидили слабых.
Влад за несколько дней вычислил главных негодяев, саботажников. Двоих, заявлявших, что мыть полы – не мужское дело, быстро заставил забыть эти национальные предубеждения. С ними получилось не так уж и сложно – признали силу. Главных «черных» он отвел в каптерку, заявил, что теперь все равны и будет по его. Как заставить, а потом унизить и растоптать горца, он способ найдет. У горцев чутье на чужую силу. Один из них, за главаря, быстро получился самым образцовым солдатом, потому что увидел в глазах Влада нечто такое, чему ничего не мог противопоставить.
Вызвав «палача» (так называются солдатики, которых деды избирают для «воспитания» молодых, то есть для их избиения), Влад ласково осведомился:
– Со мной не хочешь подраться?
Свиноглазый здоровяк набычился, насупился, но ничего не ответил.
– А я хочу, – сказал Влад.
Он знал, как бить, чтобы в санчасть человек отправился без видимых побоев.
На первом же спортивном занятии, глядя на солдатика, беспомощно болтавшегося на перекладине, Влад произнес:
– Так висит сопля, а не солдат Российской армии.
Влад сделал на турнике солнышко, мягко спрыгнул на землю. И сообщил:
– С сегодняшнего дня у нас главное – выполнение работ. Боевая учеба. И спорт…
Три недели Влад ночевал в расположении роты. Использовал кнут и пряник.
И после этого у него под командованием было воинское подразделение. Для этого пришлось еще двоих отправить в санчасть, троих на губу. Кого-то усовестил. Кого-то уговорил. Кого-то жестоко обломал. Бывшие короли казармы теперь пробирались тихо, как мыши. Молодые уже не стирали одежду старичкам и не подшивали подворотнички.
В конце старого командира куда-то перевели. Прислали мужика, жесткого капитана без особо вредных привычек.
А Влада перевели в разведполк ВДВ, во взвод химзащиты.
Влад оставлял роту с сожалением, но был уверен, что там все будет нормально. Он не знал, что выдержал экзамен. А вскоре его вызвал Медведь и предложил послужить в его офицерской разведывательно-диверсионной группе. Если для Влада это было неожиданностью, то для тех, кто его вел по жизни, закономерной ступенькой…
Встряхнув головой, отвлекаясь от воспоминаний, Влад посмотрел на Вована.
– Погоны, ты скажи, где так махаться учат? Я же не простой, – сказал уголовник. – Я боксер не слабый. Первенство по городу без труда брал, пока бегом трусцой по кривым дорожкам не увлекся. Рукой кирпичи колю. И челюсти… Но ты…
– Где готовят – туда тебя не возьмут…
– Не скажи. Деньги все двери открывают…
– Вот и становись здесь сверхчеловеком за свои деньги. Будешь в аквариуме с рыбками спать. И задницей газеты читать.
– Эх, погоны, – Вован погрустнел. Когда шли по коридору, затравленно огляделся. – Вы думаете, в сказку попали. Мы в жизнь вляпались, как в дерьмо!.. Сдается мне, все это хрень про самосовершенствование. Тут что-то очень гнилое.
– Что гнилое?
– Правильно ты сказал. Научат нас в аквариуме жить и головой кирпичные стенки ломать. А потом скажут – отрабатывай.
– Как отрабатывать?
– Как отрабатывают. Ломая башкой стенки!
– Колхоз дело добровольное.
– Правда, что ли?
– Да ладно тебе пылить. Люди за свои деньги съехались учиться. Могут в любой момент обратно собрать вещички и умотать на четыре стороны.
– Это ты так думаешь… За свои деньги, говоришь, собрались. Как в театр билет купили, и…
– Тебя что, под конвоем сюда привели?
– В том-то и дело, – Вован притормозил посреди коридора, огляделся, нет ли чужих ушей. – Я ничего не платил. Платили мне.
– Много?
– Штуку зеленую. Пятерик пообещали, если я у них, типа, подопытным кроликом поработаю и сумею чего добиться. Ну я и купился…
– Нормально.
– Это вы, лохи, за свои деньги. А мне еще и платят. И все же я сразу почувствовал, гнилью тут тянет. Ох не хотелось мне…
– А кто тебя неволил? Ты чего, под дулом пистолета согласился? – Влад испытующе посмотрел на Вована, потупившего взор.
– Вот именно… Под дулом пистолета… Не сошлись мы с пацанами по вопросу расходов из общака…
– Скрысятничал, – хмыкнул Влад.
– Такими словами не бросаются, – нахмурился Вован. – Ну, в общем, братаны мне предъяву сделали. И пришлось сматывать удочки. И вопрос ребром встал – куда крестьянину податься? Я раньше для смеха ходил на занятия этой долбаной «Лиги хорового духа». У нас в городе их филиал в прошлом году завелся. Думал, чем черт не шутит, может, чему и научат. Например, гипнозу. Это круто. Вон цыгане с гипнозом честных лохов бомбят, что американцы Югославию. Ну, думаю, такие способности мне помогут с братвой общаться. Только гипнозу учить не стали, а полезли с какими-то тестами. И как я их прошел, сразу соловьем передо мной давай разливаться – как я могу себе счастье задарма получить. Послал я их по матушке. А они будто голоса моего грубого и не замечают и все кивают, как китайские болванчики, – трудно будет, приходите…
– И ты дунул к ним, когда тебя с общаком прижали.
– Точно… Они мне обрадовались, как блудному сыну. А я как король пришел, а не как проситель. В общем, добазарился, что они меня спрятать пообещали от врагов да еще пять косарей посулили…
– А взамен попросили на нас подстукивать, – хмыкнул Влад.
– Что-то, погляжу, ты слишком умный.
– Таким уродился… То, что про меня отстукивал, не кручинься. Мне скрывать нечего.
– Нечего. Нечего… Ох, погоны. Не туда мы влезли.
«Это ты влез не туда. А я именно туда, куда хотел», – подумал Влад с неожиданной яростью.
– Чую, к развязке все идет, – покачал головой Вован. – И мало никому не покажется…
– Вован, – неожиданно крутанул разговор Влад. – Ты запаха никакого не ощущаешь?
– Какого запаха? – напрягся уголовник.
– Какого-нибудь необычного.
– Ха! – Вован призадумался и уставился на Влада, будто сделав открытие. – А знаешь, я вообще тут перестал запахи ощущать… И, что самое странное, меня это не особо волнует… Ох, подляна здесь зарыта… Эх, погоны…
День выдался напряженный. Во второй половине дня прошли третьи по счету практические занятия по гипервентиляции. Суть простая – если улечься в расслабленной позе на мягком коврике и дышать определенным образом, то входишь в измененное состояние сознания. Эдакий вид самогипноза. Можно воскресить забытые моменты своей жизни, и, поговаривают, даже прошлых жизней. Влад имитировал активность. После окончания упражнений Вован был немножко пришибленный, но бодрый. Интеллигент по-идиотски улыбался, видимо, что-то увидел там. А Работяга вообще несколько минут не мог подняться. Ассистентка, ведущая занятия, уже обеспокоилась и начала делать над головой поверженного гиганта пассы. Но он очухался. Поднялся, покачиваясь.
– Что с вами было? – спросила ассистент.
– Порядок, – вяло произнес Работяга.
Больше за остаток дня он не сказал ни слова.
По большому счету, ничто не предвещало грозы.
Гроза грянула ночью.
В три часа Влада сорвал с кровати дикий крик. На этот раз кричали где-то рядом.
Пауза. Потом еще более безумный, леденящий душу крик.
Влад и Вован выскочили в коридор. Крик доносился из комнаты напротив. Из той самой, где проживали еще двое членов четверки – Интеллигент и Работяга.
Влад толкнул дверь. Она была закрыта. Но следующего толчка не выдержала и с треском вылетела.
Работяга лежал на полу, выгнувшись дугой, как при каталепсии. Глаза закатились, видны одни белки.
– Врача нужно, – суетился перепуганный до смерти Интеллигент. – Где врач?!
В комнату ворвались двое ассистентов. Знакомый Владу по Торшанску ассистент класса «С» смуглый Альберт и воздушная девушка с аптечкой.
Работяга выгнулся. И снова заорал.
– Бывает, – сказала девушка, нагибаясь над телом. Она крепко сжала его руку и снайперски вогнала в вену одноразовый шприц, опустошила его. – Перенапряжение нервное.
– Куда его? – спросил Влад. – В лазарет?
– Зачем? – пожал плечами Альберт. – К утру будет как новенький. Все пройдет.
– Все пройдет, и печаль, и радость, – пропел негромко Вован, когда они вышли из комнаты. – Херово, погоны…
– К сожалению, сегодня мы собрались не в полном составе. Двое «выбранных» сошли с дистанции и выразили желание оставить нас, – произнес строго профессор Загребенский. – Что ж, мы никого не задерживаем…
Действительно, стандартная утренняя лекция началась в сокращенном составе. Слушатели потеряли двоих человек. Один был из второй четверки. А другой – Работяга. После приступа он целый день слонялся, как сомнамбула, с трудом реагируя на окружающее. А переговорив с профессором, на занятия не вернулся. Ассистент забрал из комнаты его чемодан. Так четверка стала тройкой.
– Впрочем, в этом нет ничего экстраординарного, – поспешил успокоить профессор слушателей. – Слабые уходят… Их удел уступить дорогу сильным…
Особого сочувствия оставшиеся к выбывшим не чувствовали. Теплых чувств тут никто ни к кому не испытывал. Никто никому не был нужен. Руководствовались все больше принципом Сусанина – хочешь завести друзей, заведи их подальше…