Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми — страница 74 из 93

В «Бэтмен возвращается» блистает обаятельная и абсолютная Женщина-Кошка в исполнении Мишель Пфайффер, вдохновленная, подобно Бэтмену, панком и бондажом, – в глянцевитом виниловом комбинезоне и на шпильках, которые ничуть не мешают ей делать сальто и демонстрировать приемы кунфу на крышах. Забитая секретарша Селина Кайл, после покушения на свою жизнь преобразившаяся в обольстительную злодейку, в этой версии больше тяготеет к «Розе и Шипу», нежели к более ранним историям происхождения Женщины-Кошки. (Изначально та была рисковой форточницей, а затем в «Бэтмене. Год первый» превратилась в коварную и нечистую на руку проститутку.)

Бёртон отбыл из Готэм-Сити, пустившись в погоню за своими личными грезами, и франшизу Бэтмена отдали Джоэлу Шумахеру, который обещал воссоздать на экране комикс, но, приходится признать, не потрудился заглянуть ни в один выпуск, опубликованный с тех пор, как режиссер вырос. Его вклад в бэт-франшизу не имел ничего общего со взрослыми историями про Бэтмена, которые выходили и привлекали внимание СМИ в 1995 году.

Кинематографисты быстро сообразили, что не стоит на экране имитировать комиксы или точно воспроизводить комиксовые приемы и стиль повествования. Комиксы – это комиксы, и удачная страница комиксов умеет изобразить такое, что не под силу даже прекрасному кино, как кино умеет достигать эффектов, до которых не дорасти даже лучшим комиксам. Делать комиксы под фильмы – тупиковая ветвь развития; делать фильмы, похожие на комиксы, – кассовый провал.

Из Вэла Килмера, всего за несколько лет до того сверхъестественно точно сыгравшего Джима Моррисона[271], получился красивый и интровертный Брюс Уэйн, и сам Боб Кейн объявил, что это исполнение наиболее соответствует его оригинальному видению персонажа. Томми Ли Джонс в роли Двуликого обернулся визгливой ухмыльчивой карикатурой, которая брала за основу Джокера Николсона, тщательно вычищала из него все нюансы и всю тонкость, а результат орала в мегафон. Комик дня Джим Керри сыграл Загадочника – вышло чуть получше, вдохновлялся он Фрэнком Горшином и своим фильмом «Кабельщик»[272], но уже стало ясно, что мудрый подход Бёртона вновь уступит «живому мультику». Как без тени сомнения доказал провал «Дика Трейси» 1990 года (то была высокобюджетная финтифлюшка Уоррена Битти, любовное письмо к его тогдашней зазнобе Мадонне, все как будто разукрашенное детсадовцем), кинозрители такой фальши не любят.

Костюм Вэла Килмера сохранил литой торс, но добавил к нему соски. В целом наряд был показушен, в следующем фильме это обстоятельство выйдет на передний план.

Со словами «Я взял на себя смелость, сэр…» доставая из ящика с шитьем новый костюм Робина, Альфред, сыгранный Майклом Гофом, говорил от имени целой нации извращенцев. Престарелый дворецкий, как выяснилось, взял на себя смелость добавить на нагрудник Робина литые отвислые соски. Разумеется, литье из резины – сугубо специальная область искусства, которой не дают умереть вкусы фетишистского андерграунда, поп-звезд и маргиналов моды от-кутюр, но дорогой старый Альфред, по всей видимости, на досуге освоил этот навык наряду со всеми прочими. Сцена сопровождается двусмысленно воздетой бровью и еле-еле огибает пропасть, куда Шумахер прыгнет вперед ногами со своим следующим фильмом про Бэтмена.

Последний фильм девяностых, превративший наваристую кинофраншизу в кошачий корм из радиоактивной индейки, вышел в 1997 году, назывался «Бэтмен и Робин» и повсеместно считается худшим фильмом про Бэтмена; более того, некоторые комментаторы полагают его самым непростительным артефактом, созданным так называемой цивилизацией за всю ее историю.

Исполнители роли Бэтмена менялись чаще, чем гвардейцы в Букингемском дворце, и теперь настал черед блистать Джорджу Клуни. Из этого преждевременно седеющего голливудского красавца получился другой Брюс Уэйн – фигура более отеческая и более ранимая, горюющий сын подле Альфреда, угасающего суррогатного отца.

«Я тебя люблю, старик», – практически рыдает он.

Гомосексуальный подтекст, вычлененный доктором Фредриком Уэртемом из шаблона истории про Бэтмена, в этом фильме вышел на поверхность. «Бэтмен и Робин» – кино насквозь гейское.

Бэтмен Клуни вписался в эстетику диско, как не смел никто до него. Нам явился Бэтмен-павлин. Нагрудный символ вырвался из овальной клетки и разросся, разбросав крылья от плеча до плеча и засеребрившись. Взгляд притягивали необъяснимые серебряные вспышки и декоративные панели. Бэтмену незачем было выглядеть так. Этому Бэтмену место не в тенях, а под стробирующими лампами – пусть он там танцует бэтуси под Village People[273]. Получился дизайн в чистом виде – эстетика девяностых, лишенная всякого наполнения.

В составе персонажей появилась совершенно неубедительная пухленькая Бэтгерл в исполнении Алисии Сильверстоун. Мастерство, благодаря которому Сильверстоун стала идеальной примадонной в «Бестолковых»[274], комедии манер в Бель-Эйр, терялось в этом многолюдном и маловразумительном фильме, и сварганенном-то, судя по всему, в основном для того, чтобы служить словарным определением слову «винегрет».

Арнольд Шварценеггер громоздко продирался сквозь фильм, выдавая реплики с энтузиазмом почтальона, разносящего скучные рекламные проспекты, и изображая Мистера Фриза без капли обаяния. Вся его роль построена вокруг двухстраничного конкорданса предсказуемых острот – «Остынь!», «Охолони!» – которые не удавалось произнести весомо даже могучему Арнольду. Что еще хуже, незадолго до того Шварценеггера переплюнула мультяшка. «Ледяное сердце» – эпизод Пола Дини и Брюса Тимма про Мистера Фриза из мультсериала «Бэтмен» (который «Бэтмену и Робину» хватило наглости процитировать – у Мистера Фриза имеется сентиментальный стеклянный шар со снегом в память о покойной жене) – совершил революцию в сериале, якобы предназначенном для детей, показав многослойную и прочувствованную картину утраты и безумия. Это многое говорит нам о подходе Шумахера: мультипликационный Мистер Фриз был трагическим порождением смерти и пафоса, а живой человек на экране оказался фикцией из пластмассы и фольги, нескладным лунатиком, генератором штампов, результатом какого-то пьяного пари на вечеринке у бассейна, – дескать, спорим, что, если будущему губернатору Калифорнии предложить достаточно бабок, он согласится из баллончика посеребрить себе яйца.

Спасать все предприятие предоставили Уме Турман, новой звезде, только что сыгравшей Мию Уоллес в поворотном фильме своей карьеры «Криминальное чтиво». Выглядела она прекрасно, но переигрывала, изображая до нелепости нарочитую злодейку: словно на роль злой королевы-волшебницы в школьной пьесе взяли Мэй Уэст и она каждую реплику орет во всю глотку, чтоб услышали на последнем ряду.

Идея психоделического Бэтмена не вызывала решительных возражений, общая гамма и костюмы цепляли взгляд, но либо актерская игра выходила слишком манерной, либо реплики были заезженны, избиты и произносились с утомленной отстраненностью, точно на подступах к коматозному состоянию.

В конце второго акта Алисия Сильверстоун обронила одну реплику, которая, похоже, подводила итог всему замыслу Шумахера:

«Экипируй меня, дядя Альфред!»

За ее щебечущим призывом к оружию последовал стремительный монтаж крупных планов в хардкорном садомазоподземелье – крепкие подростковые бедра и подтянутый зад вползали в обтягивающую черную кожу. Затем явились высокие каблуки, корсет доминатрикс и литые пластмассовые соски, превращавшие грудь Бэтгерл в рекламу. Трудно было не сделать вывода, что дорогой старый дядя Альфред решил умереть нарочно, дабы избежать неотвратимого ареста и судебного приговора.

Популярный сумрачный Бэтмен продержался всего два фильма. Совершенно игнорируя желания аудитории, акцент вновь сместили на кэмп и разноцветье. «Бэтмен навсегда» и «Бэтмен и Робин» были сняты как бродвейские мюзиклы, только без музыки, и фактически с корнем вырвали мейнстримный интерес к Бэтмену, проигнорировав реставрационные работы Фрэнка Миллера и Тима Бёртона и окунув персонажа прямиком в обстановку отчаянно старомодного Марди-Гра, ни в какую не делая поправку на меняющиеся вкусы.

Лучше всего в этом фильме были декорации: яркий ультрафиолет и неон – попытки Шумахера воспроизвести комиксовую палитру – безусловно заслуживали фильма получше, и однажды этот фильм будет снят. В фильме перебор компьютерной графики – самой модной игрушки десятилетия, инструмента спецэффектов, – зато Готэм в первых кадрах казался больше, будто вырвался наконец из безвоздушных пространств Бёртона и бескрайним городом грез опутал невероятные высоченные вертикали и монументальные статуи. И к тому времени драки стали гимнастичнее, акробатичнее, поскольку новые бэт-ткани были пластичнее и мягче.

Клуни, к несчастью, был напыщен и самодоволен, будто знал, что такое фиаско переживет лишь его карьера. А вот Альфреда в исполнении Майкла Гофа пришлось заменить на компьютерную программу, которая одну за другой отрабатывала слезливые сцены у смертного одра, – и в каждой отвратительный старый извращенец снова и снова обводил костлявую вокруг пальца. Очевидно – и это почти трогательно, – кинематографисты рассчитывали, что их призовут снимать фильмы про Бэтмена и дальше, и страшненький новый дворецкий «дядя Альфред», творение компьютерной графики, на которое сильно повлиял Макс Хедрум[275], был прямо-таки смертным приговором хрупкому Гофу: на маловероятный случай продолжений эта матовокожая забальзамированная цифровая версия должна была пережить актера.

Вульгарный металлический Бэтмен Джорджа Клуни стал кульминацией подхода, который себя исчерпал. Воин кэмпа давно пережил свой срок годности – Шумахер мог бы догадаться, если б глянул, что творится в комиксах и популярном мультсериале, где Бэтмена серьезно и очень успешно озвучивал Кевин Конрой. Этот голосовой актер в совершенстве овладел излучавшей и внушавшей уверенность интонацией здравого, подлинно взрослого Бэтмена, на ко