Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми — страница 75 из 93

тором детей не передергивало, а взрослые не искали предлога посмотреть другое кино.

На реабилитацию Бэтмена и его возвращение на большой экран истерзанным героем тревожных времен понадобилось еще восемь лет.

Мой киноагент в Creative Artists Agency подавал мою заявку под названием «Бэтмен. Нулевой год»: в фильме молодой Бэтмен путешествует по миру, в последний год постепенно конструирует свой костюм и образ, а затем возвращается в Готэм защитником города. Злодеями для разнообразия были не Джокер или Пингвин, а Ра’с аль Гул и Мен-Бэт из историй Денни О’Нила семидесятых годов. Очевидно, сценарист Дэвид Гойер и режиссер Кристофер Нолан, которым поручили реставрацию бэт-франшизы, разделяли мою позицию и в рамках восстановительных работ решили вернуть Бэтмена к корням.

Новый Бэтмен Гойера и Нолана извлек уроки из периода Алана Мура и «обновления» персонажей «Марвел», которое освежило потасканные франшизы времен холодной войны, придав им актуальности в мире после 11 сентября, и внушило надежду на такое же оживление других застоявшихся торговых знаков. В «Бэтмен: Начало» просчитано все; крестовому походу Бэтмена надлежало быть «правдоподобным». Каждая деталь нового костюма чем-то мотивирована.

Бэтмен у Кристофера Нолана точнее подстроен к нервным временам. Этот Бэтмен, проживающий множество сцен и тем из «Бэтмен. Год первый» Миллера и Маццукелли, – в чистом виде солдат и адаптирует военное оборудование и тактику к партизанской террористической войне с преступностью. Впервые костюм Бэтмена на экране был функционален, и все элементы до единого, точно татуировки, рассказывали истории о том, кто он, где побывал и что сделал. Костюм его был доспехами – это без вопросов. То был костюм для защиты – не для показухи, не для забавы и уж точно не затем, чтоб изобразить, как это выглядело бы в комиксе.

«Бэтмен: Начало» просто и плотно свит вокруг темы страха: как ты смотришь в лицо страху, как ты преодолеваешь страх, как ты ему поддаешься. Фильм вписывал Брюса Уэйна в реальность, шаг за шагом показывая, какой путь надо одолеть богатому, осиротевшему, в остальном обычному мальчику, чтобы стать Бэтменом. Сценарий не сворачивал со своей ракетной траектории, а Кристиан Бейл обладал не только пронзительными взглядом, высокими скулами и неким сумрачным романтизмом рисунков Нила Адамса, но также внутренней силой, которая соответствовала роли. Такого Бэтмена и ждали фанаты – Бэтмена, который ближе всех подошел к персонажу, обитавшему у нас в головах.

Успех этого правдоподобного Бэтмена и его готовность на символическом уровне сражаться с жесткими проблемами современности позволили Нолану и прочим во втором фильме целить выше. «Темный Рыцарь» задаст новый стандарт супергеройских фильмов, заговорив напрямую с глобальной мейнстримной аудиторией о том, как в нашу жизнь прокрадываются тени, пока мы все тут смотрим телик.

Кассовые сборы доказали, что Бэтмен вернулся. На сей раз он обратился к той самой вдохновенной культуре грез, которая вознесла на вершины популярности Железного Человека, он же Тони Старк, однако Тони был кипуч и нахален, а Брюс оставался мрачным готическим героем старой школы. Поэтому в итоге фигура Бэтмена действует мощнее. Железный Человек ради сюжетной развязки и восстановления статус-кво вколачивал своих злых двойников в бетон, а Бэтмена в финале прокрутило сквозь нравственную мясорубку, и он оказался беглецом в ощутимо потемневшем и более знакомом мире.

В сердцевине «Темного Рыцаря» – прославленная актерская игра, которая словно пылала и искрилась на экране; под шрамами и размазанным гримом Джокера затруднительно было узнать лицо молодого красавца Хита Леджера, но он царил на экране с минуты, когда загнал карандаш человеку в голову, и до последней сцены, где он болтается, точно Повешенный на карте Таро, приговаривая Бэтмена к перевернутому миру тьмы и безумия. Красавчик с Бондай-Бич[276] преобразился в дерганого, мямлящего агента хаоса. Джокер Сесара Ромеро был болтливым и, по сути, безвредным пациентом дурдома, Джокер Николсона – спятившим поп-художником, но Джокер Леджера был силой тьмы, олицетворением хаоса и анархии (так, во всяком случае, он нам всем внушал). На самом деле Джокер Леджера врал на каждом шагу, уверяя, что ничего не планирует, хотя весь фильм – свидетельство его грандиозных и страшных замыслов.

И трудно не сравнивать пронзительную, берущую за душу игру Аарона Экхарта в роли обреченного окружного прокурора Харви Дента со смешливой и чрезмерной цирковой трактовкой Томми Ли Джонса в «Бэтмен навсегда». У Джонсова Двуликого нет настоящего имени, нет предыстории, нет ничего, кроме шизоидной фишки в виде разделенной надвое штаб-квартиры (в одной половине чисто, в другой бардак) и двух девочек-помощниц, демона и ангела, Снежинки и Перчинки. Харви Дент в «Темном Рыцаре» – многослойный портрет того же персонажа: человека, которого Джокер повергает в ад, дабы доказать свою правоту. Дент – Белый Рыцарь, обреченный пасть, и даже название фильма двояко, отдается эхом, применимо не к одному, но к двоим.

Поддерживая этот мотив, композиция фильма делится на две отчетливые половины, затмевая традиционную трехактную голливудскую конструкцию. Этот эффект диптиха создает странное впечатление, будто смотришь два фильма, и изящно дублирует поворот серебряного доллара, на котором гадает Двуликий: блестящего с одной стороны, исцарапанного и почерневшего с другой, как сам сюжет и в особенности история Дента.

Продолжительная, неторопливая вводная часть переносит Бэтмена из Готэм-Сити в Гонконг. Преступники в Готэм-Сити разбегаются кто куда, и Бэтмен может себе позволить расширить сферу влияния за границей. Затем посреди фильма, когда Джокера ловят и беды, казалось бы, позади, все меняется. Традиционный супергеройский фильм завершился бы поимкой злодея, но «Темный Рыцарь» играет в другую игру. Как упадет серебряный доллар – «хорошей», чистой стороной или «плохой», исшрамленной, побуждающей Дента творить зло? Монета подброшена и падает темной стороной. Вторая половина «Темного Рыцаря» опровергает ожидания первой, история сужает фокус с международного до болезненно интимного и удушающего. В финале и окружной прокурор, и главная героиня мертвы, Джокер еще жив, а Темный Рыцарь, пустившийся в бега на своем «железном коне», обвиняется во всех преступлениях этой чернейшей из ночей. Бэтмен у Нолана с ревом уносится в финальные титры, преследуемый полицией за преступления, которых не совершал. Герой-изгой в порочном городе ночи.

Герой для мира, погрузившегося во тьму.

Глава 22«Новомарвел» 9/11

В традиционном западном оккультном символизме врата в лунное царство воображения обрамляют два пилона, или же башни. Эти башни изображены на Старшем Аркане номер 18 «Луна» в большинстве версий Таро. Они обозначают двери, отделяющие мир фантазии от материальной реальности.

Тридцатисекундный путь нисхождения по каббалистическому древу жизни описывает апокалиптическое событие, в ходе которого сливаются две отдельные сферы – земное и лунное. Лунная сфера – воображение, мир мышления и грез. Земная сфера – мир повседневности, прочной тяжести. Короче говоря, не только реальная жизнь становится больше похожа на историю, но и истории могут заплатить за этот обмен, став реальнее и допустив посягательство законов материального мира на свою эфемерную территорию.

Я не знаю образа, ярче отражающего этот союз реального и воображаемого, нежели террористические атаки на Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 года.

Сколько раз мы видели, как рушатся эти башни? Сколько раз эта душераздирающая картина была отрепетирована в нашем воображении и повторялась в наших вымыслах? Подмывает заподозрить, что мы сами призывали это событие и грезили об этом дне.

С тех пор как в 1973 году завершилось строительство башен, они то и дело становились мишенями воображаемого уничтожения.

Первым на них в 1976 году взобрался Кинг-Конг у Дино Де Лаурентиса в бессмысленном римейке классической истории гигантской гориллы. Эти башни рушило цунами, взрывали инопланетяне, разбивали метеоритные дожди и крошили случайные астероиды. Ужасное падение башен Всемирного торгового центра 11 сентября отдавало любопытной неизбежностью ответа на молитву или успехом ритуала черной магии.

Ауру сверхъестественного, окружающую тот день и его последствия, усугубляли жуткие провидческие комиксы, выходившие в последние недели и месяцы перед 11 сентября, – и во всех фигурировали жуткие самолеты и разрушенные башни. В «Карателе» Гарта Энниса захваченный «Боинг-747» пикировал на два элеватора. «Приключения Супермена» № 596, написанные Джо Кейси несколькими месяцами раньше, но опубликованные 12 сентября, начинались с того, что башни-близнецы штаб-квартиры Лекса Лютора лежат в руинах после нападения инопланетян. Панель практически копировала передовицы утренних газет. С такой точностью, что DC разрешила читателям вернуть выпуск, если он их ненароком оскорбил. Мои собственные «Новые Люди Икс» № 115, нарисованные Фрэнком Куайтли и вышедшие в августе 2001 года, заканчивались тем, что стену небоскреба пробивал авиалайнер в форме гигантского кулака. Обложка следующего выпуска, опубликованного 19 сентября 2001 года, но написанного и нарисованного за много месяцев до того, крупным планом изображала рыдающего Зверя, члена команды Людей Икс, а в первом эпизоде выпуска спасатели ищут тела в пыльном буте обрушенных зданий.

Кто знает? Во вселенной, где время, по сути, синхронно, не так уж притянута за уши гипотеза о том, что события будущего способны повлиять на прошлое.

Marvel Comics откликнулась на трагедию в родном городе очень прочувствованной историей[277], в которой супергерои бесцельно сбредаются к Граунд-Зеро[278]. Им приходится признать, что атака произошла и в их вымышленной вселенной, но они не смогли предотвратить трагедию, что перечеркивает весь смысл их жизни. Если «Аль-Каида» способна сотворить с Нью-Йорком вселенной «Марвел» то, что не удалось ни Доктору Думу, ни Магнето, ни Кангу Завоевателю, значит никакого толку от героев «Марвел» нет. 11 сентября стало величайшим на тот момент вызовом самой актуальности супергеройских комиксов.