— У меня здесь друзья, работа, — тихо произнесла она.
— Семеновну мы заберем себе, тебе не придется ее бросать. — Заверила я.
Она дрожащей рукой вытерла слезу с морщинистой щеки, убрала за ухо прядь седых волос. Врач, давший ей успокоительное полчаса назад после нашего разговора, просил меня не усугублять, но в данной ситуации это было почти невозможно.
— Поживем-увидим. — Прошептала бабуля.
— Ты звони, как она придет в себя, хорошо?
— Обязательно.
— Если будет рваться домой, расскажи про психушку и… про отца.
Бабуля зажмурилась, словно ей было тяжело глотать.
— Угу, — промычала, доставая из кармана платок и прикладывая к лицу.
— Мне сказали, ее поместят в соседнюю с тобой комнату. Я посмотрела, вроде там достаточно уютно. Даже телевизор есть.
— И вай-фай. — Кивнула она. — Правда, через стенку живет Захаровна. Мало того, что глухая, так у нее еще и Альцгеймер. Она часто возвращается в возраст, где ей лет двадцать. Флиртует со всеми напропалую, водит к себе женихов. Они это… — Посмотрела, едва слышно хрюкнув от смеха, на Грина. — «Кость варят».
— Чего делают? — Переспросил тот, сводя брови на переносице.
— Ну… Кость варят… — Бабуля закатила глаза. — Как это сейчас по-вашему называется? По молодежному? Тр… В общем, сношаются. Громко очень. А потом так же громко рассказывают друг другу, как им было хорошо.
— О-о, — рассмеялся он, краснея.
— У нас тут весело. Ага. Бывает, дед Еремей перед танцами забьет трубку чем покрепче…
— Бабуль! — Взмолилась я.
Она недовольно сморщилась.
— Забыла, что ты у нас недотрога. И в кого только?
Да уж, пожалуй, Ника и та больше походила на ее внучку, чем я.
Пожала плечами, предположив:
— В отца?
И тут же спохватилась, потому что старушку от этих слов опять словно провернули через мясорубку. Она сделалась такой жалкой, растерянной и, задрожав, уставилась куда-то мимо нас.
— Скоро. Совсем скоро ты сможешь его повидать. — Пообещала я. Мы с Артемом подошли и обняли ее вместе. Крепко-крепко. — Я сделаю все возможное, чтобы эта встреча состоялась в ближайшие дни.
— Рада, что вообще дожила до того момента, как узнала, что мой сын жив. Спасибо вам, деточки. Варя, — поцеловала меня в щеку, — Артем, — чмокнула Грина и промокнула влажное от слез лицо в его рубашку.
И мы улыбнулись друг другу. Напряженно, растерянно, ведь нам еще предстояло выполнить данное обещание, но все же улыбнулись.
Девушка сидела, испуганно скрестив руки на груди, и внимательно смотрела на нас с Артемом. Большие синие глаза, спутанные светлые волосы. Худая донельзя, бледная, напряженная, с дергающимся уголком рта. Она моргала слишком часто для здорового человека и время от времени подергивала плечом так, словно бы ее кто-то тыкал пальцем в бок.
— Вижу, вы напуганы чем-то. — Заметила я доверительным тоном и улыбнулась.
Но расслабиться ей это не помогло. Пролегающие под глазами девушки темные круги вкупе с остальными признаками ясно указывали на то, что она была наркоманкой.
— Нет, — сказала отрывисто и снова съежилась, будто от мороза.
— Скажите, Оксана, насколько близкими были ваши отношения с Валерием? Вы жили вместе?
Ее снова тряхануло.
— Нет. — Дернула головой и принялась тереть ладонью шею. — Он у себя. Я у себя. — Уставилась в пол. — Иногда ночевали вместе.
— Хорошо. — Я оглядела скудную обстановку убогой однушки. Потертый местами деревянный пол, пожелтевшие обои, кровать и большой покосившийся шкаф. — Скажите, что вы знали о его работе?
— Немного. — Ее глаза забегали.
Я на секунду представила, что было бы с этой девушкой, не подсядь она на всякую дрянь. Молодая, красивая от природы. Ее бы ждал большой успех, выбери она другую дорогу.
— Он был больше, чем просто водителем?
Мне был известен ответ на это вопрос. А ей?
Оксана принялась скручивать пальцами подол халата.
— Я… не спрашивала.
— Но вы ведь наблюдали?
— Ну… — Нервно скрюченные кисти словно бесконтрольно заскользили по телу. — Ему могли позвонить часа в два ночи, и он уезжал. Не мог отказаться. Иногда это бывало по три-четыре раза в неделю.
— Может, рассказывал что-то про свои дела? Чем занимался?
Ее руки словно выламывало.
— Нет. — Сжала их добела. — Никогда…
— А начальника вы его видели?
Она замерла.
— Нет. — Отчаянно замотала головой. — Только слышала, как Валера звал его Михалычем.
Я достала из кармана телефон и показала ей фото Андрея.
— Знаете его?
Посмотрела безразлично и снова уставилась на меня.
— Нет. — Ее глаза зияли на лице темными дырами. — Нет.
Я спрятала телефон обратно и выпрямилась.
— Никаких вещей от Валерия у вас не осталось?
— Только зубная щетка.
Кивнула.
— Понятно.
— Это все? — Ерзая на стуле, она чесала пальцем кожу возле ключиц.
— Еще один вопрос. — Я облизнула пересохшие губы. — В ночь, когда Валерий покончил с собой, вы разговаривали с ним по телефону…
Девушка замерла и подняла на меня испуганные глаза. Она тоже знала, что он не мог сам прыгнуть из окна, и чего-то боялась.
— Да… — Произнесла почти беззвучно.
— О чем вы говорили?
— Ни о чем. — Порывисто дернула плечами несколько раз. — Договаривались о встрече на завтра…
И открыла рот, поняв, что случайно проговорилась.
— Очень странно, да? — Попыталась заглянуть ей в глаза. — Самоубийца, который договаривается о свидании со своей девушкой?
Оксана вскочила, закуталась в кофту и снова, будто передумав уходить, рухнула на стул.
— Пожалуйста. Я боюсь. — Посмотрела с мольбой. — Если кто-то расправился с ним, значит, придет и за мной! — Задышала часто-часто. — Я ничего не знаю! Ничего говорить не буду!
И застыла, глядя куда-то мне за плечо. Медленно повернув голову, я увидела предмет ее внезапного интереса — зажатую меж пальцев Артема хрустящую купюру.
— Просто скажите нам, и никто об этом не узнает, — заверил он, — хорошо? Я обещаю.
Ее словно загипнотизировали. Растворенные наркотиками извилины в мозгу зашевелились в попытке принять какое-то решение.
— Он сказал, что в дверь звонят… Кто-то пришел. Обещал мне перезвонить! — Воскликнула девушка, выхватив банкноту. — Это все. Честно! Я больше ничего не знаю! Пожалуйста, уходите! Уходите…
У меня в кармане зазвонил телефон. Посмотрела на экран. Олег.
— Держи, — Перевозчиков положил на мой стол данные биллинга по телефону Андрею.
— Спасибо, Олег. — Подтянула к себе бумаги. — Все готово?
— Да.
— Тогда собери всех у меня через пять минут.
Он молча кивнул и вышел.
— Ты уверена? — Раздался из-за спины голос Грина.
Крутанулась на кресле и посмотрела, как он, сидя в углу кабинета на краешке диванчика, сверлит глазами листок, пришедший факсом из Волгограда. Тамошние коллеги прислали утром запрос: пропала фура с партией яиц, купленных на Майской птицефабрике. О пропаже заявила компания-покупатель товара, оплатившая, но так и не получившая груз.
— Да. — Ответила, при этом про себя отметив, что бессонная ночь в дороге никак не отразилась на красивом лице Артема. — Он звонил кому-то сразу, как они с Русланом получили распечатку по Валере.
— Хорошо. Значит, — Артем помахал в воздухе документом, — Синицын выехал с грузом с птицефабрики, но до Волгограда так и не доехал?
— Ни водителя, ни фуры. Растворились в воздухе.
— Думаешь… — он вытянул свои длинные ноги. — Стоит искать где-то недалеко от города?
— Тело Синицына — да. И тела всех остальных пропавших, чьи паспорта держит у себя Андрей. А вот фуры, думаю, уже не найти.
Артем хмыкнул.
— Хороший бизнес, однако.
— Это если поставить на поток. — Я поправила очки.
— Последним, с кем разговаривал Синицын перед исчезновением, был Валера. Думаешь, это он выполнял всю грязную работу?
Закинула ногу на ногу. Пожала плечами.
— Вероятно, он находил одиноких мужчин, ищущих работу водителем, помогал им открыть ИП, оформить на себя грузовик. Думаю, объяснял это удобством: ты сам предприниматель, а нам просто оказываешь услуги. Далее они загружали фуру товаром и… — Тяжело выдохнула. — Отправляли ничего не подозревающего мужчину в последний путь. Он выезжал из города, они звонили ему, встречали где-то по пути на трассе, а затем убивали. Машину в разбор, товар в магазины, тело, вероятнее всего, в лес… И никто потом пропавших одиночек не искал… Удобно.
Грин скрутил факс с запросом в трубочку и постучал им по коленке.
— Или как в случае с Огорчевским и Будневым: сообщали, что хотят купить его автомобиль, назначали встречу в безлюдном месте, убивали и забирали себе и деньги, и машину.
— Именно. — Кивнула, щурясь от солнца, льющего свой свет через окно. — Неплохая подработка.
— Все равно мелковато как-то для владельца птицефабрики.
Улыбнулась.
— Мы же не знаем, как у него идут там дела. Однажды он уже гасил свои долги с помощью денег, добытых от смерти первой жены или после устранения моего отца.
— А что там с распечаткой?
— Кстати, да. — Развернулась, взяла в руки желтый маркер и склонилась над бумагами. — Так. Вот у нас день пропажи Синицына, день убийства Валеры… — Отметила нужные строки. — Так… Интересно…
— Что? — Артем встал и подошел ближе, положил руки на мои плечи.
— Очень много звонков Альберту. — Принялась выделять их цветом. — Даже слишком. Любит он поболтать с зятьком.
— Ну, так украденную партию яиц же нужно сбывать через кого-то!
На этих его словах дверь открылась, и на пороге появился Руслан. Грин тут же убрал руки с моих плеч и пошел поздороваться с ним.
— А ты что все еще здесь, дружище? — Радостно воскликнул опер.
В комнату следом вошли Олег, Кирилл и еще пара сотрудников.
— Согласовывал с Варварой Николаевной статью о поимке маньяка Стручкова.