– Нет, госпожа коммандер! Не успел.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы видите, я подготовил сцену для вручения подарка синьоре Дессау. Её любимые цветы, шкатулка и шарф с монограммой, и главное – корона Царицы ночи работы самого Бучеллати. Мы собирались положить это в ящик, синьора Дессау бы выстрелила из ракетницы вверх, и ящик бы спустился с потолка главного фойе. Всё было готово, – тут суперинтендант всхлипнул, а Бартоло поддержал его жалобным мяуканьем.
– И что же? – поторопила синьора Кавальери бесстрастная Лавиния.
– Бартоло вспрыгнул на стол, хотя я ему запрещал! – суперинтендант послал коту укоризненный взгляд. – Он хотел понюхать фиалки, ну, и хвостом задел шкатулку. Она стала мерцать такой, знаете ли, радугой, а потом начала таять. Я испугался и кинулся за вами. Могу лишь благодарить Великую Матерь, что вы были в театре! Завтра же, завтра же отнесу подарок в ближайший храм!
– Хорошо. Как я понимаю, это первый раз, когда проклятие начинает действовать на предмет в присутствии свидетелей?
– Да, синьора коммандер.
– Хорошо, – повторила Лавиния. – Теперь замрите где-нибудь в углу и помолчите. К котам это тоже относится!
Следующие её действия были не слишком понятны не только для непосвящённых, к каковым можно отнести синьора Кавальери и серого кота, но и близкой соратнице Марджори.
Первым делом госпожа Редфилд раскурила трубку, и по кабинету поплыл аромат сладких яблок, рома и мёда. Суперинтендант уже совсем было собрался сказать, что во всем здании театра запрещено курить, но увидел кулак, исподтишка продемонстрированный ему Марджори, и захлопнул рот. Лавиния же для начала зафиксировала состояние шкатулки стазисом и теперь изучала все магические линии, которые были вокруг неё напутаны.
– Значит, тут у нас вектор? Минипортал, вектор направления, отключённая формула рандомизации выбора объекта, вплетённая иллюзия, сохраняющаяся до прикосновения… Вот интересно, зачем тебе это, а? Как ты собирался использовать спинку старого кресла или кусок доски из подмостков? Так, посмотрим аурные следы… Ну, красота!
Госпожа Редфилд сунула руку в пространственный карман и достала оттуда небольшой голубой кристалл в сложной оплётке. Зрелище руки, чуть ли не по локоть исчезающей в нигде, видимо, было для синьора Кавальери новинкой. Он побледнел, сглотнул слюну и собрался уйти в обморок; впрочем, целительный пинок в колено, отпущенный ему Марджори, прекратил эти попытки.
Лавиния же тем временем несколько раз сжала кристалл, вызывая ярко-голубые вспышки, удовлетворённо хмыкнула и отряхнула руки.
– Синьор суперинтендант, какова примерно стоимость этого предмета? – она кивнула на шкатулку с её драгоценным содержимым.
– Ну-у… С учётом шкатулки…
– Примерно, Кавальери, не надо с точностью до медяшки!
– Восемнадцать тысяч дукатов.
Не удержавшись, Марджори присвистнула.
– То есть, это просто кража? – спросила она.
– Это – да, – кивнула госпожа Редфилд, непочтительно ткнув пальцем в накрытый стазисом подарок.
– А все предыдущие пропажи?
– До сего момента был запущен произвольный процесс выбора объекта воздействия. А конечной целью было вот это вот.
– И как же теперь? – уныло спросил суперинтендант. – Подарок… праздник…
– Праздник идёт вовсю, – пожала плечами Лавиния. – А корона… ну, подарите что-то бутафорское.
Тут уже секретарша возопила в один голос с Кавальери:
– Да как же можно?!
Госпожа Редфилд промолчала, осторожно снимая стазис.
– Синьора коммандер, – вкрадчиво сказал суперинтендант.
– А?
– Вы ведь хорошо знакомы с синьорой Дессау?
– И что?
– А давайте, вы с ней поговорите. Объясните ситуацию правильными словами – ну, там, оперативная необходимость, магическая безопасность, поимка опасного преступника… А я… – он обвёл глазами кабинет в поисках вдохновения. – А я выпишу вам бессрочно места в ложе! На любой спектакль до конца жизни!
Рассмеявшись, Лавиния милостиво кивнула.
Уже глубокой ночью, добравшись, наконец, до Ка’Тезено, она сбросила надоевшее платье, закуталась в тёплый халат и уселась возле камина со стаканчиком граппы. Марджори остановилась у неё за спиной, долго смотрела в огонь, потом спросила:
– Мы ведь не уезжаем завтра?
– Нет.
– А почему? Вроде бы дело раскрыто, параметры ауры можно передать Джан-Марко, это его вотчина.
– Можно.
– Так почему?
– Марджори, – госпожа Редфилд отставила стакан и повернулась, чтобы взглянуть на секретаршу. – Сколько лет ты со мной?
– Много, – ответила та уверенно.
– Тогда скажи мне, почему мы завтра не уедем домой?
– Ты считаешь, что кража шкатулки и драгоценностей – не главное?
– Подумай сама… Шкатулка с монограммой Люси не стоит почти ничего. Её не подарили, руки нашей великой певицы её не касались, значит, у неё нет истории. Провенанса, так сказать. И продать её задорого кому-то другому тоже невозможно.
– Из-за инициалов, – понятливо кивнула Марджори. – А корона?
– Корона – другое дело. Золото, платина, сапфиры, чёрные опалы… всё это стоит денег. Но таких ли денег, чтобы затевать столь сложную историю? Зачем нужно было именно проклятие, если этот неизвестный нам пока маг умел создавать мини-порталы? Да Тьма его побери, мог просто влезть в «Ла Фениче» вчера ночью и выкрасть драгоценность! Восемнадцать тысяч дукатов – не те деньги, чтобы из-за них всё это устраивать. Избыточно, понимаешь? А в совпадения мы не верим, – Лавиния одним глотком допила содержимое стакана, встала и погладила секретаршу по плечу. – Иди спать. Завтра утром нас ждёт визит к фундаменту театра, и мне очень интересно, что там найдётся.
– Там не фундамент, а сваи, – оставила за собой последнее слово педантичная секретарша.
Часть 5
«O pazzo desire! Cercar di scoprire quel mal che, trovato, meschini ci fa» (Don Alfonso, Cosi Fan Tutti, Mozart)
О, сумасбродное желание! Искать, открывать, докапываться до мелочей, которые боль нам могут причинить (Дон Альфонсо, «Так поступают все» Моцарта).
На лице Джан-Марко проступило явственное отвращение. Он осмотрел закрытый стазисом натюрморт, взял у Лавинии голубой кристалл с записью параметров ауры и повернулся к своим сопровождающим, троим молчаливым атлетам, похожим между собою как три капли воды.
– Бальди, сделай запись на бумаге, максимально подробную. То есть, даже миллиметровые пики нужно снять, понятно? – крайний справа близнец кивнул и осторожно забрал кристалл. – Пьетро, ты проверяешь по имеющимся записям, вдруг случится чудо, и окажется, что мы уже знаем этого ловкача, – тут кивнул атлет, стоявший посередине. – А ты, Вито, идёшь и разговариваешь с информаторами. Кто-то должен был слышать о таком воре!
Третий из близнецов тоже кивнул, после чего они синхронно развернулись и вышли из кабинета суперинтенданта.
– Какие… колоритные у тебя помощники, – заметила госпожа Редфилд. – Надо полагать, ты выпускаешь их в полном комплекте, когда хочешь от чего-то или кого-то отвлечь внимание?
– Главное, чтобы работали как надо, – парировал Торнабуони. – А братья Моретти работают. Как надо.
– Ну, хорошо. Итак, ты решил идти с нами?
– Разве у меня есть выбор? Если там, внизу, действительно что-то не в порядке, то ты можешь этого и не заметить. Просто потому, что не будешь знать, каков этот самый порядок. В нашем городе…
– Да-да, я помню! – резко отозвалась Лавиния. – В вашем городе всё делается особенным манером, и дома строят не так, как везде, и патрули городской стражи на лодках вместо экипажей, и дети на свет появляются не так, как в Лютеции, в Москве или в Оргриммаре. Ведите нас, синьор Кавальери, что бы там ни было.
Суперинтендант поклонился, взял с вешалки тёплый плащ и пошёл к двери. За ним последовал серый кот, у которого Кавальери спросил с оттенком неодобрения:
– Синьор Бартоло, а вы куда собрались? Там, скорее всего, мокро!
Кот презрительно дёрнул шкурой на спине, сел возле закрытой двери и коротко мяукнул.
– Тогда и я пойду, – решительно заявила Марджори. – Никто не посмеет сказать, что я испугалась!
Шумно вздохнув, суперинтендант не стал более возражать.
По длинному коридору они прошли к лестнице; узкая, темноватая, с громыхающими железными ступенями, она явно не была предназначена для публики. Госпожа Редфилд прикинула, в какой же части здания они находятся – пожалуй что, в самой дальней от парадного входа, над выходом к коротенькому и тесному каналу. Ступени вели вниз и закончились перед дверью, обшитой металлическими полосами. Дверь была заперта на огромный висячий замок, закрыта на два засова и, как разглядела Лавиния, опечатана очень серьёзным заклинанием.
– Закон, подписанный в тысячу двести четвёртом году дожем Энрике Дандоло, гласит, что в городе и на принадлежащих ему островах доступ к фундаменту здания должен быть закрыт не менее, чем трижды, – пояснил Джан-Марко. – Открывают его раз в пятьдесят лет для осмотра свай, ну, или по приказу Совета двенадцати, или для Службы магбезопасности.
– Были причины отдать такие распоряжения?
– О да! И именно в период правления Дандоло. Напомни потом, я расскажу, сейчас не буду.
Старое правило – не говорить о звере возле его логова – Лавиния помнила отлично, потому и не стала настаивать.
Тем временем суперинтендант выудил из кармана плаща связку огромных ключей и вставил один из них в скважину. Госпожа Редфилд напряглась, ожидая душераздирающего скрежета заржавевшего механизма, но ключ повернулся, как по маслу. Джан-Марко помрачнел.
– Когда должен быть плановый осмотр, синьор Кавальери?
– В конце этого года.
– Получается, замочек-то смазывали?
– Даже если так, запирающее заклинание не потревожено, – ответила Лавиния вместо суперинтенданта. – Значит, этим путём никто не прошёл.
– И, следовательно, есть другой путь… – откликнулась Марджори. – Есть, синьор Кавальери?