– Даже в мышиной норе существует запасной выход, – сухо ответил суперинтендант.
Замки были открыты, засовы отодвинуты, Джан-Марко нейтрализовал запирающую магию. Пару мгновений все стояли, не решаясь потянуть за дверную ручку, наконец, секретарша шагнула вперёд и сделала это. Дверь распахнулась столь же тихо, как до этого поворачивался в замке ключ, и оттуда, из темноты, выплеснулась вода. Кот зашипел и в один прыжок взлетел на плечи к Торнабуони; тот крякнул.
– Чем вы кормите Бартоло, синьор Кавальери? Кот не должен быть таким тяжёлым!
За дверью оказался коридор.
Даже не так: там было начало коридора, очень слабо освещённое лампой, которую держала в руке Марджори. Чем этот проход заканчивался, было непонятно, потому что в паре метров от входа была совсем уж непроглядная тьма.
Собравшиеся медлили, отчего-то делать первый шаг не хотелось никому.
– Ну, если мы не планируем стоять тут до обеда, предлагаю пойти и посмотреть, – сказала Лавиния. – Синьор Кавальери, у вас, случайно, нет ещё одного светильника? Пока мы не знаем, чего же ищем, я не хотела бы пользоваться магией без нужды.
– Только один, синьора коммандер, – так же твёрдо ответил суперинтендант. – И его я подержу сам.
– Ну, значит, придётся взять ответственность на себя, – пробормотала госпожа Редфилд.
Зажёгся магический фонарик, и стало видно, что коридор совсем короткий, а заканчивается он стеной, на которой что-то изображено. Пол, выложенный старинным узким кирпичом, выглядел совсем сухим, так что решительно непонятно было, откуда взялась вода, так напугавшая Бартоло. Торнабуони решительно ссадил на пол увесистого кота и подошёл ещё на несколько шагов.
– Фреска, – сказал он. – Очень выцвела. Но, кажется, тут изображён угорь…
– Это угорь, обвившийся вокруг островов, – голос суперинтенданта будто треснул. – Bissa caligo, туманный зверь на венецианском диалекте. Защита и наказание Серениссимы.
– Хорошо, это звучит красиво. Джан-Марко, что мы знаем об этом… звере?
– Ничего, – мотнул головой Торнабуони. – Старая легенда, сказка, которую рассказывают вечерами непослушным детям.
– Каждые пятьдесят лет сюда спускается толпа народу, чтобы проверять состояние свай, не так ли? И что, ни одна комиссия не упоминала об этой картинке? – Лавиния недоверчиво прищурилась.
– Да ты посмотри повнимательнее! – храбрая Марджори уже подошла к фреске почти вплотную и разглядывала её, отчего-то стоя сбоку и смешно вытянув шею. – Только иди осторожнее, тут люк в полу, и он не выглядит надёжным.
– Ну и что ты там увидела?
– Остатки штукатурки, – секретарша осторожно, по краешку вдоль стены, вернулась к остальным. – Рисунок явно был замазан, и все проверяльщики видели только пустую стену. Они на неё и не смотрели, что там разглядывать, на голой штукатурке? Открывали люк и спускались вниз, к фундаменту.
– То есть, рисунок кто-то открыл, и произошло это не так давно…
– Почему вы так считаете, синьора коммандер?
– Здесь сыро. Пол кирпичный, и влага не видна, но она есть. Сырость съела бы фреску полностью… за какое время, Джан-Марко?
– Понятия не имею, – честно сказал тот. – Но могу узнать!
– Ладно, это неважно. Марджори, записывающий кристалл есть?
– А как же!
– Сделай снимок, и давайте, наконец, двигаться дальше! Джан-Марко, открывай люк.
Не часто доводилось Лавинии Редфилд замирать в созерцательном бездействии. Да вообще, знакомые с этой дамой хорошо понимают, что с её биографией просто трудно найти что-то, перед чем стоило бы замереть хоть на миг…
Она заранее знала, что увидит: ряды окаменевших, заизвестковавшихся лиственничных стволов, вбитых в землю и почти по шейку залитых водой, горизонтальные балки, фундамент из истрийского камня, кирпичные стены… Но одно дело ожидать, другое и в самом деле увидеть. Лавиния совершенно не ожидала, что эти столбы, эти бывшие стволы деревьев, в несколько раз старше её самой, будут выглядеть столь величественно.
Спутники, стоявшие у неё за спиной, почтительно молчали. Наконец тишину нарушил синьор Бартоло, сидевший на плече Торнабуони. Кот негромко мяукнул и удачно переложил хвост, задев им сразу ухо Марджори, подбородок Джан-Марко и лысую макушку суперинтенданта. Группа отмерла, кто-то откашлялся, и, наконец, раздался голос Лавинии:
– Тут всегда должно быть так много воды?
– Обычно меньше, – откликнулся синьор Кавальери. – Но это почти самая низкая точка города, поэтому в принципе уровень воды выше, чем везде.
– А я считала, что чаще всего заливает площадь Сан-Марко, – заметила Марджори, трогая пальцем одну из свай.
– Надо же, на ощупь точно камень…
– На Сан-Марко это просто сразу видно, – пояснил Торнабуони. – Если на то пошло, мы разработали некоторые методы, которые позволяют не допустить затопление города в целом или какого-нибудь из шести сестьере.
– Вы – в смысле семья Торнабуони? Или Служба магбезопасности? Или кто? – въедливо поинтересовалась госпожа Редфилд, медленно идущая по узкому проходу между двумя рядами торчащих из воды столбов.
Сваи заканчивались примерно на уровне её талии и выше были перекрыты горизонтальными балками.
Изредка она наклонялась, трогала что-то, лишь ей видимое, и шла дальше, вернее, брела по щиколотку в воде.
– Мы – в смысле маги воды. Давно, около тысячи лет назад.
– Подробнее, – приказала она, не оборачиваясь.
– Не могу. Секретность высшего уровня.
– Глупости, – проворчала Лавиния, разворачиваясь ко всем, столпившимся на сухом пятачке за её спиной. – Прикажи ещё перед прочтением сжечь. Все присутствующие в этой истории закопались уже по самую макушку!
– Учитывая обстановку, скорее нырнули, а не закопались, – фыркнула Марджори.
– Хорошо, поправка принимается. Нырнули. Не тяни, Джан-Марко, рассказывай. Впрочем, даже и не надо ничего говорить, я сама догадаюсь: какая-то система заклинаний, сдерживающих подъём воды выше критического уровня, так? И система, надо полагать, самоподдерживающаяся. Именно поэтому и нужно так часто проверять состояние свай в критических точках. Что у вас – пентаграмма? Семилучевая звезда?
– Восьми, – ответил сквозь зубы Торнабуони. – Плюс, естественно, центр.
– Ага, а центр как раз здесь, правильно? – тот только кивнул, и Лавиния улыбнулась. – Ну, вот видишь, и совсем не было больно. Дорогой мальчик, более или менее схожие защитные системы я лично ставила, например, в Коллеже Сорбонны или в алмазных шахтах Джваненг на Чёрном континенте.
– Там же не вода! – возразил Джан-Марко, и скрипнул зубами, поняв, что возражения звучат слабовато.
– Не вода, нет… А теперь вспомни, пожалуйста, две стихии, не поддающиеся воздействию математически рассчитанных многомерных защит?
Тьма его знает, отчего, но всем присутствующим, кроме, может быть, Бартоло, показалось, что они на экзамене, и неправильный ответ приведёт к большим бедам. Джан-Марко откашлялся и сказал:
– Тогда уж не две, а три.
– И какие?
– Смерть, разум и время. Последнее под вопросом, поскольку малоисследованно.
Помолчав, госпожа Редфилд кивнула:
– Ты прав, Джан-Марко. Ты прав… Так что мы ищем?
– Восемь столбов, на которые нанесены части заклинания.
– Чем?
– Электрум[15], – неохотно ответил он. – Вплавлен в лиственницу так, чтобы составляли единое целое, и я не знаю, как именно это сделали!
– А жаль, – Лавиния поморщилась. – Очень любопытная технология, я бы изучила. Ну, ладно, это потом, сейчас скажи, где именно искать?
– На границе воды и воздуха, на том уровне, где вода должна удерживаться.
– Понятно… – тут взгляд госпожи Редфилд упал на кота, по-прежнему сидевшего на плече Джан-Марко. – Синьор Бартоло, не будете ли вы любезны?..
Раздражённо дёрнув хвостом, тот отвернулся.
– Ну, разумеется, я не прошу вас ходить по мокрому! Будет воздушная дорожка, абсолютно сухая.
Сплетя пальца обеих рук, Лавиния пробормотала несколько фраз, и поверхность воды подёрнулась рябью, а потом застыла, словно на морозе. Синьор Бартоло принюхался и мягко спрыгнул вниз.
Трое сопровождающих застыли у входа, боясь неосторожным звуком помешать разворачивающемуся действу, а кот шёл вперёд, будто по тонкому насту, осторожно ставя лапы. Наконец возле одной из свай он остановился и коротко мяукнул…
С помощью синьора Бартоло дело пошло довольно быстро. Семь частей формулы оставались нетронутыми под тонкой известковой корочкой, покрывшей их вместе с поверхностью сваи. Восьмую явно недавно открывали…
– Ну, что скажешь? – спросила госпожа Редфилд у своего ученика, осматривавшего удивительный сплав металла и лиственничной древесины.
– Пока всё, как должно, никаких изменений по сравнению с правильной формулой нет, – ответил Торнабуони, вставая на ноги.
– А что случится, если их внести?
– Конкретно этот участок относится к сестьере Кастелло.
– И что у нас там? Джан-Марко, ради всего святого, почему я должна тянуть из тебя информацию, словно на пытке?
– Там верфи, госпожа коммандер, – раздался голос суперинтенданта. – Верфи и склады семей Торнабуони и Контарини.
– Ах вон оно что! То есть, дорожка-то получается коротенькая: изменение формулы ведёт к затоплению сестьере Кастелло, прекращается работа верфей и портится товар на складах. И кому это выгодно?
– Многим. Перечислять замучаешься.
– Ну, собственно, это уже и не моё дело, – Лавиния пожала плечами. – Даже если ты мне сейчас сообщишь, что уверен в виновности семьи Корнаро или Фабриччако, действовать предстоит тебе и твоим родственникам.
– А мы? – пискнула Марджори, смутилась, и повторила уже нормальным голосом. – А мы что же? Всё, расследование закончено, забудьте?
– С чего бы это? – госпожа Редфилд приподняла левую бровь. – Напоминаю, дорогая моя, что я работаю на Службу магбезопасности Союза королевств. Здесь явно планируется преступление в магическом правовом поле, так что мы продолжаем. Что не помешает Джан-Марко действовать с другой стороны.