– Мессере Ризардоло? – шагнула она вперёд.
– Кто спрашивает? – голос у него был хрипловатый, но, в общем, приятный.
– Привет вам… – госпожа Редфилд красноречиво поглядела на девушку, устроившуюся на подлокотнике кресла.
– Дени, милочка, иди. И молодого человека с собой захвати.
– Она маг, – наконец открыла рот девушка. – Огневик, по-моему, что ещё – не пойму.
– Синьора наша гостья. Скажи там, чтобы принесли ещё вина… Мальвазии, синьора?
Вспомнив название мостика, возле которого они остановились совсем недавно, Лавиния хмыкнула.
– Не откажусь.
– Что вас рассмешило? – полюбопытствовал Ризардоло.
Услышав название Ponte de la Malvasia Vecchia, он хрипло рассмеялся.
– Поверите ли, в Венеции с десяток улиц мальвазии и пяток мостов! Именно поэтому у нас даже в адресе не пишут улицу, а указывают сестьере и номер дома.
– Или остров и номер дома, – зачем-то дополнила Лавиния.
– Или остров, – согласился хозяин дома.
В молчании они смотрели, как Дениза ставит на столик графин с янтарно-золотым напитком, два стакана молочно-белого стекла с обвивающей их алой полосой, тарелку с наломанным небольшими кусочками сыром, орехами и мёдом. Напоследок девушка обожгла госпожу Редфилд взглядом и ушла, демонстративно покачивая бёдрами.
Ризардоло налил в стаканы на треть вина и протянул один гостье. Оба пригубили. Мальвазия была сладкой, чуть острой и взрывалась во рту ароматами винограда, солнца, фруктов, орехов…
Отпив ещё глоток, Лавиния вопросительно взглянула на хозяина:
– Мне мерещится, или в нём есть нотка трюфеля?
– А вы молодец! Нет, не мерещится. Это мальвазия из Кьянти, из заизюмленного винограда. Согласитесь, стоит своих денег?
– Безусловно! – от чистого сердца согласилась она и бросила в рот кусочек пармезана.
Потом отставила стакан и сказала, глядя прямо на мужчину:
– Вам привет от Капутинколо.
– Вот как? – прохладно отозвался Ризардоло. – И как он? Жена, дети здоровы?
– Я виделась с нашим общим знакомым сегодня днём, и на тот момент он не только не был женат, но даже и не имел возможности совершить такую ошибку. Просто в силу служебного положения. Что же до детей, то, как известно, их у мужчины может быть хоть сотня, вопрос в том, кто признан.
– Ладно. Представиться не хотите?
Госпожа Редфилд пожала плечами и протянула визитку.
– Вы уверены, что не хотите бросить её в камин?
Её собеседник внимательно прочитал все, что было на кусочке картона напечатано, посмотрел на обороте, усмехнулся и кинул карточку в огонь. Когда она догорела, снова взял стакан, долил себе и гостье вина и откинул голову на спинку кресла.
– Спрашивайте.
С минуту помолчав. Лавиния неожиданно рассмеялась.
– Знаете, я планировала разговор, выстраивала вопросы, которые собираюсь задать, а сейчас вдруг поняла, что всё не так. Поэтому давайте я расскажу вам краткую историю последних трёх дней, а вы дадите мне совет.
– Ну что ж, давайте попробуем…
– Итак, всё началось прошлым летом, когда наш общий знакомый помог мне в расследовании. Я имела неосторожность тогда пообещать ответную помощь…
– А что, так можно было?
– Оказывается, да. И вот несколько дней назад получила магвестник от… Капутинколо, с призывом выполнить договор. Речь пошла о театре «Ла Фениче».
– Неожиданно.
– Ну, так уж сложились обстоятельства. Я обнаружила, что на театр наложено странное проклятие: какие-то предметы внезапно, хаотически становятся иллюзией, а после прикосновения и вовсе исчезают. Началось всё это после увольнения одного из певцов, носившего говорящую фамилию Фальер.
– Клан Фальер, сторонники Леоне, Фабриччако и Корнаро.
– Именно. Правда, мы не смогли установить, принадлежит ли именно этот юноша к клану, поскольку он исчез после увольнения.
– Бесследно?
– Говорят, его видели в оперном театре Палермо.
– Говорят… – Риазрдоло хмыкнул и переменил позу.
Только теперь Лавиния заметила, что ноги его накрыты тёмным пледом, и попеняла себе за невнимательность.
– Как вы понимаете, без большой необходимости Служба магбезопасности, к сотрудникам которой я имею честь принадлежать, не могла расспрашивать клан Фальер о его внутренних делах.
– Угу. Ещё вина? – он приподнял графин.
– Пожалуй, да, спасибо. Далее, мы приняли решение обследовать фундамент и поддерживающие его сваи…
– Почему?
Тут Лавиния не удержалась и фыркнула.
– Во-первых, мне было любопытно. Во-вторых, интуиция позвала, пресловутая чуйка. Вы в курсе способов защиты города от наводнений?
– Более или менее, – осторожно ответил мужчина. – Но, раз вы упоминали сваи, очевидно, речь идёт о защитной системе, базирующейся на многолучевой звезде. Сколько мне известно, восьмилучевой, так? – госпожа Редфилд кивнула. – Руны, слитые с деревом свай, расположены в восьми точках города, девятая – под «Ла Фениче». Я это всё хорошо знаю потому, что одна из таких точек ровно под этим домом, – улыбка его стала страшноватой. – И вам теперь придётся дать магическую клятву сохранения в тайне этого места.
– Драгоценный мой синьор Дзукетти, – ласково сказала Лавиния. – За мою долгую жизнь я обросла таким количеством страшных клятв, что под ними меня не разглядишь! Одной больше, одной меньше – неважно.
– Благодарю вас.
Он достал откуда-то кинжал, в огонь полетела капелька крови и коммандер поговорила давно заученные слова. Словно в ответ на это совсем рядом звонко ударили напольные часы. Госпожа Редфилд взглянула на них: без двадцати пяти семь, бить им никак не время.
– У нас мало времени? – озабоченно спросила она.
– Отчего же?
– Наш общий друг предупреждал, что лучше покинуть вас до семи вечера.
– Ерунда, – махнул рукой Ризардоло. – Капутинколо осторожен, иногда чрезмерно. Рассказывайте дальше, а потом мы подумаем, чем мои скромные знания и способности могут быть вам полезны? Какой сестьере под угрозой?
– Кастелло.
– Верфи и склады Контарини…
– Ну, кроме этого ещё несколько сотен жилых домов, музей и сколько-то храмов.
– Разумеется. Кому принадлежит театр, вы знаете?
– Синьоре Джельтруде Ригетти, певице, и синьору Лючиано Коранро, господину без определённых занятий.
– Исторгнутому из клана, – продолжил Ризардоло. – Вы говорили с ними?
– Только с Корнаро. О «Ла Фениче» он говорил много и охотно, в основном жаловался. А вот обсуждать то, на чём стоит здание, отказался наотрез.
– В каких формулировках?
Лавиния повторила:
– Он сказал «не могу, вам придётся всё узнавать самой».
– Угу…
Хозяин дома откинул голову на спинку кресла, сложил пальцы домиком и закрыл глаза.
Минуты текли. Лавиния потихоньку попивала сладкое вино, бросая в рот крошки сыра и орехи, и думала: «Если всё, что ниже фундамента дома, принадлежит венецианской республике, значит, любой, кто тайно туда проник, считается покусившимся на её безопасность. Мне надо знать, были ли прецеденты, и как поступали в этом случае дож и вся его свора. Вообще говоря, любопытно: республика, но вроде бы и в составе королевства Лаций, но при этом самостоятельно заключает договоры с государствами, имеет собственное законодательство. Всё не как у всех! а чего ждать от города, стоящего на воде, кроме текучести? И ещё хорошо бы узнать, есть ли в хозяйстве господина Ящерицы специалист по рунной нумерологии, я-то в этом ничего не смыслю… Нет, он не ящерица, он натуральный Ящер. Тираннозавр Рекс, – выскочило вдруг откуда-то полузабытое название, а следом всплыла в памяти и зубастая морда. – И то, что сейчас он любезно наливает мне вино и мило разговаривает, совершенно не значит, что не попытается откусить голову, когда я повернусь спиной. Просто из любопытства, что там ещё внутри есть в этой голове?»
Часы пробили семь.
Предмет размышлений госпожи Редфилд пошевелился, открыл глаза и несколько секунд глядел на неё в упор, не узнавая. Она подобралась, готовая швырнуть в мужчину одним из убийственных боевых заклинаний и прорываться к выходу.
– Ах да, это вы, синьора коммандер, – сказал Ризардоло. – Прошу прощения, задумался слишком глубоко. Ещё вина?
– Благодарю, довольно. Не хочу рисковать, что меня укачает на обратном пути, тогда я навек потеряю уважение своего гондольера.
– Итак, мы говорим о сваях. Окаменевшая лиственница, очень, знаете ли, любопытный материал. И очень неожиданно взаимодействует с магией.
– Как же?
– Когда работаешь с такими заклинаниями, – задумчиво произнёс он, не отвечая на вопрос. – Когда делаешь такого рода защиту, очень важно правильно построить маршрут движения, векторы. Иначе с каждой следующей руной защита не усиливается, а ослабевает. Именно так было в тысячу семьсот шестьдесят третьем, когда Альвизе Мочениго стал дожем. Он решил обновить защиту города, но сам был магом льда, артефакторика давалась ему с трудом. Альвизе нанял мага-артефактора, приехавшего в Венецию откуда-то с юга, и тот занялся делом. Прошёл по всем девяти точкам, изучил векторы…
Ризардоло рассказывал всё это, словно сказку, легко и даже весело, вот только глядел в огонь, а не на собеседницу.
«Ящер говорит со знанием дела, – промелькнуло у Лавинии мысль. – Он и сам маг, но я не чувствую его. Закрыт? Или выгорел?». А Ящер продолжал.
– Когда была поставлена на место последняя руна, все девять зданий вспыхнули мгновенно, и сгорели дотла. Горожане этому не удивились, им было некогда: дома тогда, как и сейчас, стояли вплотную друг к другу, и вместе с ключевыми точками выгорело ещё немало кое-чего по соседству. Не всё, лишь соседние дома, но этого было довольно для суеты и даже паники. Защита города рухнула, и вошедшая в Венецию aqua alta погасила пожары. Тогда Serenissimo Principe приказал за его, дожа, собственный счёт восстановить все пострадавшие здания, но в семи из девяти ключевых точек сделать не жилые дома, а общественные постройки.
– Почему в семи? Кого исключили?