– Потому что шесть сестьере плюс центр октаграммы. Исключили острова, нашу Джудекку и ещёСан Джорджо. Там, на Сан Джорджо, был монастырь, его отстроили заново, а вот чем руководствовался дож, оставляя на этом месте, – Ризардоло потыкал в пол указательным пальцем, – жильё, я вам сказать не могу. Как вы понимаете, у меня не было возможности его расспросить.
– А что случилось с магом?
– Каким?
– Тем самым, артефактором, который так неудачно ставил защиту.
– Неизвестно. Конечно, по официальной версии он погиб во время пожара…
– Но останков не нашли, – утвердительно сказала Лавиния.
– Нет.
– А откуда именно он был? Юг – это так расплывчато…
Ризардоло хмыкнул.
– Ну, приехал-то он и в самом деле с юга, из Неаполя. Вот только ходил слушок… прошу заметить, документально зафиксированный слушок! Маг этот, по имени Гвидо Узодимаре, происходил из генуэзской альберги[18], это нетрудно понять по его фамилии. И что ещё интереснее, с этой альберги поддерживали самые тесные связи некоторые здешние фамилии. Отдавали туда дочерей или женились на тамошних девушках, подписывали торговые соглашения, пару раз даже устраивали совместные походы, – он покрутил в воздухе ладонью, – в дальние края.
– Дожем как раз стал Мочениго, а этот клан – союзник Контарини и остальных, – госпожа Редфилд понятливо кивнула. – И в самом деле, если есть возможность, надо показать слабость противника с самого начала его правления.
– Именно так.
– И тогда на месте жилого дома был выстроен, в частности, и театр. Кто же ставил новую защиту?
– Джан-Клементе Торнабуони. Понимаете, с какого момента они стоят насмерть за союз с Контарини?
– Вполне. Вполне… – повторила Лавиния. – Но было ещё два пожара, и в последнем, почти двести лет назад, «Ла Фениче» выгорел почти дотла.
– Выгорел, – Ящер не стал спорить. – Но тогда, в тысячу девятьсот девяносто шестом, даже пол не пострадал, до фундамента и свай огонь не достал. Это был обычный, бытовой пожар, не магический: жадность, безалаберность и неаккуратность.
– Я поняла вас. Итак, по вашему мнению, следы могут вести в Геную? Не слишком ли давнее дело, эта вражда двух городов? В конце концов, Лаций – уже давно единое государство…
– Давнее? – оскалился Ризардоло. – Тридцать лет назад корабль, которым я командовал, шёл с грузом в Новый Свет. Мы не везли ничего, что бы могло угрожать чьей бы то ни было безопасности, только предметы роскоши: муранское стекло, кружева с острова Бурано, шёлковые ткани, ювелирные изделия от мастеров Виченцы. Нас атаковали под прикрытием иллюзии, корабельный маг «Святой Бригиты» был убит первым, и на нас хлынула абордажная команда…
Он одним глотком осушил свой стакан, налил себе ещё вина и тоже выпил.
– Тридцать лет назад? – переспросила Лавиния. – Тридцать лет? Практически вчера в международных водах был совершён пиратский налёт, и об этом не кричала вся пресса мира?
– Ни звука, – ответил Ящер спокойно. – Нам рекомендовали придерживаться версии, что мы попали в тайфун, тогда как раз со стороны карибских островов пришла «Джулия». Вот только мы отбились тогда от абордажников, я лично убил их командира, и лицо его мне было прекрасно знакомо. Пятью годами раньше мы познакомились на свадьбе в доме клана Леоне, и звали его Клементе ди Сальваго.
– Генуэзская семья?
– Альберго Сальваго.
– Понятно. Именно тогда и произошло… это? – Лавиния кивнула на тёмный плед, закрывающий мужчину ниже талии, потом посмотрела на ожог, исказивший половину лица.
– Да.
– И маги-медики, целители?..
– Ничего не смогли сделать, – в голосе Ризардоло прозвучало мрачное веселье. – Ну да ладно, я привык. Зато перед сном могу вспоминать, как перекосилась физиономия ди Сальваго, когда мой ледяной меч пробил ему грудь, а его кровь текла и замерзала.
Внутренне госпожа Редфилд содрогнулась. Что-то было тёмное, так и хотелось сказать – древнее, в этом её собеседнике, таком любезном и остроумном…
– Наверное, мне пора… – она взглянула на часы. – Тьма, я столько ещё не выяснила!
– Не торопитесь, оставайтесь ужинать, – вежливо предложил Ризардоло.
– Не могу. Мой знакомый попал в неприятности, и я просто спинным мозгом чувствую, что Джан-Марко Торнабуони понадобится помощь, чтобы выручить мальчика.
– Тогда… Задайте ваши вопросы, а я отвечу на них магвестником или электронной почтой.
Переход от абордажа и кровной мести к современным средствам связи был так прост и неожидан, что Лавиния невольно рассмеялась.
– Благодарю! Итак, вопрос первый – кто и почему рекомендовал вам и вашей команде придерживаться версии о тайфуне. Второй – что пострадает при серьёзном наводнении в сестьере Кастелло, кроме верфей, судоремонтных мастерских, складов, жилых домов и прочего? Третий – есть ли у вас специалист, разбирающийся в рунной нумерологии? – на этом вопросе брови Ризардоло взлетели вверх, и коммандер коварно улыбнулась. – И последний… на сегодня: есть ли у вас связи в Палермо? А если да, то могут ли они поискать там Франко Фальеро, драматического тенора?
– У вас, синьора коммандер, весьма разнообразные интересы. Буду раз увидеть вас ещё, приходите, обычно я здесь. Но лучше предупредить магвестником.
– Так и сделаю. И… – она помедлила, но всё же произнесла, уже внутренне об этом жалея. – Пьетро Дзукетти по прозвищу Ризардоло, я, Лавиния Редфилд, должна вам услугу.
Часы над её головой пробили девять.
– Дениза! – позвал хозяин дома.
Молчание.
– Дениза! – взревел он.
Дверь распахнулась, и в гостиную ворвалась девушка – растрёпанная, со сверкающими глазами и чуть припухшими губами.
– Н-да, – изрёк Ризардоло, окидывая её с головы до ног нечитаемым взглядом. – Ну-ну. Иди, найди гондольера синьоры и пусть ждёт у водного крыльца. Потом возвращайся, проводишь её.
Когда Дениза вышла, он повернулся к Лавинии и спросил:
– Ваш гондольер…
– Не мой! – отреклась госпожа Редфилд. – Взяла первого попавшегося на стоянке у Сан-Марко. Правда. он возит меня сегодня почти целый день, повинуется беспрекословно и пару раз помог… всерьёз. Даже, пожалуй, раза три, – добавила она справедливости ради.
– Ладно, поглядим. Предупредите его, что ежели что – за Денизу я ему оторву голову.
– Не сомневаюсь, – светски улыбнулась Лавиния. – А девочка – ваша подруга?
– Дочь. Приёмная, но всё равно – дочь.
– Ясно. Вы знаете, что у неё довольно высокий уровень магии? Надо учиться…
– Кто возьмёт в университет девчонку из трущоб? Я запрашивал Падуанский и университет Фиренцы – они требуют аттестат о среднем образовании. А Дениза не ходила в школу, я учил её сам, дома.
– Помимо того, что я работаю в магбезопасности, я ещё преподаю в Коллеже Сорбонны, – медленно начала госпожа Редфилд, понимая, что ввязывается в очередное сомнительное мероприятие по опеке талантливого юного мага с торчащими во все стороны иголками. – И поверьте, на моей кафедре боевой магии, как и во всём учебном заведении, всем абсолютно наплевать на происхождение сокурсника.
– Да ладно?
– Ну, или становится наплевать после пары совместных практик под моим руководством, – усмехнулась она. – Так что подумайте, вступительные экзамены начинаются в июле. Документы надо подать до конца июня. Отсутствие аттестата я обсужу с ректором сама, никуда не денется, есть за ним должок…
Дверь открылась. Вошла Дениза и присела в реверансе:
– Синьора коммандер, ваша гондола ждёт у водного подъезда.
Лавиния встала, повернулась к Ризардоло и потянула тому руку; тот крепко пожал её, и коммандер вышла следом за девушкой, стуча каблуками.
Пока Лавиния усаживалась в лодку, Пьетро отвязывал канат от причального столбика и отталкивался веслом, Дениза, словно столбик, стояла на мраморных ступеньках крыльца. Потом подняла руку в прощании, развернулась и захлопнула за собой дверь. До широкого канала оказалось всего несколько взмахов весла, они повернули направо и минут через десять поворачивали в устье Гранд Канала.
Только тогда Пьетро заговорил:
– Куда желаете теперь, синьора?
– Не торопись, я думаю.
Думала она недолго, потому как для окончательных выводов не хватало данных.
Вытащив коммуникатор, Лавиния набрала номер Джан-Марко. Тот появился на экране довольно быстро, выглядел даже не просто усталым, а серым и измотанным.
– Ты где сейчас? – спросил он.
– Пьетро, где мы?
– Возле храма Салюте.
– Тогда отправляйся к себе, в Ка’Тезено, я приду порталом минут через тридцать, – и он отключился, не прощаясь.
– Понял, синьора, – кивнул гондольер, шевельнул веслом, и лодка тихо поплыла.
В чёрной глади воды отражались разноцветные фонарики и золотые окна дворцов, откуда-то слышалась музыка, с хохотом пробежала компания в масках. Все кругом отдыхали.
Госпожа Редфилд вдруг поняла, что не знает, какой сегодня день недели, и более того, какое число. По спине пробежал морозный холодок.
Она обозвала себя старой вороной, щёлкнула пальцами, создавая магический обогрев, потом подумала и бросила то же заклинание на Пьетро.
– Спасибо, синьора, – тихо сказал он.
Гондола плыла. Лавиния разглядывала город вокруг и думала о том, что сегодня впервые её магия не давала сбоев, несмотря на текучую воду вокруг. Интересно, что бы это значило? Она привыкает к Венеции, Венеция готова её принять? Или магический резерв отреагировал на очередную стрессовую ситуацию и сделал рывок? Или она попросту вот так стареет?
Странно это всё…
Они свернули направо, ещё раз направо, и оказались в знакомом Rio della Veste. Пьетро накинул канат на бело-зелёный столбик и выпрыгнул на ступени.
– Синьора… – он подал руку пассажирке. – Я буду нужен вам завтра?
– Пока не знаю, – покачала Лавиния головой. – Вот, возьми оплату за сегодня, и дай сведения, как с тобой связаться.
Молодой человек взвесил на руке бархатный мешочек и довольно ухмыльнулся.