– И где ж вас носит, синьор суперинтендант? – она покачала головой. – Ах, как мне это не нравится… Ладно, тогда следующий шаг – Гвискарди.
На звонок по коммуникатору архиепископ не отвечал, экран оставался синим. В немалом раздражении Лавиния отправила магвестник Джан-Марко и в ожидании ответа вышла на кампо San Fantin, куда смотрел парадный вход театра. Слева от ступеней горбилась знакомая фигура нищего, лежавшая перед ним шапка была совершено пуста. Коммандер бросила туда двойной дукат и спросила:
– Что ты тут мёрзнешь? Публика ближе к началу спектакля появится, вот тогда и соберёшь что-нибудь, а сейчас вон, сам видишь, здесь пусто.
Нищий шмыгнул носом и сунул его в лохмотья. Пожав плечами, Лавиния отвернулась и в ту же секунду о нём забыла, потому что коммуникатор засигналил, и Джан-Марко сказал ей:
– Привет! Ты вернулась?
– Да. Вернулась с новостями, и, кажется, хорошими. Но вот Кавальери найти не могу, он и сегодня не пришёл. Узнай, где он живёт, хотя бы в городской страже, что ли. Ну не может же такого быть, чтобы ни один венецианец не знал место жительства такой заметной фигуры?
– Попробую, – с сомнением ответил Джан-Марко. – А ты что будешь делать?
– Я зайду к Гвискарди, попробую добыть информацию там. Потом сообщу магвестником.
– Ладно.
Торнабуони отключился, Лавиния набрала номер, который оставил ей вчера Пьетро. Гондольер ответил и обещал быть через пятнадцать минут на причале у площади Сан-Марко. Сунув коммуникатор в карман куртки, госпожа Редфилд быстрыми шагами пошла по направлению к месту встречи.
Нищий сплюнул сквозь зубы, вытянул из лохмотьев новенький коммуникатор последней модели и набрал номер.
– Была в театре, ищет Кавальери, – сообщил он, когда на звонок ответили; впрочем, экран оставался тёмным, и лицо собеседника на нём не появилось.
– Куда она отправилась?
– К архиепископу, дальше не знаю. И это… Какие-то она привезла хорошие новости, но какие – не сказала.
– Ладно, можешь быть свободен на сегодня, – ответил невидимый собеседник, и экран погас.
Оборванец встал, нахлобучил шапку, не забыв вытащить из неё монету, брошенную Лавинией, и побрёл куда-то в сторону Риальто.
– Монсиньор на месте? – спросила Лавиния у секретаря.
– Минуточку, я узнаю, может ли он вас принять, – непримиримо ответил Вентури.
– Джакомо, давайте, мы сократим затраты времени. Вы же знаете, что мне монсиньор не откажет?
– А вдруг? Минуточку, – повторил он, скрываясь за дверью кабинета.
Минуты не понадобилось: не прошло и десяти секунд, как секретарь вышел в приёмную и сообщил:
– Монсиньор готов уделить вам десять минут.
– Спасибо, Джакомо. Кофе можете не приносить.
Архиепископ работал с документами, и работал, судя по покрасневшим глазам, давно.
– Лавиния! – сказал он без особой радости. – Прошу, присаживайтесь. Хорошо, что вы пришли, я чуть-чуть отдохну. Стоит только пропустить день, и это всё накапливается, прямо горы вырастают…
– Я не задержу вас надолго, – госпожа Редфилд поняла намёк. – Мне нужен номер коммуникатора синьора Кавальери.
– Но у меня его нет, – вскинул брови архиепископ. – А что, суперинтендант не в театре? Уже… – он взглянул на высокие напольные часы. – Ну вот, уже три, а я ещё не обедал! Кавальери всегда в театре, я даже подозревал, что он и спит там.
– Но как-то же вы с ним связывались, хотя бы чтобы предупредить о моём приходе?
– Не я. У меня есть секретарь, вот он, может быть, и знает… Джакомо! – крикнул Гвискарди.
Вентури появился мгновенно.
– Монсиньор, звонок уже починили, – сказал он укоризненно. – А вы кричите, словно торговка на рыбном рынке.
– Первое, найди для синьоры Редфилд номер коммуникатора суперинтенданта Кавальери. Второе, скажи там, что я желаю пообедать. Кстати, Лавиния, не хотите присоединиться?
– Спасибо, Паоло, но нет, – ответила госпожа Редфилд с сожалением, удивившим её саму. – У вас работа, бумаги, а меня, как волка, кормят ноги. Так что я прощаюсь и прошу извинить, что отвлекла.
Когда она вышла в приёмную, Вентури уже написал ряд цифр и протянул ей. Лавиния тут же набрала этот номер и стала ждать. Сигналы шли, но экран оставался синим, Кавальери не отвечал.
– Вот Тьма, – пробормотала она. – Куда ж ты провалился? Джакомо, адрес его вы не знаете?
– Увы, синьора коммандер, – развёл руками секретарь. – Не было надобности. А теперь вы меня извините…
– Да-да, – махнула она рукой. – Работайте, не буду мешать.
Номер суперинтенданта не отвечал и на второй, и на третий вызов. Лавиния потёрла затылок и спросила:
– Пьетро, а как бы вы искали венецианца, адрес которого вам неизвестен?
Гондольер задумался, потом уточнил:
– И в каком сестьере он живёт, тоже неизвестно?
– Мне – нет. У меня есть только имя, фамилия и номер коммуникатора, и это всё.
– А какие-то его вещи? Вроде маги как-то ищут по отпечаткам ауры.
– Конечно, я могу попасть в его служебный кабинет, но мне неизвестно, чем он пользовался чаще всего, на чём остался этот самый отпечаток. Да и проводить такой поиск в немаленьком городе, да ещё и среди текучей воды… Нет, это вряд ли возможно. Конечно, есть кот, и кота он гладил много и часто. Но кошки сами по себе магические животные, с них чужие заклинания соскальзывают.
– Понятно…
Несколько взмахов весла гондольер молчал, потом поинтересовался:
– А местонахождение коммуникатора определить нельзя?
– Понятия не имею, – честно ответила Лавиния. – Этим занимаются техники магбезопасности, но, судя по тому, что Торнабуони пока ничего не сообщал, дело не идёт. Я почему-то надеялась, что существуют какие-то здешние, венецианские способы поиска.
– Простите, синьора коммандер, а зачем вам этот человек?
– Неспокойно мне, понимаешь? Он не появился в театре ни вчера, ни сегодня. Ну, ладно, вчера спектакль отменили. Но сегодня-то он будет!
– Понимаю. Нет, простите, синьора, но если и есть такой способ, он мне неизвестен. А вот что пришло в голову: какому богу молился ваш пропавший?
Тут госпожа Редфилд задумалась. Что-то крутилось у неё в голове, какая-то фраза, сказанная Кавальери… Или жест? Или символ?
– Туран, – сказала она. – Он клялся Туран и её золотым лебедем, но я, честно говоря, даже и не знаю такой богини.
– Так это же отлично! – Пьетро оттолкнулся веслом от стены, возле которой они стояли, и погнал гондолу вперёд. – Если бы он клялся Великой Матерью, было бы куда сложнее.
– Почему?
– Потому что Туран и другим редко поминаемым в Венеции богам не строят отдельных храмов, для них существует Пантеон, где можно обратиться к любому божеству. А храмов Великой матери много, в каждом сестьере три-четыре, а то и пять, пока все обойдёшь…
– Понятно. То есть, наш путь лежит в Пантеон?
– Да, синьора.
Храм всех богов располагался не в самом престижном месте – в сестьере Санта Кроче, почти рядом с вокзалом. «С другой стороны, – думала Лавиния, следом за Пьетро входя в высокие двери, окованные медью, – храм близ вокзала – это правильно, приезжим тоже может понадобиться помощь богов».
Войдя, гондольер сотворил знак поклонения Великой матери, а госпожа Редфилд прошептала коротенькую молитву Пятерым. Им навстречу уже шёл здешний жрец: немолодой, подтянутый, с той выправкой, которая до конца жизни сохраняется у долго прослуживших офицеров.
Коротко поклонившись, Лавиния представилась.
– Моё имя Луиджи Фельди, или посвящённый Луиджи, как вам удобнее. Чем я могу помочь вам?
– Синьор Фельди, я ищу адрес одного знакомого. К сожалению, он не отвечает на звонки коммуникатора, не пришёл вчера и сегодня на работу и не выполнил поручение, которое я ему дала.
– Почему же вы считаете, что найдёте его здесь, в Пантеоне?
– Потому что он, по имеющимся у меня сведениям, верит в богиню Туран. Во всяком случае, клялся он именем Туран и её золотым лебедем. Его имя Кавальери, и он – суперинтендант театра «Ла Фениче».
– Да, этого человека я знаю, – жрец оставался спокойным… даже, пожалуй, бесстрастным, словно у него спросили, какую кашу он предпочитает на завтрак, овсяную или рисовую.
Или это было равнодушие?
– Вы могли бы подсказать нам, где можно найти синьора Кавальери?
– Нет.
– Почему?
– Потому, что вы несёте опасность, в том числе и для нашего прихожанина. По этой причине – нет. Уходите.
Развернувшись, посвящённый Луиджи взмахнул полой длинной тёмно-зелёной рясы. Что-то упало и со звоном покатилось по мраморному полу, но жрец не остановился, и через несколько шагов его высокая фигура скрылась за молящимися.
– Однако… – произнёс ошарашенный Пьетро. – Как он нас… Я этого жреца раньше и не видел, тут был отец Джузеппе, старенький такой, добрый.
– Кажется, именно это называется облом, – тихо ответила Лавиния. – Ладно, давай выбираться отсюда и думать, где ещё можно задать вопросы. Желательно так, чтобы получить ответы. Никаких местных жителей я на площади перед храмом не видела, так что излюбленный приём со стариками и вином не сработает.
– Так тут практически и нет жилых домов, – ответил молодой человек. – Никто не хочет жить рядом с вокзалом. Только те, кому по карману самая дешёвая квартира. Это жильё вон в тех нескольких домах, – он показал на четырёхэтажные здания поодаль. – Но этот народ сюда не ходит, у них своя церковь.
Тут у Лавинии просигналил коммуникатор.
Звонил Джан-Марко.
– Ты сейчас где?
– Возле Пантеона.
– Я узнал адрес, запоминай: сестьере Дорсодуро, Rio Terra Foscarini, дом 718.
– Рио Терра Фоскарини, семьсот восемнадцать, – повторила она. – Пьетро, когда мы там будем?
– Минут двадцать.
– Через двадцать минут, Джан-Марко.
– Увидимся на месте.
Пьетро гнал гондолу с такой скоростью, что даже получил в спину несколько злых окриков с других лодок. По этой причине Лавиния помалкивала, дабы не отвлекать молодого человека, хотя вопрос вертелся на языке. Только тогда, когда лодка уже причалила совсем рядом с мостом через Гранд Канал и Пьетро подал ей руку, она этот вопрос задала: