Росс Уэбстер встал и подошел к книжному шкафу, стоявшему позади его стола. Он легко притронулся к корешку одного из томов, и весь шкаф повернулся, открыв находившийся с обратной стороны бар с напитками.
— Я понимаю, Гас. Я знаю, откуда вы, — Уэбстер налил себе. — Вы хотите разбогатеть?
Гас уставился на Уэбстера. Видения бетонного пола еще теснились у него в голове; он слышал звон ключей от камер и, казалось, чувствовал еще особый вкус тюремных бобов.
Опять есть эту пищу… Если не выскочу, не разобью это стекло и не приземлюсь там, внизу… Кажется, план хорош!
— А я, — сказал Уэбстер, — я родился богатым. Я никогда не надевал два раза одни и те же носки.
— Что же вы делаете с ними?
— Наверное, их стирают и отсылают в какое-нибудь благотворительное заведение. Я не знаю, что с ними делают. Может быть, ими стирают пыль или чистят перья?
— Носками?..
— Да. Это никогда не занимало меня, — Уэбстер протянул Гасу напиток. — Пей, приятель, это с солодом, тебе понравится.
Уэбстер снова улыбнулся.
— Гас, друг мой, ты — гений. Дурной гений, но, черт возьми, кто без недостатков?
Гас чокнулся бокалом и снова посмотрел на Уэбстера.
— Потому что я понял, как добывать эти полцента?
— Потому что в наше время компьютеры движут миром.
Уэбстер говорил так, будто обращался к собранию гуманистов, расхаживая по комнате, выразительно жестикулируя.
— И человек, умеющий дурачить компьютер, будет владеть миром!
При этих словах Уэбстера Гас почувствовал себя уютнее:
— У этого человека душа вора…
Гас подошел к бару и налил себе еще бокал, но, поворачиваясь, задел плечом бар. Бар перевернулся и втолкнул его в полость стены. Его окутал мрак, и бокал в его руке задребезжал.
— Одиночная тюремная камера, прямо у него в кабинете. Ловкий мужик!
— …я долго искал человека, который может заставить эти машины делать непредсказуемые вещи. Ты улавливаешь смысл моих слов!
Голос Уэбстера доходил до Гаса через стену. Гас взывал о помощи, но Уэбстер по-прежнему обращался к воображаемой аудитории и не подозревал, что Гас заперт за стеной.
— Да, я знаю, что ты — именно такой человек. У тебя легкая рука, ты почти избег разоблачения. С поддерживающей тебя мощью моей организации ты можешь совершить что угодно…
Гас метался внутри бара, поворачивая краны, ломая кубики льда, ударяясь головой о внутреннюю стену. Наконец он нащупал кнопку и оказался в комнате в тот момент, когда Росс Уэбстер повернулся и шагнул к двери кабинета.
— Гас, у промышленного комплекса «Уэбстер» есть разная собственность: здесь немного магния, там немного цинка. Несколько железных дорог, кроме этого — сельскохозяйственные машины. Ты следишь за мной?
Гас перебежал к нему по ковру.
— Пытаюсь.
Росс обернулся.
— Знаешь, Гас, чего я хочу сейчас? Я хочу кофе.
Гас повернулся на каблуках и спросил тоном официанта:
— Черный или со сливками?
— Ты, по-моему, не понял, — сказал Росс, по-товарищески взяв Гаса за плечо и вместе с ним двигаясь вперед, — под именами разных компаний я контролирую цену кофейных бобов в Бразилии, Венесуэле, Боливии, на Яве и в Республике Габон.
Гас кивнул и задумчиво пустил в ход свою йо-йо; к драгоценной игрушке возвращалась жизнь, ее радуга снова крутилась.
Этот парень, — подумал Гас, — предлагает мне сделку: он использует мой необыкновенный талант, а потом упрячет меня обратно в стену.
Но я не вчера родился, приятель.
Я упрячу тебя в стену.
И ускользну через заднюю дверь, став богаче, чем сейчас, примерно на миллион долларов.
— …но, видишь ли, — гудел Уэбстер, — проблема в том, что одна страна не хочет сотрудничать со мной. Ты сможешь их напугать, верно?
— Разумеется. Я могу разрушить страну которая не хочет сотрудничать с вами, завтрак, ленч и обед. Что это за страна?
— Колумбия, — помрачнев, сказал Уэбстер. — Я пытался договориться с ними.
Он развел руками с тем видом благородства, какое демонстрировал на банкете в честь Гуманиста Года, с жестами, свидетельствующими о величии души и безграничном терпении.
— Но теперь я их уничтожу.
— Уничтожите?
— Уничтожу весь урожай колумбийского кофе до последнего зерна.
— До последнего зерна? Вы уверены, что не можете позволить этой маленькой стране делать свое дело?
— Некогда очень мудрый человек, — думаю, что это был вождь гуннов Аттила, — сказал: победить недостаточно, каждый может потерпеть поражение.
Уэбстер обнял Гаса за плечи.
— Знаешь, как я собираюсь это сделать, Гас?
— По-го-да! — голос Веры Уэбстер наполнил воздух. Через мгновение она вышла из-за угла, прямо к Гасу.
— Эта сука похожа на Сталина, — подумал Гас.
— Вот как? — сказал он, обернувшись к Россу Уэбстеру. — Я не знал, что ваша мама здесь.
— Я его сестра! — крикнула Вера Уэбстер, — Его младшая сестра!
Крокодиловые штаны Гаса, казалось, зашевелились, проявив родственный интерес к Вере.
— Спокойнее, — сказал им Гас. — У леди есть зубы и чешуя, но она все-таки не крокодил. Впрочем, неизвестно…
Росс Уэбстер заговорил снова.
— Скажи мне, Гас, ты когда-нибудь слышал о вулкане?
Гас взглянул на Веру:
— Они так вас называют?
Эполеты на милитаристском костюме Веры встали дыбом. Ее выправка, напомнившая Гасу муштровавшего его когда-то сержанта, стала еще более твердой. Она направилась к нему, говоря сквозь зубы:
— Вулкан — это погодный спутник, который наше правительство запустило на орбиту, чтобы контролировать погоду. Но если кто-нибудь даст ему другую программу, он сможет сделать гораздо больше. Он сможет менять погоду.
Вера Уэбстер улыбнулась, ее узенькие глазки-бусинки сияли, выражая ту же мысль, какую Гас увидел в глазах ее брата: богатство ходит по земле, и оно должно быть наше.
— Это тяжелый случай, — подумал Гас. — Большой путь я прошел за пять минут, верно?
— Погода! — повторила Вера. — Мы можем контролировать небо.
— Бури! Наводнения! — руки Росса Уэбстера летали в воздухе, как маленькие гуманитарные молнии.
— Снежные бури! — Вера придвинулась к Гасу. — Сильные жары!
Она была уже совсем близко, и его крокодиловые штаны снова начали двигаться независимо от его воли, поблескивая чешуей.
— Как же вы собираетесь все это делать? — спросил Гас, отступая от Веры.
Росс Уэбстер стал между своей сестрой и Гасом и поднял руку в воздух.
— Как и все в двадцатом веке, Гас. Нажимая кнопки. Гас спустил на ковер свою йо-йо и наблюдал за вертящейся радугой.
— Следующий шаг контролирую я, — подумал он, совсем забыв, что лишь полчаса назад пытался удрать из здания на своем катающемся стуле.
С помощью йо-йо он почистил носки своих ботинок, ибо день, кажется, становился на место. В его голове создавалась уже большая схема, но теперь это была схема гораздо более высокого уровня.
— Продолжай, — сказал он себе, — все идет по порядку.
Он не помнил уже о своих недавних намерениях выпрыгнуть из окна и приземлиться на зеленые насаждения компании. Теперь он видел впереди только большие деньги.
— Мой ум свободен, — сказал себе Гас.
Он расслабился, зная, что у него есть куча точек — точка, отделяющая в десятичной дроби целое от его части, проносилась над сотнями, тысячами, миллионами, сотнями миллионов. Он смотрел, как крутится его йо-йо.
Он уже видел себя живущим в замке на скале над океаном. У входа в замок был лимузин, длинный, как универмаг. Из него выходил сам Гас в светлых крокодиловых брюках и темных очках. На его пальцах сверкали бриллианты, и даже в правую ноздрю был вставлен скромный драгоценный камень.
— Расскажите мне побольше о погоде, — сказал он, глядя на Веру.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Смейтесь! — сказал Джимми Олсон, берясь за свою камеру.
Несмотря на свою сломанную ногу, он стоял в офисе «Дейли Плэнет». Перед ним в парадной одежде находились мистер и миссис Стокис, выигравшие главный приз в Бинго-Джинго. Они и без указаний Олсона скалились, как пара хомяков.
— Я до сих пор не верю в это, — сказал мистер Стокис, — я впервые что-то выиграл.
Миссис Стокис, охваченная необычным возбуждением, положила голову на плечо мужа.
— Ты выиграл мою руку, Мори, — сказала она с глупой сентиментальной улыбкой.
— Да, конечно, — сказал Стокис, — но я впервые выиграл стоящее.
Джимми Олсон ковылял по кабинету, натыкаясь на мебель в поисках подходящего ракурса для съемки победителей в Джинго. Перри Уайт, издатель, курил за своим столом, стараясь не замечать происходящего. Неутомимая мисс Гендерсон потянула его за рукав.
— Пусть вас тоже снимут с ними, мистер Уайт.
— У меня нет времени.
Уайт указал сигарой на стол, на заголовок, который он пытался написать.
— И с сомбреро на голове…
Мисс Гендерсон принесла для супругов огромные головные уборы. Они по-дурацки засмеялись и запели латиноамериканскую мелодию, а Олсон щелкнул камерой.
— Теперь, мистер Уайт, вы должны сфотографироваться с ними, протягивая им билеты на самолет!
— Ну, почему я должен это делать? — заныл Уайт, отбрасывая страницу.
Мисс Гендерсон потянула его за ворот и улыбнулась чете Стокис:
— Мистер Уайт так рад за вас, друзья.
— Да, я очень рад, — сказал Уайт с вымученной улыбкой, а мисс Гендерсон поправляла узел его галстука.
— Смейтесь! — сказал недоумок Джимми Олсон.
— Южная Америка! — воскликнул мистер Стокис. — Просто не верю в свою удачу!
Гас Горман сидел на совещании с Россом и Верой Уэбстерами. Его йо-йо была у него на ладони, выключенная, но еще теплая от вращения. Он слушал Росса Уэбстера.
— Компьютеры переговариваются с другими компьютерами, правда, Гас?
Гас повернулся к Вере, говорившей:
— Я думаю, что ваши хитрые мозги могут придумать, как работать на главном компьютере в Аэроцентре, чтобы достичь Вулкана.