, а его гениталии, по-прежнему крепко сжимающие самку, отрываются, образуя эффективный барьер против будущих поклонников. Самое время поговорить о преданности своему делу!
Большинству мокрецов требуется от 2 до 5 минут на то, чтобы насытиться кровью. Некоторые действуют медленнее, от 5 до 12 минут. Казалось бы, при таком темпе риск погибнуть гораздо выше. Однако благодаря крошечному размеру – не зря по-английски они называются невидимками – мокрецов не замечают. Многие кусают поверхности, зарываясь в волосы или мех. Также им помогает способность обезболивать жертву, едва прикоснувшись к ней. Об этом свидетельствует канадская писательница Маргарет Этвуд[197], которая провела годы ранней юности в дикой местности в Северном Квебеке и Северном Онтарио, где ее отец работал энтомологом: «В лесу я носила штаны не потому, что хотела быть похожей на мужчину. Если не надеть брюки и не заправить [их] в носки, то ноги тут же облепляла мошка. Они проделывали в коже маленькие дырочки, куда вводили антикоагулянт. Ты не чувствуешь их, пока они кусают тебя, но как только снимаешь одежду, обнаруживаешь, что ты весь в крови».
К сожалению, эффект онемения носит временный характер. Со временем после укусов мошки и другой кусачей мошкары остаются непропорционально большие следы, которые постоянно чешутся. К счастью для северян, кусачая мошкара, живущая в умеренном климате, не передает болезней, в отличие от ее тропических собратьев. Мошка питается не только кровью[198]. И самцы, и самки едят нектар, пыльцу и медвяную росу, выделяемую тлей и другими насекомыми. Однако в сезон мошки в Канаде вам бы это в голову не пришло.
Мошка, как и их сородичи, комары, до того как полететь, живет в воде. Личинки, развивающиеся в ручьях, при помощи крючочков цепляются за подушечки из шелка, которые они наклеивают на камни. Здесь могут быть хищники, и у некоторых видов личинок мошки есть отличное приспособление, чтобы спастись от них: они привязываются к закрепленным на камнях шелковым нитям и временно дрейфуют вниз по течению. Как только опасность проходит, они карабкаются по своей шелковой страховке обратно на камень[199].
В стадии куколки, которая приклеивается к подводным камням, такого механизма спасения нет, поэтому многие становятся жертвами хищных личинок мух-толкунчиков. Иногда личинки толкунчика используют пустую шелуху от куколок мошки и сами окукливаются в них[200]. Появляющиеся взрослые особи мошки не хотят, чтобы их обнаружили, поэтому резко всплывают на поверхность в потоке воздуха[201], который как будто взрывается пузырьками, выпуская крылатую взрослую особь над поверхностью воды.
Есть одна группа кусачих мошек, которая выбрала очень любопытную жертву: лягушек. Когда я думаю про лягушек и мух, в моем представлении обычно муха служит пищей лягушке, но с семейством Corethrellidae ситуация совершенно иная, хотя все не так смертельно.
Если вы хотите узнать больше о комарах, кусающих лягушек, то вам к Арту Боркенту. Я познакомился с Артом в Ванкувере на совместном заседании Энтомологического общества Канады и Энтомологического общества Америки. Боркент питает к мухам глубокую страсть. К 13 годам он ловил и выращивал личинок мошкары, и его хобби не раз мешало ему завести отношения с потенциальными подружками.
Боркент формально считается научным сотрудником Королевского музея Британской Колумбии и Американского музея естественной истории, однако работает он самостоятельно и практически бесплатно. Арт обладает заразительным энтузиазмом касательно интересной ему области, и он потрясающе в лицах рассказывает про мух. Его жена Аннет, которая сопровождает (и финансирует) Арта в большинстве полевых поездок, не менее бесстрашная исследовательница, чем ее супруг. В 1993 году они упаковали троих детей в старый Volvo station wagon, прицепили сзади небольшой прицеп и уехали из Британской Колумбии в Коста-Рику. Дети ходили в местную школу, а Арт девять месяцев изучал кусачих мошек, в частности лягушачьих. Аннет оказывала техническую поддержку Арту практически во всем. В одной из работ, трактате, где рассказывается о семинедельной экспедиции в Западную Австралию в 2001 году в поисках редкой кусачей мошки, есть ее фото крупным планом, где на веках и на щеке женщины пристроились несколько крошечных мух, готовых перекусить.
В настоящее время известно 113 видов мошек, кусающих лягушек (их было 97, когда я начал писать эту книгу), и, учитывая показатели новизны и исходя из того, что усилия по сбору образцов ограничены, можно предположить, что существуют еще по крайней мере 500 неоткрытых видов. В основном они встречаются в тропиках. Только один вид живет далеко на севере, в Канаде. Южные границы ареала обитания включают Буэнос-Айрес и Новую Зеландию.
Поскольку существует всего несколько десятков образцов[202] и все они разбросаны по миру, об этих мошках мало что было известно до середины 1970-х годов, когда у американского энтомолога по имени Стерджис Маккивер появилась идея в период проведения полевых исследований в штате Джорджия.
Давно известно, что метко прозванный по-английски «летучей мышью-лягушкоедкой» (frog-eating bat) бахромчатогубый листонос прислушивается к кваканью, чтобы найти свою добычу. Предположив, что мошки могут делать то же самое, Маккивер включал предварительно записанные лягушачьи концерты во время исследований на местности. «Он собирал мошек ведрами», – сказал мне Боркент. Воспроизводя записанное кваканье над ловушкой – вентилятором, загоняющим воздух в сеть, – за один вечер можно было собрать множество экземпляров. Во время одной из своих первых вылазок Маккивер с коллегой поймали 566 мошек за полчаса[203]. Внезапно у биологов появился инструмент – кассетный магнитофон; его стали использовать для сбора и изучения группы мух, которых в течение столетия никто не знал. Возможно, неуловимые самцы[204], которые не охотятся за кровью, либо глухи, либо их не привлекают лягушачьи песни, поскольку в ловушку попадали только самки.
Как только мошка принимает «позывной» от подходящей лягушки[205], она подкрадывается к добыче: летит короткими «скачками» в течение каждой песни, приземляясь, когда лягушка замолкает, и снова взлетает, когда слышит голос лягушки. Учитывая довольно мясистую середину бедра, прыгают мошки довольно хорошо. Оказавшись примерно в 30 сантиметрах от лягушки, мошка переключается с определения голоса на углекислый газ, выделяемый лягушкой при дыхании. Если животное находится на суше, мошка направляется прямиком к лягушке; если же плавает, мошка летит, будто подпрыгивая в воздухе, изящно, как бы случайно ударяясь о поверхность воды, пока не находит добычу. Насытившись, раздутая мошка ковыляет прочь от лягушки, поскольку взлететь ей слишком тяжело. Сначала ей приходится выпустить несколько капель воды, отфильтрованной из крови, и тогда она станет достаточно легкой и сможет взлететь.
Непонятно, что за механизм помогает мошке слышать лягушачьи крики. Вероятно, она опознает певца с помощью органа Джонстона, скопления нейронов у основания пушистых усиков мошки, которые реагируют на отклонения отдельных волосков. Считается, что эти органы улавливают тонкие звуковые колебания воздуха. Усики невероятно чувствительны и реагируют на отклонения менее чем на тысячную долю градуса[206], что составляет около 60 000 отклонений на сантиметр.
Укусы мух обычно не опасны для лягушек, если, конечно, мушки не облепляют лягушку полностью. По оценкам, небольшая лягушка может потерять почти треть своего общего объема крови за час при большом скоплении этих мух[207]. Некоторые, а возможно, и все мухи, кусающие лягушек, переносят трипаносом – одноклеточных простейших паразитов. Болезнь передается другим лягушкам, и считается такой же древней, как и союз лягушек и мошек. У нас близкородственные трипаносомы в Африке вызывают африканский трипаносомоз, или сонную болезнь, и болезнь Шагаса в Южной Америке, однако известно, что для лягушек эти паразиты не смертельны.
При этом лягушки не остаются в долгу против такого жестокого обращения. Когда мошки нападают на них, они их стряхивают, смахивают лапой или трут место, куда те садятся. Кроме того, на коже лягушки выделяется широкий спектр химических веществ[208], и некоторые из них почти наверняка появились в процессе эволюции, чтобы отпугивать кусачих насекомых, из которых мошки – наиболее распространенные. Боркент считает, что, устраивая концерты, лягушки сбивают с толку двукрылых. Некоторые самцы лягушек вообще не издают звуков, сидя рядом с теми, кто квакает, в надежде перехватить приближающуюся самку. Другие лягушки квакают на частоте выше 4000 Гц, то есть за пределами чувствительности слуха мошек[209]. Еще одна тактика борьбы с мошкой заключается в том, чтобы удаляться от мест размножения мошек, в том числе повыше и подальше от воды. Если же вести себя как обычно, находясь частично под водой, то уязвимая площадь поверхности лягушки меньше.
Более поздняя адаптация – перемещение лягушек в города, где самцы развили более сложные и более привлекательные для самок песни. При этом лягушки сталкиваются с дилеммой[210], поскольку такие звуки мошек тоже привлекают сильнее, но в городских условиях кусачие насекомые и хищные летучие мыши встречаются реже. Когда ученые пересадили городскую лягушку в сельскую местность