[234]. И это не считая всех нечеловеческих экскрементов. Я не знаю, как вы, но моя первая мысль: «Слава богу, что это органические отходы и они разлагаются». Но благодаря кому? Благодаря множеству крошечных организмов. Если бы не мухи (и жуки), мир очень скоро был бы заполнен органическими отходами и жили бы мы в гораздо более грязном и заразном месте. Питаться экскрементами – это не просто прекрасная стратегия с точки зрения эволюции, это еще и подарок всем, кто ценит гигиену.
То же самое относится и к мертвым телам. Там, где позвоночные падальщики, такие как собаки и стервятники, не справляются, за дело берутся беспозвоночные, большую часть которых снаружи и внутри трупа обычно составляют мухи. Стоит отметить, по словам канадского специалиста по мухам Стивена Маршалла[235], что «любое живое существо, включая вас и меня, в конечном итоге умирает и разлагается, и велика вероятность того, что мы станем частью первобытной почвы благодаря личинкам, пожирающим микробы».
Когда мой знакомый узнал, что я пишу книгу о мухах, он вручил мне пуговицу с мультяшным изображением мухи и словами по кругу: РАБОТАЮ ЗА ДЕРЬМО. Если отбросить косвенную отсылку к минимальной оплате, то копрофаги (насекомые, питающиеся экскрементами) действительно делают свою работу, и их рвению можно только позавидовать.
Нравится вам это или нет, но если вы проводите время на открытом воздухе, то неизбежно столкнетесь с мухами на фекалиях. Дерьмо появляется, и, независимо от того, насколько в обществе соблюдают правила гигиены, всегда найдется парочка негодяев, не убирающих за своими собаками. Даже когда это делают все, будьте начеку: бывает всякое. Пару лет назад, когда я жил в живом комплексе в Южной Флориде, большая соседская собака Пэдди испражнилась на лужайке за домом. Бриджит – ответственная хозяйка, и у нее наготове были мешочки для уборки, однако она вежливо закончила общаться со мной и только потом занялась уборкой. Прошло четыре минуты к тому времени, когда мы отправились на лужайку убирать последние достижения Пэдди в области улучшения местной экологии. Найти их было легко, однако они представляли собой совсем не коричневую кучу, как можно было бы ожидать. Это был мерцающий объект, иссиня-черный, облепленный отливающими металлическим блеском телами сотни или более синих мух. Все они улетели, жужжа, как только Бриджит наклонилась с мешочком в руке, но мы поразились скорости, с которой насекомые нашли свою добычу.
Твердые отходы жизнедеятельности распространены так же, как и производящие их существа, так что дефицитным ресурсом их точно не назовешь. Однако есть два фактора, могущие привести к сокращению охотников за фекалиями в антропоцене. Во-первых, люди делают все возможное, чтобы изолировать фекальные отходы и как можно дальше спрятать их от тех, кто в противном случае мог бы их поглотить. Во-вторых, растущие глобальные экологические последствия ведут к утрате биоразнообразия, а это означает меньшее количество производителей продуктов питания для тех, кто любит полакомиться экскрементами.
Чтобы получить представление об эффективности, с которой мухи перерабатывают фекалии, полезно взглянуть на цифры. Биологи из Института биологии в Чэнду и Нанкинского университета[236] разместили 180 искусственно сформированных кусочков свежего навоза яка (диаметром 17,6 см и высотой 4 см) на альпийском лугу в Западном Китае. Каждый кусочек весил около 1 кг, при сухом весе 1/4 кг. 45 из них ученые накрыли мелкоячеистой сеткой, чтобы блокировать доступ для мух, и стали отслеживать изменения веса экскрементов в течение 32 дней. При помощи хитрых методов и работы с сеткой, они оценили воздействие навозных жуков (без учета мух) на другие 45 кучек, а также совместное воздействие мух и жуков на отдельные 45. Четвертую группу кучек не трогали ни мухи, ни жуки. К чести жуков, они превзошли мух, за месяц сократив кучки, над которыми трудились эксклюзивно, на две трети, по сравнению с половиной у мух. Сухой вес набора из 45 кучек, которого не касались ни мухи, ни жуки, снизился всего на десятую часть.
Сотни маленьких навозных мух пируют на лепешке свежего конского навоза в Мэриленде (фото автора)
Я видел навозных жуков в действии в Африке и в Азии и воочию убедился: скорость, с которой они набрасываются на навоз, невероятна. Однажды, установив сеть-невидимку для ловли летучих мышей в приречном лесу в южноафриканском парке Крюгера, мне пришлось срочно отойти в «туалет». К моему удивлению, моментально появились несколько больших навозных жуков и начали вести переговоры о распределении моих фекалий, прежде чем я успел их закопать. В другом месте, на одной из немногих в тех краях асфальтированных дорог, я заметил, что большая куча слоновьего навоза через три часа превратилась в смазанную лепешку. Способность прибывать на место так рано объясняет, почему жуки в исследовании в Чэнду сократили кучки яков почти на две трети всего за первые два дня. При этом кучки яков, обрабатываемые мухами, планомерно уменьшались в течение 11 дней.
Комнатные мухи неплохо справляются с разложением навоза, чему немало способствует их плодовитость. Типичная домашняя муха откладывает от двух до семи партий по 50–100 маленьких удлиненных яиц (25 штук, отложенных впритык друг к другу, занимают 2,5 см). Но общее количество может варьироваться; рекорд за всю жизнь одной мухи составляет 21 партию с общим количеством 2387 яиц. Личинки вылупляются через 6–30 часов[237]. После того как в течение четырех дней самки мух откладывали яйца в кучу навоза весом полтонны, по оценкам случайной выборки, в куче обнаружили около 400 000 личинок мух[238]. Личинки проходят три линьки, достигая максимум 12 мм в длину, затем находят более сухие места, где окукливаются. В зависимости от условий продолжительность каждой стадии может отличаться: личиночная длится от 3 до 14 дней; стадия куколки – от 3 до 10 дней. Средняя продолжительность жизни взрослого насекомого составляет 30 дней, а максимальная – 70.
То, что вы едите какашки, не обязательно означает, что вас всегда много. Многие мухи, в том числе те, что питаются человеческими фекалиями, редки и малоизвестны. Они настолько разборчивы, что выбирают только помет определенного хозяина. Например, в Австралии есть мухи, питающиеся только экскрементами вомбата, а бескрылая муха, паразитирующая на летучих мышах, предпочитает исключительно фекалии эндемичной в Новой Зеландии короткохвостой летучей мыши. Есть муха, питающаяся навозом летучих мышей и обитающая в одной-единственной пещере в Кении.
Тут вспоминается реальная история с участием исследователя, который тоже отбирал экскременты конкретных хозяев – своих коллег, что чуть не довело до драки. Самоотверженный специалист по двукрылым изо всех сил пытался собрать достаточно фекалий, чтобы провести исследования в тропиках, где экскременты исчезают очень быстро.
В экспедиции по сбору образцов, вместо того чтобы просить коллег внести свой вклад в общее дело, он тайно выслеживал их в кустах по одному. Когда человек, сделав свои дела, уходил, наш исследователь собирал фекалии, а затем раскладывал их в мухоловки. Эта схема работала несколько дней, пока один из членов группы не узнал об этом. Он был очень обижен и разразился мощной тирадой, требуя прекратить процесс, добавив: «Если вам нужно мое дерьмо, попросите его у меня». Энтомолог, который рассказал мне эту историю, добавил, что такая постановка вопроса совершенно меняет отношение к тому, чтобы отдавать кому-то дерьмо.
Экскременты – не единственное, за уборку чего мы можем поблагодарить мух. Перекусить можно не только навозом, но и мертвым телом, и тут мухи тоже не упускают своего. Если вам приходилось видеть труп не первой свежести, скорее всего на нем сидели десятки извивающихся личинок, деловито превращающих тушу в биомассу мух.
Однажды на деревянной веранде позади моего таунхауса я увидел мертвую птицу. На кормушку для птиц к соседям прилетали домашние воробьи, и это была самка, вероятно, из этой стаи, которая почему-то решила закончить свои дни у меня на крыльце. За те годы, что я там жил, иногда птицы все-таки врезались в окна задней части дома, несмотря на силуэты соколов, которые мы приклеили скотчем к стеклам.
Знакомый запах гниющей плоти указывал на то, что птица умерла по меньшей мере сутки назад, однако, к моему изумлению, тело двигалось так, что можно было предположить, что существо все еще дышало. Только когда я осторожно положил птицу на пластиковый мешок, я понял, что двигалась она благодаря шевелению личинок под кожей и перьями. Мне вспомнился фильм, где в замедленной съемке показывали, как под действием личинок, копошащихся под шкурой мертвой мыши, ее тушка разложилась, а затем сравнялась с землей.
В этом процессе есть порядок. Последовательность стадий разложения – свежая, вздутие, активный распад, продвинутый распад, скелетирование – сопровождается взрослыми мухами, а затем личинками на разных стадиях развития. Предсказуемость в поведении определенных видов, осваивающих труп на разных стадиях разложения, такова, что мухи стали важным подспорьем для определения времени смерти (см. главу 11).
Личинки, оживившие птичью тушу у меня на террасе, принадлежали к мясным (Sarcophagidae) или падальным мухам (Calliphoridae). Падальных мух насчитывается около 1100 видов[239], большинство из которых действительно питаются падалью[240]. Этих мух легко узнать по блестящим металлическим цветам. К ним относятся хорошо известные мухи: синяя падальная муха (Calliphora) и зеленая падальница (