Сама по себе практика не стимулирует контекстного поиска в человеческой памяти, не включает фильтры, отсеивающие непригодные для нашей задачи сведения. Рассмотрим для примера нашего программиста. Существуют два способа решить проблему. Вариант A намного эффективнее, но и Б тоже годится. Однако программисту известен только вариант Б, поэтому он будет применять только его. Вдруг — допустим, из поста на профессиональном форуме — программист узнал о существовании варианта A. Он будет забыт с большой долей вероятности, если только не придется применить его достаточно скоро. Это иллюстрация того, что простое чтение гораздо менее продуктивно, чем повторяющаяся практика припоминания.
Пример может показаться абстрактным, но я готов поклясться, что описанная ситуация нередка в IT-среде. Посредственных программистов от великих отделяет вовсе не круг проблем, с которыми одни не могут разобраться, а другие щелкают их как орешки. Великие знают десятки способов решения разных задач и могут выбрать лучший для каждой ситуации. Такая широта профессионального диапазона требует определенного количества пассивных знаний, чему, в свою очередь, способствует припоминание.
Как практиковать поиск
Осуществить поиск потерянного в собственной памяти не всегда легко. Затруднены и само усилие, и его реализация. Пусть пассивное повторение не особо эффективно, но зато технически просто: вы открываете книгу и перечитываете материал до тех пор, пока не запомните. Однако во многих книгах (да и на иных ресурсах) нет вопросов, позволяющих удостовериться в усвоении материала. Ниже приведены полезные приемы, которые можно использовать для поиска в памяти сведений практически по любому поводу.
Флеш-карты — удивительно простой, но эффективный способ установить связи между вопросами и ответами. Старый способ изготовления бумажных карточек для самоподготовки в значительной степени вытеснен системой интервальных повторений, которую я рассмотрю в следующей главе (принцип 7). Сейчас же скажу: эти программные алгоритмы быстро обрабатывают десятки тысяч «карточек», а также организуют график повторений, которым управляете вы сами.
Основной недостаток флеш-карт — то, что они очень хорошо работают только для определенного типа извлечения информации из памяти: при наличии соответствия между конкретным сигналом и конкретным ответом. Это отлично подходит для некоторых форм знания, например для запоминания иноязычной лексики или анатомических диаграмм, определений и уравнений. Однако при сильно изменчивой ситуации вылезают все недостатки этого вида практики. Программисты могут запоминать определенные алгоритмы с помощью флеш-карт, но концепции реальных программ часто просто не формулируются в форме «вопрос — ответ», которую предлагают флеш-карты.
Проще всего, прочтя раздел книги или слушая лекцию, попытаться изложить на бумаге все, что удастся вспомнить. Предлагаемое свободное припоминание часто оказывается трудным, даже если текст только что прочитан. Но у этой трудности есть и положительная сторона: заставляя себя вспоминать, вы надолго запомните детали. Например, проводя исследования для этой книги, я часто распечатывал журнальные статьи и складывал их в папку вперемежку с чистыми листами. Закончив читать, я выполнял быстрое упражнение по свободному припоминанию, желая убедиться, что вспомню важные детали, когда придет время писать книгу.
Большинство студентов фиксируют (в конспектах, на листочках) основные моменты информации по мере ее получения. Но имеется и другая стратегия конспектирования: перефразировать записанное, переформулировать в виде вопросов, а позже ответить на них. Итак, можно написать: «Великая хартия вольностей была подписана в 1215 году».
А можно задать вопрос: «Когда была подписана Великая хартия вольностей?» — и поставить рядом ссылку, где найти ответ. Заметки в виде вопросов, а не ответов на них, создают базу для последующего поиска в собственной памяти.
Одной из моих ошибок при применении этой техники была попытка сосредоточиться на неправильных вещах при постановке вопросов. Я попытался применить этот метод к книге по вычислительной нейробиологии и в итоге сам себя спрашивал, какова скорость срабатывания определенных нейронных цепей или кто предложил конкретную теорию. Такая постановка вопросов оказалась побочным продуктом лени: переформулирование фактического содержания книги в вопросы не показалось мне существенным. Сложнее и полезнее оказалось переформулировать в вопрос главную идею главы или раздела. Поскольку она зачастую завуалирована, то над ней придется размышлять — простого добавления вопросительного знака к некоторым записям будет явно недостаточно. Правило, которое я нашел полезным, — ограничиться одним вопросом на раздел текста. Это поможет заставить себя признать и перефразировать основную идею, а не множить детали, которые потом, скорее всего, окажутся ненужными.
Описанная тактика лучше всего работает при поиске простой информации — отдельных фактов или объемных идей, почерпнутых из книги или лекции. Однако для выработки навыка этого недостаточно. Программисту мало знать, что означает алгоритм, — надо уметь применить его в коде. То есть при прочтении материала можно придумывать для себя проблемы, чтобы решить их позже. Скажем, узнав о новых методах или приемах программирования, сделайте заметку, чтобы затем опробовать их при решении реальной задачи. Создание списка таких задач подтолкнет к практическому применению этой информации и расширит ваш персональный набор инструментов.
Если отключить возможность поиска подсказок, то способность к припоминанию многократно возрастет практически в любой области. Стратегия создания карты понятий не особо хорошо работала в экспериментах Карпика и Бланта, но реабилитировалась, если испытуемые при создании своей карты не заглядывали в книгу. Мне кажется, если бы студентам изначально предложили действовать подобным образом, то в финальном тесте, который опирался на создание карты понятий, они выглядели бы лучше. Введите в любую практику запрет на возможность посмотреть материал в книге, и информация тут же обратится в знание, содержащееся в голове, а не в справочном руководстве.
Вернемся к Рамануджану
Нельзя отрицать, что Рамануджан был умен. Однако его гению помогали две особенности занятий, характерные для набора инструментов суперученика: интенсивность и практика припоминания. С утра до вечера писать на грифельной доске, пытаясь найти доказательства теорем Карра, было для юноши невероятно тяжелой работой. Но она создала ему трудности, позволившие собрать огромную личную базу инструментов и приемов, пригодившихся в его более поздних математических упражнениях.
Умение припоминать сыграло важную роль в становлении Сринивасы Рамануджана как математика, но он не единственный, кто воспользовался этой тактикой. Почти в каждой биографии великих гениев и современных суперучеников упоминается та или иная форма поисковой практики. Бенджамин Франклин тренировал свой писательский навык, восстанавливая эссе по памяти. Мэри Сомервилль обдумывала проблемы по ночам, когда у нее не было свечи для чтения. Роджер Крейг упражнялся на вопросах о мелочах, не заглядывая в ответы. Припоминание необходимо, но не достаточно для создания гения.
Однако не просто воспроизвести, а дать собственный ответ — это только половина цикла. Припоминание станет действительно эффективным, если ответ, выкопанный из памяти, окажется правильным. Мы часто увиливаем от проверки результатов, пока не убедимся в том, что «готовы». Выполнение теста всегда неприятно, потому что мы боимся негативной оценки. Мы тянем до последнего, пока оценка явно не пообещает быть положительной. Мы в состоянии эффективно обрабатывать информацию «про себя», а вот громкое и ясное сообщение вслух нам услышать не всегда легко. Но именно поэтому сторонняя оценка так важна. И это подводит нас к следующему принципу суперобучения — обратной связи.
Глава IX. Принцип 6. Обратная связь: не уклоняйтесь от ударов
У всех есть план, пока им не врежут в челюсть.
Крис Рок выходит на сцену с узкой лестницы в глубине зала, едва услышит свое имя. В зале аншлаг. Рок — актер, комик, сценарист, режиссер, продюсер: он далеко не новичок в стендап-комедиях{42}, и телесеть HBO делает ему особые предложения. Его выступления напоминают рок-концерты. Энергичная и акцентированная манера подачи текста отличается тем, что Крис повторяет ключевую фразу шутки как припев песни. Ее ритм настолько точен, что сразу чувствуется: сейчас будет что-нибудь смешное. Но когда все, что делает актер на сцене, смешно, как узнать, что его шутки по-настоящему хороши?
Вдали от переполненных концертных залов и ликующей толпы Рок подходит к микрофону, установленному на скромной кирпичной сцене в Comedy Cellar{43}. В руке — колода карточек с обрывками фраз. Этому приему Криса научил дед-таксист, который по выходным проповедовал в церкви. На карточки удобно записывать новый материал. Сейчас Крис не демонстрирует свой фирменный агрессивный стиль: он в лаборатории и собирается исполнить комедию с точностью эксперимента. Крис прижимается спиной к стене.
«Сегодня будет не как обычно», — предупреждает Рок ошеломленную толпу. Появления комика не ждали, о его выходе не объявили. «Не по таким ценам, — вдруг шутит Крис, — при этих ценах я мог бы уехать прямо сейчас!» Актер предвидит отклики: «Крис вышел и ушел. Это было хорошо! Он не произносил никаких шуток — но было хорошо!»