— Не воображай, будто сумела сменить тему! Ты знаешь, что матушка запрещает тебе прыгать на лошади через препятствия! И наш никчемный братец тоже это знает.
— Вряд ли это можно назвать прыжками, — запротестовала Сара. — Только одно препятствие. Да и то даже до колена не достает.
— А вы? Как насчет прыжков через препятствия, мисс Берд? — обратился Невилл к Оливии.
Она смело встретила его взгляд.
— Да. Но начала только в четырнадцать лет.
— А хотела начать раньше, — вставила Сара. — Сама говорила!
Оливия едва сдержала вздох, потому что Сара была права. Мать не любила ездить верхом и не слишком поощряла интерес дочерей к лошадям. Оливии было очень трудно спорить по этому поводу с Августой, тем более что она не понимала материнской осторожности.
— Да, я сердилась на матушку, — кивнула она. — Но была внимательна к ее желаниям, как, надеюсь, будешь и ты. Пойдем! — Она взяла Сару за руку. — Нас ждет обед, а потом нужно сразу выезжать.
— Тебе легко говорить, — проворчала Сара, — а я вчерашний и позавчерашний день провела в экипаже, и вот сегодня — опять! Устала я сидеть в клетке.
— Хотите поехать со мной?
Оливия и Сара переглянулись. Хотя предложение было сделано Саре, смотрел лорд Хок на Оливию.
— Я позабочусь о ней, — добавил он. — И никаких прыжков.
— О, пожалуйста, Ливви! Пожалуйста! — запрыгала Сара, дергая Оливию за руку. — Позволь мне, пожалуйста! Я буду хорошо себя вести.
Оливия задохнулась от злости. Она попала в ловушку, чего и опасалась с самого начала. В свои двенадцать лет Сара умела прекрасно манипулировать людьми. Вне всякого сомнения, именно этого она и добивалась. И к несчастью, Невилл попался на удочку.
Теперь Оливия оказалась между молотом и наковальней.
Либо она должна проявить неоправданную жестокость к сестре, либо будет вынуждена оставаться на дружеской ноге с лордом Хоком, чего всячески пыталась избежать.
Оливия вцепилась в ручки ридикюля, полная решимости не поддаваться на мольбы Сары. Но, Боже, как это трудно! Как ясно помнила она строгие правила матери и такие своевременные вмешательства отчима!
— Возможно, вы тоже захотите прокатиться с нами? — осведомился лорд Хок.
Оливия надменно качнула головой:
— Нет, спасибо.
— Но я могу поехать? — спросила Сара с такой надеждой, что Оливия не нашла в себе сил отказать. Что ж, это всего одна маленькая схватка… до конца войны еще далеко.
— Хорошо. Если лорд Хок готов дать тебе лошадь, можешь немного проехаться с ним. Но не целый день. Час, не больше.
Последние слова заглушил радостный вопль Сары.
— Сара! Такое поведение в публичном месте шокировало бы матушку.
— Но не тебя, Ливви!
Сестра постаралась взять себя в руки. Одни лишь сверкающие глаза выдавали ее возбуждение. Оливия вдруг поняла, что не видела таких радостных глаз с тех пор, как умер отец Сары. И все возражения относительно поездки мигом исчезли. Что плохого, если девочка немного развлечется?
Все же Оливия не хотела, чтобы Невилл Хок вообразил что-то из-за ее капитуляции. Он и так слишком много себе с ней позволил!
— Итак, если все улажено, мы можем пойти обедать? — строго осведомилась она.
В столовой Оливия постаралась держаться поближе к миссис Маккафери. Присутствие этой женщины каким-то образом не давало общей атмосфере стать слишком уж интимной. Интерес Сары к лошадям, нашедший живой отклик в Невилле, позволил Оливии спокойно пообедать пирогом с курятиной и картофелем в сливочном соусе. При этом она украдкой наблюдала за Невиллом.
К сожалению, дневной отрезок их путешествия оказался еще более тяжким испытанием, чем утренний.
Хотя в экипаже теперь стало свободнее и миссис Маккафери все время спала, Оливия по-прежнему не находила себе места. Ни роман, ни вязание, ни красота проплывающих мимо пейзажей не смогли занять ее. Какое ей дело до ярко-фиолетового расцветающего вереска или древних узких улочек Йорка? В другое время она прилипла бы лицом к стеклу, наслаждаясь видом каждого дома. Отмечая развалины римской стены, величественные загородные поместья и высокие церковные шпили. Эту часть Англии она почти не знала, но, конечно, хотела узнать. Просто сейчас ей было не до того… и она знала причину.
Что раздражало еще больше!
Миссис Маккафери пошевелилась, моргнула и села прямее.
— О… все еще середина дня, — пожаловалась она. Оливия улыбнулась, миссис Мак, как ее называли, могла оставаться в городе, королевой своих владений, но предпочитала повсюду следовать за Августой и ее детьми.
— Опять ваш люмбаго? — посочувствовала Оливия, подавая ей подушку.
Экономка поерзала, стараясь поудобнее подложить подушку, и поморщилась, когда экипаж тряхнуло на ухабе.
— Я зад отсидела. И не хотелось бы досаждать вам моими хворями.
Оливия сдержала улыбку:
— Надеюсь вас порадует то обстоятельство, что мы очень скоро приедем в Эйсингуолд. Кучер сказал, что оттуда до Фирска меньше чем три часа пути.
— Хм… — Экономка снова заерзала, пристраивая подушку на пояснице. — А Сара? Все еще скачет рядом с лордом Хоком?
— Так и есть, — небрежно бросила Оливия. Экономка выглянула в окно:
— Эта маленькая проказница позже сильно пожалеет, тем более что не привыкла к долгой езде. Почему бы вам не позвать ее?
— И слушать непрерывное нытье? — Оливия расправила юбки и принялась нервно обмахиваться веером. — Надеюсь, в Шотландии прохладнее, чем здесь.
Миссис Маккафери проницательно взглянула на нее.
— Не хотите объяснить причину своей неприязни к лорду Хоку, дитя мое?
Оливия выдавила улыбку:
— Это так очевидно?
Почти не существующие брови экономки взлетели едва не до корней волос:
— Он слишком дерзко вел себя? В этом дело?
— Нет.
Конечно, так явно лгать не стоило, но Оливия не собиралась обсуждать непривычное действие, производимое на нее поцелуями Невилла.
— Не замечаете сходства между ним и кое-кем еще? — спросила она у миссис Маккафери.
Та сосредоточенно нахмурилась:
— Кем-то еще? Кем? Одним из ваших отвергнутых поклонников?
— Нет-нет, — тяжело вздохнула Оливия. — Моим отцом. Он похож на моего отца.
— Пффф! Ничего подобного! Ничуть не похож. У Камерона были рыжие, как огонь, волосы, и он…
— Не внешностью. Повадками. Экономка недоуменно пожала плечами:
— Он слишком очарователен. Слишком хорошо танцует…
— И очень часто перебирает спиртного.
— А я ничего такого о нем не слышала, — удивилась экономка. — Судя по словам вашей матушки, он слишком хорош, чтобы быть настоящим.
Оливия попросила Бога дать ей терпения.
— Да, и мы оба знаем, что она плохо разбирается в мужчинах. Скажем так: мой отец вовсе не был так хорош, каким ей казался. И под этим обаянием скрывается эгоистичная натура.
— С другой стороны, она вышла за Хамфри Палмера, — справедливо заметила миссис Маккафери. — Он ни разу не поднял на нее руки. Не дал причины для слез… разве только в ту ночь, когда умер во сне. Лучшего человека трудно найти, — заметила она, положив теплую руку на колено Оливии. — Боюсь, вы несправедливо судите о матери, дитя мое. Да, ваш отец был само очарование. Но у него также был жестокий нрав. Если бы он не утопил себя в виски, прежде чем упасть с увеселительной барки и утонуть в грязной Темзе, мне пришлось бы удушить его во сне. Он доставил вашей матери много горя. Много. Но существует немало мужчин, куда менее красивых и обаятельных, из которых выходят куда худшие мужья. Жаль, конечно… Но вы не должны предполагать, что этот лорд Хок — мужчина того же пошиба, что и Камерой Берд, просто потому, что так же обаятелен. Дайте ему больше времени, дитя мое.
Оливия виновато потупилась.
— Есть и другие причины, — пробормотала она.
— Да? — Не дождавшись ответа, экономка сложила руки на объемной груди. — Вашей матери он нравился, — заметила она, не сводя с нее взгляда.
— И что?
— Саре он тоже нравится.
— Потому что подкупил ее, позволив ехать в седле? — Оливия враждебно уставилась на экономку: — А вы? Он и вам нравится? И вас очаровал?
Миссис Маккафери только плечами пожала:
— Я недостаточно хорошо его знаю. Думаю, у меня будет время составить о нем мнение, когда приедем в Шотландию.
— Да, но сомневаюсь, что мы будем часто видеть лорда Хока. У нас слишком много дел в доме. Нужно приготовиться к приезду гостей. Кроме того, ему следует заниматься собственными поместьями.
— Вы серьезно воображаете, что ваша матушка не пригласит в гости ближайшего титулованного соседа? Да и брат ваш тоже пригласит его поохотиться.
Оливия со щелчком закрыла веер и подозрительно уставилась на экономку:
— Проклятие! Неужели матушка попросила вас навязать мне его? Это так? Но я не допущу…
— Ну что вы, дитя мое! Разве вы плохо меня знаете? Я очень люблю вашу мать, как дочь, которой у меня никогда не было, а вас троих — как собственных внуков. Но я чужим умом не живу. Вам нужен муж, и этого отрицать невозможно. И, к моему огромному удовлетворению, до сих пор вы были очень разборчивы. Если Невилл Хок вам подходит, да будет так. Я только прошу не спешить и не сравнивать его с вашим отцом.
— Прекрасно, — процедила Оливия. — Я сравню его с Хамфри. Хамфри был надежен, добр и уравновешен. Я давно мечтала выйти замуж за кого-то, похожего на Хамфри, и пока не найду такого джентльмена, стану наслаждаться свободой и делать все, чтобы оттолкнуть других поклонников. Особенно Невилла Хока.
К облегчению Оливии, экономка оставила за ней последнее слово. И все же это послужило ей слабым утешением. Несмотря на клятву игнорировать этого человека, она подозревала, что он станет источником непрестанного раздражения.
Пока экипаж катился по прелестной долине Йорка, Оливия осознала жестокую правду, которую не могла объяснить никому постороннему: Невилл Хок — огромная проблема, не потому, что постоянно ее преследует, а из-за странной на него реакции. Ее тело предательски слабеет, стоит ей его увидеть. Как бы ни протестовал разум, тело постыдно трепещет от каждой его ласки.