— Ну, спасибо.
— Эй, не я виновата, что ты тусуешься с образцом мужского великолепия. Несмотря ни на что, с тобой все охотники Гильдии. Никогда не забывай об этом.
— Не забуду. — Рафаэль её опора, но Сара и Гильдия — фундамент, на котором она выстроила свою жизнь. — Когда это ты стала такой мудрой и всезнающей?
— Надеюсь, Зоя будет думать так же, когда в пятнадцать лет захочет встречаться с каким-нибудь дебилом-старшеклассником. — Сара выгнула бровь. — Вижу, ты хочешь поговорить о чём-то другом.
— У тебя есть запас крови Вивека? — Гильдия хранила пакеты с кровью своих охотников на случай экстренных ситуаций, но Вивек не активный охотник.
Сара бросила на неё проницательный взгляд.
— Нет, но в следующем месяце у него ежегодный медосмотр. Сколько нужно?
— Пакет.
— Селю всё, чтобы ты его получила.
Десять минут спустя, успешно преодолев полосу препятствий в подземельях Гильдии — и резкости от Вивека, чего не было раньше — Елена вошла в зал ароматов. Мебели не было, стены выкрашены в ярко-белый цвет. А ещё «зал» был лишь названием, потому что комната размером с обувную коробку. Стиснув зубы на грани истерики от клаустрофобии, Елена глубоко вдохнула, убеждаясь, что в комнате нет посторонних запахов — кроме тех, что исходили от неё самой. Затем откупорила флакончик с жидкостью, которая стоила немалых денег.
«Насыщенный, чувственный, богатый… вызывающий привыкание».
Елена моргнула, мысленно отступила и попыталась снова. Скрытые ноты солнечного света… очень женственное начало. Не опасно для женщины.
«Многосложный аромат, подходящий архангелу».
Но, хотя теперь Елена уверена, что уловила именно эту комбинацию нот на телах на мосту и на девушке в цветочном платье, не это поразило Елену над Гудзоном, и не то, что чувствовала в спальне, когда Калианна шептала имя сына.
Елена нахмурилась.
Вполне возможно, что она всё напутала, учитывая, что в обоих последних случаях адреналин зашкаливал. Другой факт в том, что и изуродованное тело девушки, и вампиры на мостике подвергались воздействию стихии, а нота тоньше, вероятно, развеялась ещё до того, как Елена появилась на месте.
Но всё же…
Илия стоял у реки, протекавшей за домом, откуда Назарах контролировал Атланту, когда прибыл Рафаэль. Приземлившись неподалёку, он шёл через тень лиственных деревьев, росших вдоль берега. Ветки плакучей ивы касались тихой воды, и он услышал крики птиц, спрятавшихся в листве. Прекрасное место, не говорившее ни о каком насилии, которое совершил Назарах. У каждого ангела свой способ правления. Назарах правил страхом. Но не к ангелу с янтарными крыльями пришёл Рафаэль.
— Почему ты на моей территории, Илия?
Архангел, правивший Южной Америкой, поднял голову, его золотисто-карие глаза были затуманены, а волосы растрепаны, словно он несколько раз проводил по ним руками.
— Я пришёл просить у тебя убежища, Рафаэль. Не для себя. — Илия старше Рафаэля и так же силён. Мужчина, смотря на воду, шёл по земле, волоча крылья. — А для Ханны.
— Думаешь, что причинишь ей вред? — Рафаэль столкнулся с тем же страхом после того, как казнил Игнатия, который жестоко обошёлся с Еленой.
— Никогда, — пустым голосом сказал Илия, — но иногда я не в себе.
— Ярость туманит тебе разум?
Илия поднял голову.
— Ты её чувствуешь?
Рафаэль обдумывал ответ, когда листва на тяжёлых деревьях над ними перестала шевелиться. Илия вполне мог выискивать слабость. Но именно архангел Южной Америки всегда стоял на стороне Рафаэля в Совете, и это он твердил, что у Рафаэля есть потенциал стать лидером.
— Да, но не на прошлой неделе.
Рафаэль посмотрел в измученное лицо Илии.
— За это время она тебя коснулась?
Он быстро мотнул золотоволосой головой, которая вдохновляла скульпторов и поэтов.
— Но одного раза было достаточно. Я не доверяю себе… я действовал с жестокостью, которая будет преследовать меня ещё веками. Вампиры выжили только благодаря вмешательству Ханны. — Илия сжал кулаки. — Я не мог сделать ей так больно.
Рафаэль давно научился замечать и использовать щели в броне противника, пришлось, чтобы выжить в Совете. Но ещё он знал Дмитрия почти тысячу лет, и кое-что понимал в дружбе.
— Ты и не сделал, Илия, не пересёк черту.
Илия долго молчал, пока вода с безмятежным терпением текла по камням, а два архангела стояли неподвижно на берегу реки, и ветви плакучей ивы плавно раскачивались… но птицы молчали. Внезапно мир в этом месте стал мрачнее.
— Если она такое творит с нами, пока спит, — наконец, проговорил Илия, — что же будет, когда она очнётся?
Приняв душ и переодевшись после тренировки с Иллиумом — и упражнения в этот раз были направлены на тренировку вертикального взлёта — Елена вошла в библиотеку, где Монтгомери накрыл ужин, и остановилась.
— Эйдан. — Он стоял у окна и смотрел на ураган над Манхеттеном. Темнота за окном резко контрастировала с внешностью ангела. Дело в том, что Эйдан никогда не смешался бы с толпой ангелов и уж тем более в толпе смертных. Его зрачки окружены яркими зелёными и полупрозрачными голубыми осколками, крылья сломаны, а волосы сверкали, инкрустированными бриллиантами, прядями. Он должен казаться холодным существом из мрамора и льда, но кожа золотистого, тёплого и манящего оттенка.
— Елена. — Он слабо кивнул, но голос так и был для неё незнаком, потому что она очень редко его слышала.
— Рафаэль скоро придёт. — Подойдя к столу, она налила чашку дымящегося кофе, потому что вино усыпило бы после тренировки. — Он вернулся из Атланты десять минут назад.
С территории ангела, от которого у Елены мурашки побежали бы по коже, если бы Эшвини не предупредила её.
«Крики, — сказала Эш о доме Назараха, — стены, которые слышали столько криков».
Эйдан ничего не сказал, просто повернулся и ещё раз взглянул на залитую дождём темноту. Елена поняла, что он намеренно отстранялся. Ангел очаровал её. Он сродни великому произведению искусства, чему-то, чем восхищаешься, не понимая по-настоящему. Разве что… в нём крылось гораздо больше. Боль, страдание и мука, заставившая его замкнуться в себе, как самое раненое животное. Елена не знала детали произошедшего с ним, но понимала, что это очень страшно. Поставив кофе, она наполнила бокал вина.
— Эйдан.
Он подошёл и взял бокал.
— Спасибо.
— Всегда, пожалуйста.
Стараясь не прикасаться к нему, она села и начала делать себе бутерброд. Монтгомери наверняка пришёл бы в ужас от того, как она расставляла тарелки на столе, но сытный бутерброд сейчас самое то. Она сделала такой же и для Рафаэля, просто чтобы увидеть выражение его лица.
После почти минуты молчания Эйдан сел в кресло напротив, изящно опустив крылья вокруг спинки для ангелов. Он не ел, а пил вино, и когда она подняла голову, увидела, что он наблюдает за ней.
— Ты художник, — сказала она, удивляясь тому, что он видит. — Заметил вазу в холле?
В глазах вспыхнул интерес.
— Да.
Проглотив кусок бутерброда, Елена серьёзно заявила:
— Ты её не получишь. Монтгомери вернёт её.
Эйдан немного наклонил голову в сторону, словно пытаясь понять её, но ничего не говорил. Елена решила больше его не дразнить. Это не Иллиум. С Эйданом нужно обращаться осторожнее, но это не означало, что он не опасен. Она видела, как он сражается, знала, что он так же опасен, как два клинка, которые носил в ножнах на спине. Не без причины он в Семёрке Рафаэля. Но он сломлен на самом глубоком уровне.
За спиной послышался шелест крыльев, а в сознании появился запах моря.
— Привет, Архангел.
«Я очень быстро принял душ. Причины там задерживаться не было».
Он прикоснулся к изгибу её крыла, вызывая покалывание во всём теле. Эйдан встал.
— Сир.
— Что у тебя, Эйдан? — Кивнув Эйдану садиться, Рафаэль сам опустился на стул и приподнял уголки губ, увидев, что она положила ему на тарелку.
— Не думаю, что это Монтгомери подразумевал под булочками. — Но он откусил бутерброд.
— Он сделан с любовью, — съязвила она, заметив, как в глазах Эйдана вспыхнуло… удивление? Однако голос ничего не выдавал.
— Как знаешь, на весь обрушился дождь, ветер и снег. Дальний Восток сильно пострадал от наводнений, тайфунов и землетрясений. Япония тоже пострадала… за исключением одного региона, который остался нетронутым даже землетрясением, которое потрясло остальную часть острова.
У Елены волосы встали дыбом, и она отставила пустую чашку из-под кофе. Рафаэль оставил еду и встал.
— Никаких бедствий? — спросил он, подойдя к незажжённому камину.
— Нет. — Эйдан тоже встал, немного раскрыв крылья цвета солнечных лучей и разбитого стекла, будто он так освоился и верил, что они не попытаются прикоснуться к нему.
— Где?
— Удалённый район в горной префектуре под названием Кагосима.
Встав, Елена подошла к одной из книжных полок, чтобы легче было разговаривать с обоими мужчинами, хотя следующие слова обратила к Рафаэлю.
— Ты планируешь отправиться туда.
— Я должен. — С ничего не выражающим лицом, Рафаэль бросил взгляд на тёмное от грозы окно. — Теперь, когда мы, возможно, сузили поиск до специфического места, я могу почувствовать место её сна.
Следующий вопрос Елена задала ментально лично Рафаэлю:
«Что планируешь сделать, когда найдёшь её?»
«То, что должен».
Грудь сдавил его ледяной ответ, ведь Елена знала, что скрыто под ним. Она чувствовала силу его сердца, знала, как сильно ему будет больно, если окажется, что Калианна до сих пор безумна.
— Я пойду с тобой.
Он пронзил её взглядом полуночного цвета глаз.
— У тебя здесь есть обязанности.
— Твои люди присматривают за моей семьёй, а при возможном повторении случая в Бостоне — лучше отправиться к источнику проблемы и разобраться с ней. — Она не могла убить Архангела, но могла, и будет, стоять рядом с Рафаэлем.