– Об участии этьюрданцев не должно стать известно северянам. Эти варвары еще несколько столетий назад разоряли прибрежные земли, но после заключили мир… Нет, Фрид. Это должно быть секретом. С северянами ссориться себе дороже.
– Что ж, – я встал и, размяв плечи, подошел к окну. – Тогда я отправляюсь на Север.
– Фрид… – Вернес стушевался. Он хотел что-то мне сказать, но никак не решался. Теребил краешек листа пальцами. – Вообще-то Тэасс Ангабельд умер.
Я замер, чувствуя, как сердце падает вниз.
– Умер? Когда он успел?!
– Три месяца назад. Его сын давно погиб. Дальний родственник, Улвис, ведет род от бастардов, он не подходит. Последний потомок ледяных гигантов – дочь Тэасса.
Несколько мгновений я стоял, глядя на брата широко раскрытыми глазами и никак не мог осознать сказанное.
– У него осталась дочь, Фардана. Роонская княжна.
– То есть ты хочешь сказать, что я должен убить женщину?
Я никогда не трогал женщин, детей и стариков. Моими врагами всегда были мужчины, а от мысли о том, чтобы лишить жизни пусть незнакомую, но княжну, делалось не по себе. Пусть даже если это может спасти род СанКарнаго.
Вернес оттолкнулся от стола и подъехал ко мне на своем кресле. Плед соскользнул, выставляя на обозрение хилые ноги.
– Знаю, что тебе не нравится эта мысль, но есть ли у нас выбор?
– Да-да, я помню, что Странствующий Оракул никогда не лжет и не ошибается. Но что, если ты не прав?
Я вперился в него взглядом, ожидая ответа. Брат вздохнул и сложил руки на коленях. В тонкие пальцы въелись чернила и книжная пыль. Его по праву считали самым умным из молодых ученых, он мог заткнуть за пояс даже стариков. Вряд ли он ошибся.
– Мы успели все обсудить на ученом совете. Старцы единодушно приняли решение.
– Значит, за моей спиной, да? Все равно я не имею права голоса. Какое может мнение у тупого вояки?
Внутри разлилась едкая горечь. Что поделать, я – лишь орудие на службе Этьюрдана и Огнеликого бога, пусть даже во мне течет королевская кровь.
– Тебе надо поговорить с отцом, – Вернес виновато опустил взгляд.
Разговор с королем Энкорианом вышел нелегким. Они с советниками убедили меня в том, что Вернес и мудрые старцы правы, и я должен немедленно отправляться на Север. Как послушный сын и страж спокойствия Этьюрдана, член Ордена Огнеликого, я должен был повиноваться. Но на душе не было покоя и уверенности в том, что я делаю. В ночь перед отбытием мне не спалось. Я бродил по комнате, когда услышал скрип двери.
– Фрид!
Это была моя сестра Льяра – младшая из принцесс. Всеобщая любимица. Она бросилась ко мне и повисла на шее, зашлась рыданиями.
– Льяра, маленькая, что случилось?
– Не ходи на север, Фрид! – глаза были полны слез, а нос покраснел.
– Почему? – я приподнял ее лицо за подбородок и вытер большими пальцами мокрые следы со щек.
Какой маленькой была сестра, совсем еще дитя! Только двенадцать лет, а уже больна. Острая жалость заставила сердце болезненно сжаться. А Льяра, громко всхлипнув, продолжила:
– Если ты уйдешь, то назад уже не вернешься… Я знаю это… Не вернешься больше домой…
– Ты видела мою смерть?
Она жалобно всхлипнула и утерла нос рукавом шелкового платья. Мать называла ее куколкой и всегда одевала в лучшие наряды.
– Я знаю… ты не вернешься.
Малышка с детства страдала падучей болезнью и иногда, после очередного судорожного припадка, могла пророчествовать – подарок Огня. Ее предсказания бывали неточными, но по спине все равно зазмеился противный холодок. Да, я был воином. Да, я с детства знал, что вряд ли умру в постели от старости в окружении толпы правнуков, но подобное предсказание из уст ребенка прозвучало жутковато.
– Глупости! Ничего со мной не случится, – я улыбнулся через силу и погладил хрупкую спину. – Ты ведь не видела меня мертвым? Вот и все! А теперь хватит реветь.
– В моем видении ты умирал, Фрид… И рядом с тобой была женщина.
Она еще долго не могла успокоиться. Вздрагивала на руках до тех пор, пока не сморил сон. И тогда я отнес сестру в комнату, думая, можно ли оставить ее без шанса на спасение? Рано или поздно божественный гнев унесет всех моих близких, а меня заберет в последнюю очередь. И я буду на это смотреть, сожалея, что когда-то выбрал жизнь незнакомой женщины, а не свою семью.
Глава 13
Фардана
Замолчав, Фрид смотрел на меня, ожидая хоть слова. А я не могла говорить, меня била дрожь. Я продолжала сидеть неподвижно на его лежанке, чувствуя, как грудь раздирают самые противоречивые чувства.
– Мне нечем это объяснить. Может, и правда, брачная татуировка или дуальность влияет, но сама мысль о том, чтобы причинить тебе вред, делает больно.
Не знаю, от чего больше – от его взгляда, обреченного и горького, или от этих слов, сказанных приглушенным шепотом, сердце затопила странная горькая нежность. Она разъедала, как яд.
Отобрав у врага его сердце, можно получить его силу. На севере тоже бытовало такое поверье.
– Только не говори, что влюбился в меня.
– Я не знаю, что это, – огрызнулся он и взъерошил волосы.
– И не жди, что я с радостью побегу на алтарь жертвовать своей жизнью ради рода СанКарнаго. Я не такая дура. Хотя мне жаль, что твою семью постигло проклятье.
– Я ничего от тебя не жду.
Мы молчали. Просто смотрели друг на друга. А потом Фрид подошел и опустился возле меня на колени.
– Фардана, – взял мою ладонь и крепко сжал. – Я обещаю, клянусь, что не причиню тебе вреда. Все это неправильно, я найду другой способ.
– Какой? – спросила я шепотом. Говорить громко в такое мгновение, когда наши души обнажены до предела, казалось кощунством.
– У меня пока лишь смутные догадки. Ты мне веришь?
Я сделала над собой усилие и кивнула.
– Сперва надо лучше изучить эту связь. Ты согласна?
– Я не хочу, чтобы за меня все решала магия. Мы можем попробовать… использовать силу, которую дает эта дуальность. Трари ведь говорила, что дуалы становились союзниками.
– Однополые, – заметил он резонно.
– Какая разница? У нас ведь уже что-то получалось.
Он выдохнул и придвинулся ближе.
– Получалось, вот только… – подхватил двумя пальцами мой подбородок, второй рукой перебросил волосы за спину, нарочно коснувшись шеи. – Что мне делать с этим?
Оцепенев, я следила за тем, как блуждает взгляд Фрида по моему лицу. Изучает и старается запомнить, или же… любуется?
– Я не знаю. Если все это магия, то после расторжения брака меня отпустит. А если нет? Если все же дуалов притягивает друг к другу так, что невозможно противиться?
– Просто мы путешествуем вдвоем, этого можно было ожидать и… Я боюсь, что все дело лишь в магии – брачной, дуальной, без разницы. И вообще, ты же сказал, что не влюбился, – ответила, сглотнув пересохшим горлом.
– Я так не говорил.
– А я хочу вернуть свою прежнюю жизнь, где все понятно и размеренно.
Фрид невесело усмехнулся.
– Неужели все северяне такие жуткие консерваторы и трусы, боятся перемен до колик? Хочешь вернуть жизнь, которую выбрали за тебя? Брак с человеком, которого ты даже не знаешь и на которого тебе плевать? Где твой хваленый жених, почему не ищет свою суженую?
– Это не так-то просто – найти человека на просторах Севера.
Его слова меня возмутили и смутили. А такая близость, тишина и полутьма шатра пугали.
– Понимаешь, я дала клятву. Если я ее нарушу, то впредь мои слова ничего не будут стоить. Я – наследница рода, и я не могу себе позволить… всякие безумства.
Я чувствовала, как дрожит натянутая между нами незримая нить. Дрожит, готовая вот-вот порваться. И сама я шагаю по краю пропасти, подгоняемая в спину сухим южным ветром.
Я знала, о чем он думает. Это было написано у него на лице.
Надо скорей расторгнуть незапланированный брак хотя бы для того, чтобы проверить, останется ли что-то от не вовремя вспыхнувших чувств. Увы, я не собиралась тешить себя иллюзиями. Когда пелена магии спадет, он поймет, что для него важнее – с такой любовью он говорил о родных.
Я думала, что сейчас он встанет и уйдет, но вместо этого Фрид взял мои ладони в свои руки и поднес к губам. Коснулся кончиков пальцев, глядя прямо в глаза.
– Фарди… – выдохнул, обжигая дыханием. – Стань моей по-настоящему. Сейчас. Меня уже просто трясет от того, как сильно я этого хочу.
Такая откровенность и неприкрытое желание стали настоящим ударом. Сначала я утратила дар речи, а потом выдавила:
– Ох и свалился же ты на мою голову!
А внутренний голос, издеваясь, отметил, что сейчас обстановка как нельзя подходящая. Таинственный полумрак, тишина, шкуры такие мягкие…
Нас никто не побеспокоит.
– Я вижу, что ты боишься и сомневаешься, – губы коснулись запястья. Нежно, жадно. – Я не стану давить на тебя.
Я опустила взгляд, осторожно высвобождая руки.
– Давай отложим этот разговор. Не за горами Темная ночь, надо торопиться. А связь изучим по пути.
Фрид улыбнулся так, как будто одержал еще одну маленькую победу.
– Конечно, изучим. Только после этого, боюсь, ты уже не сможешь от нее отказаться.
Солнце в этот день село на удивление быстро. Долину Анг окутала тьма, рассеивали ее лишь колдовские светильники. Мы с Трари и Фридом ушли в лес и остановились на небольшой полянке, присыпанной снегом, окруженной стеной деревьев – почти прозрачных, с тонкими стволами и пушистыми белыми ветками.
По небу мазнула полоса северного огня – одна, вторая, третья, и оно вспыхнуло многоцветным пожаром. Не удержавшись, я подняла руку и засветила на пальцах сине-зеленые колдовские искры. Они перекинулись на запястье и заструились, повторяя узор брачной татуировки.
Трари осмотрела меня придирчивым взглядом и задумчиво покачала головой.
– Я не увидела в твоем центре сплетения жил ничего необычного.
Это заставило приуныть. Я думала, оборотница поможет с разгадкой причины моего недуга, потому что то, о чем говорил мне Фрид, казалось странным и неуместным.