– Ледяные гиганты – мои предки. Для них злом во плоти был ваш Солнцеликий, – проговорила Фардана негромко.
– У нас злом называют зиму и снег. Мой народ любит тепло. Говорят, что мир погибнет, если они снова столкнутся. Гнев их сначала заморозит мир, а после расплавит его в яростном пламени. Не останется ничего.
Тихо потрескивал магический огонь, капли пота блестели на лбу Фарданы. И вдруг она спохватилась:
– Смотри-ка, Ланди оставила мыло, – потянулась к стоящей у края корзине и поднесла к носу аккуратный брусок. – Пахнет ягодами, – а потом метнула в мою сторону красноречивый взгляд.
Это купание было самым мучительным и острым за всю мою жизнь. Желанная женщина совсем рядом, стоит несколько шагов пройти. Такая близкая и недосягаемая. Я сел полубоком, закрыл глаза. Я мог представить, как мои руки вместо мыла скользят по ее телу, касаясь самых сокровенных мест. Фантазия рисовала картины столь жаркие, что кровь мгновенно ударила в голову, а в глазах потемнело. Огонь в купальне запылал еще ярче, взвихрился до самого потолка.
– Что ты делаешь? Поджарить меня решил? – возмущенно выдохнула Фарди.
– Тебя он не тронет.
Он – нет, а я могу. Если однажды лопнут цепи, которыми я пытаюсь сдержать это безумное притяжение. Но сейчас нужно терпеть и ждать – ради нее, ради меня, ради нас обоих. Время еще есть.
– В тот раз…
– Нет, – я дернул головой и сжал кулаки. – Такого больше не случится. Я буду бороться.
Фардана не отвечала. Казалось, я слышу ее участившееся дыхание и мерный плеск.
– Может, тебе спинку намылить? – спросил полушутя-полусерьезно и услышал бульк и разочарованный вздох.
– Ну вот, уронила мыло.
Я усмехнулся. Ладно, в следующий раз обязательно намылю. И не только спинку.
Вот она вышла из воды, стала выжимать мокрую рубашку, шуршать одеждой…
– Можно мне повернуться? А то уже к месту прирос.
– Выходи, нужно еще на раны мазь нанести и забинтовать.
Солнцеликий… с ней я совсем забыл о ранах. Наскоро вытеревшись отрезом чистой ткани, я натянул штаны. Все это время Фарди провела ко мне спиной, расчесывая волосы. Не удержавшись, я приблизился и собрал в горсть потяжелевшие от воды пряди, зарылся в них лицом. Со мной творилось что-то странное. Невообразимое. Было так плохо и вместе с тем так хорошо. Чего больше – боли или блаженства, не разобрать. Мир сузился только до этой пещеры и женщины передо мной.
Фарди молчала и не шевелилась, гребень замер в руке. Тогда я потерся носом о макушку и затылок – ее неповторимый запах вплавился в мою суть. С того самого момента, с самой первой встречи.
– Как же ты пахнешь…
Вздрогнув, Фардана повернулась, оказавшись со мной лицом к лицу. Щеки пылают, взгляд – тоже. Вся распаренная, нежная. Как зачарованная, медленно опустила ресницы, подавая мне особый женский знак.
Все наши поцелуи были разными. Этот вышел неловким, почти детским. Словно мы были совсем юными, открытыми всему и вся. Не зачерствевшие, не испробовавшие чужой крови и не отравленные амбициями предков. Я волновался, руки дрожали, когда я скользил ладонями по талии жены.
Это было чем-то новым в наших странных отношениях. Сейчас не было пожара страсти и животной похоти, только бескрайняя нежность и даже… робость. Попытка проникнуть друг в друга и лучше узнать. Это был поцелуй со вкусом зеленых яблок и родниковой воды. Свежий, чистый, весенний. Когда набухают первые почки и воздух такой сладкий, что хочется дышать им бесконечно.
– Ой, простите, виноваты! – высокий дребезжащий голос вклинился в сознание, вытесняя сладкие образы.
Я застонал, отрываясь от губ Фарданы. Кого там еще принесло?!
У входа в купальню застыли три девицы с корзинками наперевес – никак намываться явились в такое время! Хлопали глазами и глупо хихикали. На лице Фарди промелькнуло убийственное выражение, она откинула волосы за спину и прошипела:
– Камень повернут белой стороной, это значит – занято!
Подружки попятились, готовые пуститься прочь, как вспугнутые зайцы.
– Извините…
– Не заметили, темно было…
– Простите, господин маг…
Одна из них прыснула и закрыла лицо рукавом. Я медленно выдохнул, призывая себя к спокойствию.
– Мы с женой не сердимся. Но впредь будьте внимательней.
Когда шаги и шепотки стихли, Фардана произнесла с едким сарказмом:
– Ты удивительно вежлив и обходителен с женщинами. А эти не иначе как тебе глаза помозолить пришли. Ты взбаламутил это болотце, господин огненный маг.
Уединение и хрупкое волшебство были безвозвратно разрушены. Нет, ну как так-то? В моей нежной северянке опять проснулась вредина.
– Ты себя вообще слышишь? Что ты такое говоришь?
Она отвернулась и стала размешивать мазь, желая скорее с этим покончить. После смазала мои раны и наложила повязку. Она пыталась казаться спокойной, но кончики пальцев подрагивали, а брови то и дело хмурились.
– Ты не должна ревновать. Я никуда от тебя не денусь.
– Звучит как угроза, – она усмехнулась, а потом покачала головой и выпалила: – Я не ревную. Ты все себе придумал!
Фардана
Я больше не могла этого выносить. Стоило представить, что нам еще несколько недель жить под одной крышей, хотелось выть и лезть на стену. Эти совместные ночевки, а теперь еще и купание, превратились в настоящую пытку. Когда дыхание Фрида стало спокойным и ровным, я поднялась и выглянула из-за ширмы. Он спал на спине, закинув руку за голову, обнаженный до пояса.
Замерев и перестав дышать, я засмотрелась. Стоило признать, как мужчина он меня очень даже привлекал. Я знала, что он меня хочет, и более того, прекрасно это чувствовала, когда он обнимал меня, а потом целовал. И, быть может, мы подарим друг другу несколько приятных ночей, но что потом? Если страсть остынет, с глаз спадет пелена вместе с магией, что останется в итоге? Не будет ли горько за это опрометчивое решение? Если сейчас я перешагну черту, пути назад не будет. Стоит ли оно того, и как себя поведет после этого наша связь?
Меня швыряло из стороны в сторону. Нужно было брать себя в руки и принимать окончательное решение, но я тянула. Было мучительно, но эта извращенная игра на нервах затягивала.
И я дала себе срок до конца Темной ночи.
Сегодня в купальне, сбросив рубашку, я водила мыльными ладонями по своему телу, не отрывая от южанина взгляда. Он проявил чудеса благородства – зажмурился, но, странное дело, это смущало еще сильней. Я глядела на четкий профиль, ресницы, слипшиеся от влаги, сжатые губы и волевой подбородок, а в это время руки скользили по коже, вычерчивая огненные узоры.
Между нами было несколько жалких шагов. От этого только острее, опаснее, жарче и почти не стыдно. Казалось, я достигла дна. Дыхание участилось, а губы пересохли. Можно было представить, что это его широкие жесткие ладони касаются меня – обнимают за плечи, сжимают грудь, скользят по животу… Было дикое, странное желание, чтобы он открыл глаза и повернулся. Коснулся меня так, как это делала я.
Я прикусила губу, чтобы не застонать. Это колдовство какое-то! Нельзя, невозможно испытывать такие чувства по доброй воле. Но до боли хотелось прикоснуться к огню, согреться им. Познать, настолько ли это хорошо, пока рядом мужчина, смотрящий на меня так…
Но проклятье…
Его проклятье.
Я не хочу, чтобы он страдал.
Глава 18
Фардана
На следующий день, если так можно назвать висящий над Севером сумрак, пришлось держать слово. Под пристальным взглядом муженька я развела в тазу мыльную воду и принялась за стирку, но вскоре ехидные советы так надоели, что Фрид все-таки получил мокрой тряпкой по голове. Правда, пришлось немного побегать за ним по комнате, сшибив при этом табурет и опрокинув котелок.
А он еще смеялся, дурак. Смеялся!
Матушка Метель, за что мне все это? Мы ведь не дети, но рядом с ним я начинала чувствовать себя именно девчонкой.
В самый разгар нашей потасовки снаружи послышались голоса, а потом робкий стук в дверь. Южанин распахнул ее настежь, пустив кусачий ветер. Я выглянула у него из-за плеча – у порога стоял, теребя рукава длинной шубы, тот самый мальчишка – Орри. За ним – еще четверо ребят примерно того же возраста. Они выглядели испуганными, но решительными.
– Господ-дин огненный маг, – начал Орри, заикаясь. – Я привел друзей, они тоже хотели научиться…
Откинув голову, Фрид расхохотался.
– Я же говорил! – подмигнул мне. – Что, малышня, решили стать непобедимыми воинами?
Ребята дружно закивали, заискивающе глядя на своего кумира.
– Подождите, я сейчас, – с этими словами захлопнул дверь и накинул куртку. Повернулся ко мне: – Не скучай, Фарди, я скоро. Ах, да. Думаю, после сегодняшнего на моей рубахе прибавилось дырок, так что, милая, у тебя много работы.
– Я твою рубашку на тряпки пущу! – пригрозила, покачав кулаком, но тот с нахальной улыбкой скрылся из виду.
Всегда знала, что лучший способ избавиться от навязчивых мыслей – занять руки делом, да и не помешает сделать временное пристанище более уютным. Конечно, это далеко не то, к чему я привыкла – дворцом в Рооне восхищались все, кому повезло увидеть его зимней ночью. Белые стены окутывало северное сияние – казалось, он пылает, как и небеса. Это было чистым древним волшебством. Говорили, что его построили мои далекие предки много сотен лет назад. Сейчас я живу в маленьком бедном домишке, но под этой крышей странно тепло.
После небольшой уборки, вытряхивания шкур и чистки крошечного коврика, я развесила многострадальную рубаху моего мужа над очагом, достала из кладовки рыбу – запах оказался приятным. Поставила вариться крупу, так предусмотрительно доставленную женщинами. Конечно, жители Истока обещали нас кормить, но я не собиралась сидеть и ждать, пока кто-то позовет к столу.
После череды мелких дел я, наконец, смогла уделить внимание магическим жилам и резерву. Во время Темной ночи мои силы возрастали – магия струилась под кожей, требуя выхода. Сев на пол и поджав под себя ноги, я сложила кончики пальцев вместе и принялась гонять магию по жилам, чувствуя, как те начинают раскрываться и вибрировать. В голове стало легко и благословенно пусто, сознание очистилось.