Я достала из-под рубашки кольцо брата – в свете очага оно тускло поблескивало. Вещи из рога нарвала по праву считались одними из самых дорогих подарков, в тот день Гилбару подарили кольцо, а отцу – посох, инкрустированный серебром.
Долго вглядываясь в костяное украшения, я вспоминала глаза и улыбку близнеца и с удивлением замечала, что память начала стирать их. Избавлялась от того, что приносило боль.
Наскоро одевшись, я вышла из дома и застыла у порога. Народ высыпал на улицу, и мне сразу стало ясно, почему. Снег под ногами сиял бирюзово-золотистыми переливами, напоминая море – текучее и ласковое. То там, то тут вспыхивали языки зеленого пламени.
Я застыла, не находя слов. С моей магией творилось странное. Со мной творилось странное.
И, кажется, я догадывалась о причине.
Темная ночь текла неспешно. Деревенские тешились байками о разных ужасах, скрывающихся за воротами городов и селений, Фрид тренировал мальчишек, а я всерьез думала над тем, чтобы тоже взять себе несколько учениц. Перед сном мы оба пытались разобраться с нашей странной связью, и я была даже рада, что более важные дела позволяли на время забыть о тяге к этому мужчине. Но он хотел обсудить наше будущее. Общее будущее.
– О чем задумалась, дорогая? – голос Ланди вырвал из мыслей и спустил на землю.
Последние дни я посещала так называемый женский дом. Здесь селянки рукодельничали, ткали на продажу паруса и одежды, плели рыболовные сети, некоторые трудились за ткацким станком. Чтобы не сидеть без дела, я присоединилась к этому кропотливому и медитативному занятию – оно успокаивало. Было удивительно наблюдать, как отдельные нити сливаются в общее полотно.
– Я хочу взять несколько девушек в ученицы, – произнесла громко, давая возможность и остальным услышать мои слова. – До конца Темной ночи и нашего ухода я не смогу полностью научить их воинскому мастерству, но дам хотя бы основы.
Я обвела взглядом притихших женщин. Кто-то застыл с рукоделием в руках, кто-то смотрел с неприязнью, будто я сморозила глупость, но и были и те, чьи глаза радостно вспыхнули. Да, я понимала, что мое предложение вряд ли встретят с одобрением – это в Рооне было много воительниц, стоящих плечом к плечу со своими мужчинами. В других княжествах были более закостенелые нравы, к тому же подобных мне считали едва ли не падшими женщинами.
Второй причиной нелюбви ко мне местных красавиц был, конечно, мой случайный супруг. Те попросту завидовали, я даже разговор слышала, когда они обсуждали, как такой яркий мужчина мог выбрать в жены меня, и здесь дело нечисто. Конечно, устраивать скандалы в планы не входило, не хватало еще так унижаться. Знали бы они, кому кости перемывают, разбежались бы в страхе. А если этим девкам нечем себя занять, то пусть лучше языками чешут, чем мельтешат беспрестанно у нашего дома. Якобы случайно мимо с ведрами ходят, забыв, что колодец в другой стороне.
– Ой, что, правда? – удивленно спросила полненькая девушка по имени Гъерди. – По-настоящему? Прямо топором драться? И мечом?
– Конечно, по-настоящему, – я усмехнулась и снова обвела взглядом посетительниц женского дома, зацепившись за Айли. После того случая в купальнях нахальная девица меня избегала и обходила по широкой дуге, едва только завидев на улице. – Искусству владения холодным оружием учатся всю жизнь, но я могу хотя бы показать вам, как спастись от посягательств на вашу честь, как сломать нос или правильно ударить в пах слишком разошедшегося мужчину.
– Ой, нет! Меня отец заругает, – махнула рукой одна. – Говорит, что гром-бабу замуж никто не возьмет. Женщина должна быть нежной.
– И умереть или попасть в плен, если случится беда, – перебила я с усмешкой и заметила, как вокруг начало образовываться пустое пространство. – Без сопротивления. Как корова. Или овца.
Реакция на эти слова была такой, как я и ожидала – женщины подняли гвалт.
– На что нам тогда мужчины?
– Они нас должны защищать…
– У меня будет фигура мужика от тренировок…
– Да я кочергой как тресну, сразу про все забудут!..
Вдруг рядом послышался детский плач – тарахтящие девицы разбудили спящих в корзине малышей. Вместе с женщинами тут часто находились их дети, особенно младенцы. Прямо здесь их и кормили, меняли пеленки, качали, если проснутся.
Ревели сейчас близнецы – мальчик и девочка. Проснулся один, тут же разбудив второго. Их мать быстро выхватила девочку.
– Пожалуйста, Данна… – женщина смущенно закусила губу. – Можешь подержать его немного?
Я стояла ближе всех и отказывать не стала. Да и зачем? Разве дети – это так сложно? Видела, как делают другие, справлюсь тоже. Бережно достала малыша из корзинки и прижала к груди так, чтобы головка оказалась на плече. Мальчишка покряхтел, пискнул и, поерзав, задремал.
Это было странное чувство, я не могла подобрать ему названия. О том, что у меня когда-нибудь будут дети, я думала отстраненно. Продолжить род Ангабельдов было моей прямой обязанностью, я не мечтала и не представляла, как другие девушки, что буду возиться с младенцами, любить их и лелеять. А теперь голову посещали странные, ну очень странные мысли. Они меня пугали.
– Мое предложение в силе, – я усмехнулась, пройдясь взглядом по собравшимся. – Кто захочет, придет.
Фрид
Погоняв малышню как следует, особенно одного ленивого толстяка, я понял, что ужасно соскучился по Фарди. Не хватало ее пламенных взглядов и колких речей. Предчувствуя, что уже скоро услышу звуки ее голоса, я улыбался. И все чаще замечал, что начинаю чувствовать, где она находится – связь крепла и вела меня к ней.
В женском доме было жарко натоплено. Сначала я не заметил ее, скользнув взглядом по толпе галдящих женщин, но кто-то тронул меня за плечо и указал пальцем. Она стояла спиной ко мне, в платье слишком для нее коротком. Чей-то ребенок мирно спал на плече, надув пухлые щеки и обняв ручками за шею, а та еле заметно покачивалась из стороны в сторону.
Я застыл, не зная, что делать. Она тянула к себе, манила, и вместе с тем я боялся прервать это священнодействие. Фарди и… ребенок? О, такого я даже представить себе не мог. До этого момента.
Фардана обернулась и перехватила мой взгляд. Половина лица северянки осталась в тени, другую осветило пламя очага. Ну просто переплетение света и тьмы, невинности и соблазна. Женщина всегда притягательна с ребенком на руках, даже если он чужой. Эта тяга дремлет глубоко внутри, на уровне древнейшего инстинкта.
А как могли бы выглядеть наши общие дети? Что бы они унаследовали? Огонь? Холод? Или все вместе?
– Спасибо тебе, Данна, – к моей северянке подошла низенькая полная женщина и забрала малыша. – Обычно он не идет к чужим, но ты его очаровала.
Я протянул жене руку и переплел наши пальцы. Фардана с готовностью поддержала жест.
– Идем? Час уже поздний.
Она кивнула, и мы покинули женский дом, провожаемые десятками любопытных глаз. Снаружи Фарди осторожно отняла руку и пошла чуть позади.
– Это ты устроила? – спросил я, намекая на отблески северного огня на снегу. Они давно ослабли, но не заметил бы их только слепец.
– Просто гоняла магию по жилам… – в замешательстве она пожала плечами и поглядела куда-то в сторону. – Я могла делать такие вещи очень давно… еще до смерти брата. Но никогда сияющий снег не был настолько ослепительным.
– Знаешь, мои ребята даже от занятий оторвались. Побежали на улицу и стали скакать от восторга и пищать, как воробьи.
Вдруг Фардана прищурилась, а потом изогнула бровь. Я проследил за ее взглядом – по дороге шагал Эйнар, Арх бы его побрал. Должно быть, шел со смотровой вышки. Прямо в нашу сторону. Селянин помахал рукой в волчьей рукавице и остановился.
– Как вы здесь? Вижу, осваиваетесь, – довольно кивнул и улыбнулся моей жене.
Ну точно смертник. Если бы мы были с ним равны, я бы уже пересчитал ему зубы. А так трону – развалится. Было даже немного забавно наблюдать за его потугами понравиться ледяной княжне.
Эйнар и не думал затыкаться:
– Завтра мы устраиваем небольшой праздник, молодежь хочет повеселиться. Приходите!
– Обязательно, – я приобнял Фарди за талию. – Мы придем вместе. Верно, милая?
Северянка полыхнула глазами:
– Верно. Мне как раз веселья не хватало.
– Вот и славно! – Эйнар схлопнул ладони. – Буду ждать.
Селянин отправился своей дорогой, а Фарди вдруг дернулась и зашагала быстрей.
– Святилище Матери Метели! Я хочу помолиться.
Расчищенная от снега площадка с чашами, в которых моими стараниями горел неугасимый огонь. Она опустилась на колени и сложила руки в молитвенном жесте. Губы безмолвно шевелились, волосы рассыпались по плечам и казались подсвеченными луной.
– А поплыли со мной в Этьюрдан, когда все закончится, – предложил я, когда Фардана поднялась и отряхнула с колен снег.
Женушка послала мне многозначительный взгляд и покачала головой.
– Ты даже с проклятьем не разобрался, а уже что-то мне предлагаешь.
– Но знаю, как его снять, – я стряхнул снежинки с серебристого воротника. Мне жутко нравилось, как эта строптивая женщина выглядит в моем подарке. Я купил эту шубу у одного из старейшин – ее готовили в подарок дочери местного князя, но мне всегда хорошо удавалось убеждать.
– Как? Ты хотел от меня откровенности, а сам снова молчишь. По сути, я ничего о тебе не знаю.
– Узнаешь в свое время. Наберись терпения.
– У нас есть время до конца Темной ночи, чтобы решить, как быть дальше.
Она уже почти неделю как перестала твердить, что в Хеде ждет этот отмороженный болван Улвис, и что нам во что бы то ни стало надо развестись. Перед сном мы потихоньку исследовали нашу связь и, кажется, с каждым разом получалось все лучше.
– Я уже все для себя решил.
С этими словами отвернулся и зашагал в сторону дома, но через несколько шагов Фардана прицельным ударом отправила мне в затылок туго слепленный снежок. Нахалка хотела увернуться, но я резво схватил ее под коленями и, закинув на плечо, потащил трепыхающуюся добычу в дом.