– Нет.
Отправил помещик куда-то подальше Энна. Послал на барскую кухню работать Ээд.
Рухнуло счастье. Погибли надежды. И вдруг…
Проходили теми местами русские. Бежал без оглядки немец-помещик. Бросил свои владения. Бежал помещик. Зато к дому родному вернулся Энн.
Вот снова вместе сердца молодые. Он и она. Ээд и Энн. Энн и Ээд. Нет хозяина больше над ними. Сами себе господа. Могут теперь жениться.
Сыграли эстонцы весёлую свадьбу. От угощений ломился стол. Пригласили на свадьбу и русских ратников. Все понимают: без них не бежал бы помещик-немец, не было бы этой свадьбы. Усадили гостей на почётном месте.
Идёт по кругу щедрая здравица:
– За молодых!
– За урожай!
– За землю-кормилицу!
– За долгий век!
И все в один голос:
– За людское добро!
– За соседство!
Спели хозяева потом по-эстонски. Гости по-русски спели. Прошли в танце эстонском люди. Ответили русские русской пляской.
Солнце покинуло выси. Месяц идёт по небу.
Не утихает свадьба.
Месяц покинул выси. Солнце плывёт по небу.
Не утихает свадьба.
Смотрит на землю солнце:
– Люди, цените дружбу!
Небывалая вышла свадьба. Счастливы Ээд и Энн.
Непобедимый Густав
На горе высится замок Лоде. Замок как замок. Крепостные стены. Высокие башни. Бойницы в башнях. Ров перед замком. Подъёмный мост. Вода под мостом во рву.
Живёт в нём рыцарь Густав фон Зи́длиц. Был он со своими воинами под Нарвой. Принимал участие в сражении с русскими. После падения Нарвы вернулся в свой замок. Теперь отдыхает. С русскими в это время наступило как раз временное перемирие. Был перерыв в боях. Лежит замок в стороне от основных дорог. Укрыт лесами. Можно пожить спокойно.
Густав фон Зидлиц – молодой рыцарь. Жил в замке и рыцарь старый, отец Густава – Вольфганг фон Зидлиц.
Был старый Зидлиц в какой-то войне контужен. Странность имел с тех пор. Каждое утро поднимался он на самую высокую башню замка. Брал в руки подзорную трубу. Медленно подносил её к глазам. Внимательно смотрел в одну, затем в другую, затем в третью и, наконец, в четвёртую сторону. Затем говорил:
– Аллес гут. Всё хорошо, – и спускался вниз.
Привыкли в замке к этой причуде. Не обращали внимания на старого рыцаря. Правда, слуги Аллесгутом его прозвали.
И вот Аллесгут как-то снова поднялся на башню.
Взял в руки подзорную трубу. Медленно поднёс к глазам. Посмотрел в одну сторону. Посмотрел во вторую, в третью. Перевёл трубу на четвёртую сторону. И тут! Видит: приближается к замку войско.
– Идут! Идут! – закричал Аллесгут. – Идут!
– Кто идёт?
– Они! Они! Московиты! Русские!
Удивился Густав фон Зидлиц. Так ведь перемирие! Поднялся молодой рыцарь сам на башню. Взял в руки подзорную трубу, да тут же понял: не нужна труба. И так всё видно. Окружают отряды замок со всех сторон.
– К бою! – прокричал Густав фон Зидлиц. – Фбрвертс! Вперёд!
Под стенами Лоде развернулся бой. Только этот бой был совсем не с русскими. Произошло восстание местных крестьян.
Не только здесь, но и под Ревелем, под Ригой, в других ливонских землях поднимались в те годы на бой с немецкими рыцарями эсты и латыши. Заметались немецкие помещики. Не знают, кого опасаться больше. То ли ратников из России. То ли ливонских мстителей.
Самоотверженно всюду сражались восставшие. Вот и под замком Лоде. Атаковали восставшие Лоде. Ещё немного – и взяли бы штурмом рыцарский замок. Однако удержался Лоде. Крепкими были стены. Надёжной была охрана. К тому же из соседних замков на помощь прибыли со своими войсками другие рыцари.
Подавили немецкие рыцари восстание местных крестьян.
Прославился этой победой Густав фон Зидлиц. Даже свои шутили:
– Непобедимый Густав.
Илгварс
Не испугаешь страшным ратного человека. Но тут даже видавшие виды вздрогнули.
Шла стрелецкая сотня сотника Романа Тутолмина лесом. Вдруг видят ратники: к стволу огромной сосны, лицом к стволу, человек привязан. Гол человек. Искусан, изъеден весь комарами. Спина от ударов плетьми до костей иссечена.
Ясно: забит человек. Подошли ратники к сосне. Прислушались. Нет, кажется, жив. Значит: бит, не добит. И брошен.
Отвязали, сняли они человека. Понимают: лат.
Пришёл тот в себя. Застонал. Но опять забылся. Когда несчастный очнулся снова, с вопросом к нему стрельцы:
– Звать-то как? Звать?
– И́лгварс… – простонал человек.
– Кто же тебя?
– Рыцарь.
– Да мы ж его!
Узнали русские ратники историю Илгварса. Был у Илгварса сын – маленький Гунар. Рос мальчик без матери. Скончалась у Гунара мать. Всё время мальчик с отцом.
Была у рыцаря необычная ферма. Жили на ней павлины. Называл их рыцарь райскими птицами. Илгварс как раз работал на этой ферме. Здесь же целые дни проводил и Гунар. Среди птиц у рыцаря был любимый петух. Огромного роста был этот райский петух. И очень красив. Имел он длиннющий-длиннющий хвост. Волочился тот по земле за петухом, как королевская мантия. Бывали минуты, когда совершалось чудо. Хвост у петуха вдруг поднимался. Тянулся к небу. Распускался огромным веером. Переливался красным, синим, зелёным цветом. Рябило тогда в глазах. Замирал от этой прелести маленький Гунар.
Гордился рыцарь своим петухом. И вот однажды то ли что-то недоброе съел петух, то ли кто-то отраву ему подсунул, только негаданно сдох петух.
Заподозрили Гунара. Рыцарь приказал схватить мальчика. Били его кнутами. Допрашивали. Не вынес Гунар побоев. Умер.
Отгоревал на могилке сына Илгварс. Направился в лес. Вернулся с большой дубиной. Решил он рыцаря убить. Однако был схвачен. Придумал страшную смерть ему рыцарь: запороть кнутами, тело оставить в лесу на съедение комарам и зверю. Исполнили слуги лютый приказ немецкого рыцаря.
Отошёл, отлежался Илгварс, смотрит на русских ратников.
– Нет мне пути домой.
Подумали русские, пригласили с собой в поход.
И вот пристал Илгварс к стрелецкой сотне сотника Романа Тутолмина, а точнее, к десятку десятника Постника Дыбы. Было их девять в десятке тогда человек. Погиб один из стрельцов недавно. Занял его место Илгварс. Стал в десятке как раз десятым.
Лютым в бою был Илгварс. Не знал усталости на бранном поле.
Шепчутся стрельцы:
– Рыцаря своего ищет.
Неизвестно, нашёл, не нашёл он рыцаря. Точно лишь то: был Илгварс, ливонский житель, в русском стрелецком войске. Славу храброго заслужил.
Лучники
Сходили на нет при Иване Грозном и лук, и стрелы. Устаревшим были уже оружием.
Но тут…
Русские двигались к городу Вейсенштёйну. По дороге они узнали, что в 50 верстах от этих мест с большим рыцарским войском находится сам великий магистр Ливонского ордена – Го́тгард Кётлер. Великий магистр – значит самый старший, самый главный над всеми рыцарями. Четыре пеших, пять конных полков под началом Кетлера.
Отдали воеводы приказ: быстрее идти навстречу рыцарским полкам.
Стремительно пошли войска. Торопят сотники и десятники:
– Одна нога тут, другая там!
– Одна нога тут, другая там!
Готовятся воеводы нанести неожиданный удар по Кетлеру.
Быстро идут войска. Однако вскоре путь им преградили топкие места и болота. Проваливаются в трясину по брюхо, по шею кони. Застревает наряд, телеги.
Перекликаются ратники:
– А-у-у!
– О-го-го!
Ропщат:
– Эка ж места проклятущие!
– Бросил под ноги нам чёрт болота.
– Ничего, ничего. Чёрт не утянет, леший не схватит. Смелей вперёд!
Весь день штурмовали войска болота. Вот и снова сухое место. А вот и рыцари Кетлера.
Ударили русские.
Приняли рыцари бой. Однако пока русские шли, пока одолевали болота, наступила уже темнота. Какой же бой в темноте? Соседа и то не видно. Что же делать? Прекратить сражение? Напали русские на рыцарей неожиданно. В этом их преимущество. Бой отложить на завтра – значит, облегчить положение Кетлера.
Не прекратили русские бой.
Ночной бой – непростое дело. Кругом темнота. Кругом чернота. И всё же приладились воины. И русские, и ливонские. Когда стреляли из ружей тех времён, то вместе с зарядом из ружейного ствола вылетал и огонь. Вот и целили сейчас по этим огням противники. Увидит воин неприятельский выстрел и тут же туда стреляет. Несёт потери и та сторона и наша.
И вот тут…
– Лучников сюда! Лучников! – прошла по русским рядам команда.
Удалой народ лучники. Туго натянута тетива. Смертельным жалом летит стрела.
Правда, большинство русских воинов уже были вооружены пищалями, то есть ружьями, стреляли пулями, но находились в войсках, совершавших ливонский поход, ещё отряды и лучников.
– Лучников сюда! Лучников!
Прибыли лучники. Перестали русские стрелять из ружей. Вышли лучники вперёд.
И вот… Всё изменилось на поле боя. Стреляя по русским, немецкие солдаты не видели теперь цели. Уходят пули куда-то в ночь. Зато русские лучники по ружейным вспышкам определяли место, где находились немецкие стрелки, и тут же без промаха били рыцарей.
Ночное сражение продолжалось полтора часа. Лучники и решили его исход. Бросились в завершение боя русские врукопашную. Не удержались ливонские рыцари. Дрогнули. Побежали.
Русские ратники гнали их несколько вёрст. Дошли до глубокой реки. Рядом оказался мост. Кинулись на него рыцари. Не выдержал, обвалился под их тяжестью мост. Многие потонули.
Правда, сам Кетлер остался жив. Бежал он с немногими уцелевшими немецкими солдатами.
– Э-эх, пожалела его стрела!.. – сокрушались лучники.
Три Ивана
– Ну, ну, расскажи.
И вот уже в какой раз Абдул-Кериб начинал рассказывать про Кавказ. Про высокие горы, про вечные снега на вершинах гор. Про глубокие ущелья, стремительные реки. Про дома, повисшие над горными обрывами. Про крик орлов и разноцветье высокогорных трав.
Слушал зачарованно молодой ратн