– Структура нашего экспериментального проекта, – добавил Механ, – заключается в предоставлении точных физических данных путем записи всех явлений с помощью электроники.
– У вас нет никаких теорий, – спросил кандидат, – о взаимосвязи между психокинетической активностью и холодными пятнами?
– Пока нет, – ответил Крафт.
– Пока что мы на этапе сбора данных, – сказал Механ. – Конкретные вопросы могут на него повлиять, поэтому лучше пока воздержаться вопросов, которые могут спровоцировать необъективность.
Кандидат наук по клинической психологии, изучающая влияние медитации на кратковременную и долговременную память, подняла руку.
– Какая техника необходима для контроля влияния окружающей среды? – спросила она.
– Такой контроль – самая сложная проблема, – заметил Крафт, – в любых условиях экспериментального поля. Могут возникнуть трудности с оценкой влияния шума в 60 циклов, радиочастотных помех и так далее. В остальном имеющегося оборудования достаточно для измерения практически любой необходимой нам физической переменной.
– Также мы думаем, – вмешался Механ, – о попытке разработать фотографическую систему для сбора данных.
На этот раз поднял руку студент, получивший в том семестре грант за работу по компьютеризации исследований вероятности экстрасенсорного восприятия.
– Вы не говорили о вопросах испытуемым, – возразил он.
– Это хорошая мысль, – согласился Крафт. – Вообще-то, стоит опросить всю семью.
Доктор Кули прислонилась к подоконнику, скрестила руки на груди и обратилась к классу.
– Активность полтергейстов обычно коррелирует с определенными эмоциональными состояниями. Например, напряженность, истерия, скрытая враждебность, соперничество между братьями и сестрами, – сказала она. – Думаю, стоит выяснить, зачем она ходила к психиатру.
– Из-за происходящего, – ответил Крафт.
– И все же, – настаивала доктор Кули, – может, ей поставили диагноз.
– Это не проблема, – сказал Механ. – Она лечилась здесь.
Доктор Кули замерла. В классе вдруг повисла тишина.
– Вы про клинику университета?
– Да, – ответил Механ.
– Тогда лучше действовать осторожно, – заметила она.
Доктор Кули медленно подошла к краю класса, раздумывая. Крафт и Механ наблюдали за ней, когда она повернулась к ним лицом.
– Она здесь лечится? – спросила доктор Кули.
– Нет, – ответил Крафт, – она бросила терапию.
– Ее официально выписали?
– Не знаю.
Доктор Кули молчала, думая, что сказать Крафту и Механу.
– Выясните ее статус, – решила она.
Класс был осторожен, но заинтригован проектом. Большинство студентов были ограничены лабораторными исследованиями из-за того, что такие явления было сложно контролировать. Крафт, однако, был инженером-электриком и смог бы измерить данные и необходимые переменные в любой среде. Всем без лишних слов было понятно, что он, Механ и доктор Кули имели более высокий уровень квалификации.
– Еще вопросы? – спросила доктор Кули.
Их не было.
– Ладно, – сказала она. – Думаю, проект можно одобрять. Выдайте мне сегодня бюджет и план проекта. Также я прошу вас составить список вопросов. Было бы неплохо провести тест Сольвена-Даккурсо.
– Ладно, – согласился Крафт.
Студенты разошлись. Кто-то вышел за дверь, некоторые направились в коридоры и на другие занятия, а остальные – в крошечные лаборатории, примыкающие к единственному классу.
Доктор Кули потянулась за жалюзи, чтобы закрыть окна. Внизу располагался внутренний двор медицинского комплекса, белая современная скульптура, извивающаяся в фонтанах. Ординаторы, врачи и пациенты бодро шагали по плитке. Прошло тридцать лет с тех пор, как доктор Кули занялась парапсихологией. С того дня ее постепенно изолировали, как нежелательную бактерию, ее лаборатории становились все меньше, все дальше и дальше от главных коридоров здания медицинских наук. С ней разговаривали только те преподаватели, которые знали ее до того, как она стала парапсихологом. В результате все студенты здесь были близки, защищали друг друга и ее. Их существование на факультете психологии было непрочным, и они это знали.
14
Ночной ветер потрепал сухие ветки живой изгороди. Карлотта почувствовала напряженную атмосферу, сухой, липкий воздух, а затем на крыльце послышался шум.
В глазок она увидела две фигуры, хотя боялась, что они уже не придут.
– Здравствуйте, – сказала Карлотта. – Заходите.
Она отперла дверь. Крафт и Механ вошли на кухню. Механ принес еще несколько термодатчиков. В тот момент, когда они вошли в гостиную, оба сразу же замерли.
Воздух был заряжен. Возникло какое-то едкое, сухое ощущение в ноздрях. Они обменялись взглядами.
– Надо было принести ионный детектор, – сказал Крафт.
– В следующий раз, – ответил Механ.
Карлотта застыла в гостиной, не зная, что они будут делать дальше. Студенты стояли, оглядывая кухню, хорошо одетые и вежливые, перешептываясь между собой.
– Мы можем пройти в спальню? – спросил Крафт.
– Конечно.
Она включила свет в коридоре. Над их головами висела лампочка. Тени медленно колыхались на стене. Карлотта открыла дверь.
– Господи, – сказал Механ.
– Боже мой! – вырвалось у Крафта.
Карлотта наблюдала за ними. Зловоние теперь вылилось в коридор, где она стояла. Казалось, оно почти осязаемо висело вокруг, заполняя ноздри и легкие. В нем была тошнотворная сладость дохлой кошки. Крафт попятился в коридор.
– Вот бы у нас был электронный измеритель, мы бы поняли, что это за запах, – сказал он.
– Ночью становится хуже, – прошептала Карлотта.
– Неудивительно, что вы так хотели с нами поговорить, – высказался вслух Крафт.
Механ обошел комнату, дыша через рот.
– Общий холод, – подытожил он. – По всей комнате.
– Как долго это продолжается? – спросил Крафт Карлотту.
– Три месяца.
– И ничего не меняется?
– Нет.
Ранее днем Карлотта говорила с Синди, и они решили, что ученым нужно сообщать только самое базовое – запах, холодные места, летающие предметы, – но не говорить о ночных визитах и сексуальных нападениях.
– Мы уже столько шарлатанов повидали, – злилась Синди. – Если эти двое настоящие, то все равно узнают. А если нет, то они ничем не помогут, и лучше пусть о тебе никто не узнает.
Теперь Карлотта задумалась, правильно ли поступила. Крафт и Механ явно знали свое дело. Они почувствовали запах. С ними она снова поймала связь с реальностью, поверила в вероятность, что втроем они подавят этот кошмар.
Крафт вернулся в спальню, приложив к носу платок. Карлотта слышала, как студенты быстро перешептывались. Слышала слова из научного сленга, которых она не могла понять. Механ установил приборы на ночном столике, щелкнул выключателями и начал ждать показаний. Затем они с Крафтом снова вышли в коридор. Крафт закрыл за собой дверь.
– Как думаете, что это может быть? – робким голосом спросила Карлотта.
– Мы можем вернуться в гостиную? – попросил Крафт. – Мы бы хотели с вами поговорить.
Карлотта села на диван и приготовилась к худшему. Крафт подыскивал слова, которые ее не напугают. Механ сел сзади и наблюдал за Карлоттой.
– Эти отметины на потолке, – медленно произнес он, – их называют следами полтергейста.
– Полтергейста?.. – озадаченно переспросила Карлотта.
– Это слово буквально переводится с немецкого как «игривый дух». Оно используется для описания озорных розыгрышей, таких, как проказы маленьких детей.
– Например, летающие по комнате объекты, – добавил Механ, – включающийся и выключающийся свет, вот такое.
– Ясно, – глухо произнесла Карлотта.
– Но холодные места и запах, – продолжил Крафт, – такое редко встречается одновременно.
– К чему вы клоните? – спросила она.
– Возможно, здесь имеет место второй феномен, – ответил Крафт.
Механ внимательно следил за Карлоттой.
– Позвольте спросить, миссис Моран. Вас трогали, толкали, хватали без всяких объяснений? Вы испытывали что-то необычное?
– Я… я… все было так запутанно…
– Конечно, – мягко уверил Крафт. – Я понимаю.
– Все сложнее, чем мы думали, – сказал Механ.
Сердце Карлотты учащенно забилось. Каждый нерв, каждая клеточка хотела закричать, обрушиться на них с правдой. Но она сдерживалась, ожидая, пока они сами это подтвердят.
– Все запутанно, – добавил Крафт.
Какое-то время они молчали. Воздух покалывал кожу. Они поняли, какое это, должно, быть тяжелое испытание − жить в этом доме. Казалось, они ждали, пока Карлотта что-нибудь скажет. Их умные, юные лица смотрели прямо на нее. В доме вокруг них было темно и тихо.
– Вы будете расследовать дело? – испуганно спросила она.
– Если вы не против, – ответил Механ.
– Нет. Пожалуйста.
– Я ненадолго выйду, – улыбнулся Крафт.
Карлотта кивнула. Крафт взял из машины фонарик и направил луч на фундамент дома. Механ вернулся в спальню. Он еще раз снял показания с приборов и занес цифры в черный блокнот. Карлотта наблюдала за ним через открытую дверь.
– Что это такое? – спросила она.
– Теорий нет. Мы просто получили несколько таких сообщений.
Карлотта наблюдала, как он придвинул счетчик ближе к шкафу. Очевидно, цифры начали меняться в том месте, где было холодное пятно. Он несколько раз провел устройством по этому участку и записал несколько показаний.
– Иногда такие вещи связывают с запахом, – сказал Механ.
– Какие вещи?
– Записи противоречивы. Большая часть недостоверна.
– Какие вещи?
Механ поднял взгляд. Тон ее голоса изменился. Она была напугана.
– Были записи об одной женщине в Лондоне, – сказал он. – У нее четче всего был задокументирован запах.
– Что произошло?
– Она жила с этим шестнадцать лет.
– Шестнадцать лет, – прошептала Карлотта.
Механ подошел к шкафу, где запах был сильнее всего. Он пошарил руками по стене, щелкая шпильками, поднимая и опуская счетчик.