– Черт, приятель, – сказал Механ, воспряв духом, – нам остается лишь не сдаваться. Рано или поздно мы выясним, что за фигня там творится.
Крафт снова склонился, задумавшись.
– Что бы это ни было, – добавил он, – будем надеться, что оно вернется.
Их мысли парили вместе с музыкой, мягко оседая в крошечном домике на Кентнер-стрит.
Крафт и Механ вернулись вечером. Первым делом Крафт проверил, нет ли под домом утечки тока. Там был невысокий показатель электромагнитного излучения. Он взял несколько витков провода из своей машины и заземлил дом в ключевых точках. Затем опросил Билли и девочек, пока Механ расспрашивал Карлотту на кухне. Крафт был убежден, что у Джули интеллект выше среднего. Но в Билли было что-то загадочное. Билли пристально смотрел на Крафта.
– Когда вы это чувствовали, – спрашивал Крафт, – это было похоже на порыв ветра?
– Нет, – ответил Билли. – В смысле да. Как ветер.
– Оно было осязаемым?
– Он побил Билли, – сказала Джули.
Билли посмотрел на Джули, затыкая ее одним взглядом, но Крафт увидел. Он был уверен, что Билли что-то скрывает. Тот говорил слишком обдуманно, подбирал слова.
– Ну, знаете, – сказал Билли, – просто так показалось.
– Вы что-то видели? Кроме летающих объектов?
– Нет.
– Но мама видела, – заметила Ким.
– Заткнись, Ким, – попросил Билли.
– Ваша мама что-то видела? – спросил Крафт. – В смысле искры?
– Да, – сказал Билли. – И все.
– Сколько раз она это видела?
Билли пожал плечами.
– У нее спросите.
– Я спрашиваю у вас.
– Пять-шесть раз. Может, больше.
– Каждый раз одно и то же?
– Вроде того.
– Но когда это почувствовали вы, то ничего не видели.
– Да. Я ничего не видел.
– А ваша мама в тот раз что-то видела?
– Я ее не спрашивал.
Крафт спросил, видели ли что-то девочки. Джули с Ким покачали головами. Крафт гадал, почему Билли был настроен так враждебно. «Наверное, стандартная защитная реакция», – подумал он.
– Ты слышала звуки? – спросил Крафт у Джули.
– Иногда.
– На что это похоже?
– На сломанный вертолет.
– Это просто трубы под домом, – пояснил Билли.
– Он назвал маму…
– Заткнись, Джули, – предупредил Билли. – Он пытается помочь маме, а ты просто рассказываешь сказки.
Крафт почесал голову. Он надеялся, что у Механа с Карлоттой дела идут лучше. У него было ощущение, что явления гораздо более разнообразны, но Билли, как и большинство несведущих, боялся об этом распространяться.
– Ладно, – закончил Крафт с улыбкой. – Может, мы поговорим еще в другой раз.
– Конечно, – ответил Билли. – Когда захотите.
На кухне Карлотта отвечала на вопросы, которые Механ методично зачитывал из длинного списка на распечатке. Крафт зашел к ним. Дети в доме изменили атмосферу. Стало спокойно, почти тяжело, совсем не то что заряженный воздух прошлым вечером.
В десять вечера Билли с девочками ушли из дома, чтобы переночевать у Гринспанов. Карлотте было стыдно, что Крафт и Механ узрели такой распад их быта. Но она не хотела рисковать.
Механ установил ряд измерителей по всему коридору и спальне. Он отметил высокую концентрацию ионов, но не аномальную. Когда Механ открыл дверь спальни, на него повеяло слабым запахом. Было чуть позже 22:00. Их ждала еще одна долгая ночь.
Крафт и Механ сидели на жестких кухонных стульях, чтобы не расслабляться. Камеры были закреплены на штативах и готовы к работе. Окна, электрические светильники и зеркало были заклеены черной бумагой и изолентой для обеспечения длительной экспозиции.
Около 3:00 Крафт резко проснулся. Механ откинулся на спинку стула, уперевшись в плечо Крафта. Крафт встряхнул его, чтобы разбудить.
– Становится холоднее, – прошептал Крафт.
– Это просто ночной ветер.
Карлотта спала в своей комнате. Крафт и Механ прождали еще два часа, а затем тяжело встали, когда на спальню опустился рассвет.
Карлотта разлепила глаза и смотрела, как они уходят. Пока они собирали камеры и выносили на улицу, она надела халат и босиком вышла их проводить.
– Мне жаль, что ничего не было, – сказала она.
– Ничего, – ответил Крафт.
Они уложили оборудование в машину. Крафт понял, что ему придется как-то автоматизировать приборы. Они не смогут устанавливать все каждую ночь.
– Мое здоровье этого не вынесет, – полушутливо пробормотал Крафт.
Карлотта помахала отъезжающим. Уже четыре ночи. Четыре ночи благословенного покоя. Четыре ночи прекрасного сна без сновидений. Когда она проснулась и увидела, как Крафт выносит маленькую камеру за дверь, она ощутила что-то вроде пробуждения из приятной темной пустоты. Теперь она чувствовала себя спокойной и отдохнувшей. Синди согласилась не приезжать, пока Крафт и Механ будут вести расследование. Но теперь Карлотта хотела позвонить ей и рассказать о хороших новостях. Она посмотрела на часы. 6:30. Совсем скоро Билли с девочками придут завтракать. Она подвязала красный халат и почувствовала прохладную росу под ногами, когда вышла на лужайку, любуясь каплями воды на стеблях и листьях роз и лилий. Этим утром она решила снова приготовить панкейки с черникой. Детям они понравились.
Карлотта вошла в дом.
В шкафчике она нашла смесь для панкейков, сироп, сахарную пудру, но черники не осталось. Она решила попробовать заменить ее клубникой. Билли любил ее со взбитыми сливками. Карлотта понюхала взбитые сливки. Запах был свежим, как деревенское утро.
Раздался грохот. Из спальни.
Карлотта положила в миску четверть ломтика сливочного масла. Добавила муки.
Второй грохот, громче первого. Что-то ударилось о стену.
Она поставила миску. Все казалось спокойным и новым. Карлотта почувствовала запах сирени. Сильный запах. Она заметила, что он доносится из спальни. Затем прошла в гостиную. Весь дом наполнился ароматом сирени.
В спальне весело позвякивало стекло, словно колокольчики.
Карлотта осторожно вышла в коридор и заглянула в приоткрытую дверь спальни.
Стеклянная пробка от флакона с духами аккуратно подпрыгивала у основания стены, рядом с прикроватной тумбочкой.
Карлотта широко распахнула дверь.
С комода поднялась коробочка, лениво покрутилась и разлетелась в воздухе. Розовая пудра и подушечка взорвались, обдав комнату душистой розовой пылью.
– Наконец-то уйдет вонь! – засмеялась Карлотта.
Она сделала шаг в комнату. Солнечный луч упал на облако пудры. Оно выглядело почти радужным и медленно опускалось на пол.
Стеклянная бабочка поднялась с комода и распалась, мягко рассекая воздух дождем радужных крылышек.
– Еще! – внезапно закричала она, хлопая в ладоши и смеясь.
Будильник полетел в воздух. Когда он завис над кроватью, то издал тихий перезвон, а потом взорвался словно в замедленной съемке, и кусочки металла полетели, как перья, кружась в воздухе.
Карлотта топнула ногой. Внезапно она разразилась пронзительным смехом. Она так долго страдала, что теперь такое мелочное шоу было признанием его бессилия и грядущего поражения. Карлотта не могла прекратить смеяться.
– Ты можешь больше! – крикнула она, хлопая и стуча ногами.
Занавеска заколебалась, разошлась и сорвалась с карниза. Яркий материал порхал над ней, как огромные бабочки.
– Это все, на что ты способен? – восклицала Карлотта, вытирая с глаз слезы. – Мои девочки и то могут лучше!
Все осколки на полу, металл и стекло, жидкость и порошок растеклись медленной лужицей, поднимаясь и снова опускаясь.
Карлотта наступила ногой на флакон духов. Он разлетелся вдребезги.
Она рассмеялась.
Наступила на занавески, зацепив их ногами. Они упали на пол и замерли.
– Ты мертв! – крикнула Карлотта. – Ты мертв!
Осколки текли вокруг нее рекой. Карлотта наступала на них, смеясь, танцуя, плача.
– Мертв! – кричала она. – Мертв! Мертв!
16
Карлотту захлестнула длительная волна эйфории. Иногда жизнь казалась ей сном. Но девочки доказывали реальность происходящего своими лицами, а Билли – поведением, теперь он насвистывал себе под нос и много шутил. Она с трудом могла в это поверить. Но все было правдой. Прошла целая неделя без нападений.
Иногда становилось холодно. Запах менялся, исчезал и усиливался снова. Иногда ее пугали и приводили в ужас видимые явления и сотрясение стен, но автоматические камеры, записывающие устройства в коридоре и сами Крафт и Механ отталкивали его, пугали, и он больше не мог подойти ближе нескольких футов, не растворяясь в искрах, облаках и холодных волнах. Он казался сердитым, разъяренным, но при этом разочарованным. Что бы они ни делали, это его ослабило. Впервые с октября Карлотта радовалась пробуждениям по утрам и солнечному свету в спальне.
А что лучше всего – ей больше не было стыдно за то, что она не сказала всей правды. В чем смысл говорить больше, чем они видели и сфотографировали? Все закончилось, осталось кошмаром прошлого. Разоблачение означало бы огласку, насмешки и кое-что похуже. Обо всем узнает социальная опека. Там ее подвергнут целой серии тестов, чтобы определить, способна ли Карлотта заботиться о своих детях. Она их потеряет. Этим Карлотта объясняла свое молчание. Она, дети, Синди и Джордж образовали тесную молчаливую связь, чтобы сохранить тайну от холодного и опасного внимания циничного мира.
Карлотту расстраивало лишь одно. А если Джерри вернется до того, как они закончат? Как ей объяснить все это оборудование в доме – камеры, счетчики и торчащие из окон и дверей провода? Она не смогла даже сказать, что ходит к психиатру. Как же описать такое?
Но была и позитивная сторона, и Карлотта цеплялась за нее всеми силами. Нападения прекратились. Его силы были подорваны, и скоро – пожалуйста, Господи, до возвращения Джерри – возобновится нормальная жизнь. «Нормальная жизнь!» – подумала женщина. Словно вспышка солнечного света, эта мысль освещала мысли и чувства. Сан-Диего! Джерри! Мысленным взором Карлотта видела, как они резвятся среди песчаных дюн на берегу океана. Катаются на лошадях. К северу от города были ранчо и длинные песчаные пляжи без жилой застройки. Прохладный, обжигающе свежий соленый воздух – Карлотта буквально ощущала его вкус, чувствовала. Она хотела этого больше всего на свете. Все это было так близко и так невыносимо далеко.