– Если хотите, подождите его, – неожиданно для себя предложила Эшлин.
Мэй резко обернулась:
– А можно?
– Конечно! И вообще, может, выпьете с нами?
Не успев договорить, Эшлин приготовилась принять на себя Лизин гнев. Приглашать подружку начальника на корпоративную пьянку – дурной тон. Эшлин и сама уже поняла, что несколько переборщила.
Но вместо того чтобы рассвирепеть, Лиза неожиданно легко согласилась:
– Конечно, выпейте с нами.
Дело в том, что Лизе было не меньше, чем прочим, любопытно поглядеть на Мэй. Вероятно, даже больше, учитывая обстоятельства.
– Ваше здоровье!
Мэй взяла у Лизы кружку. Эшлин радушно предложила:
– Проходите к моему столу, берите себе стул.
Трикс и Лиза тоже немедленно переместились к столу Эшлин, ведомые жадным интересом к экзотической Мэй.
– Мне нравится ваша сумка, – сказала Лиза Мэй. – «Лулу Гиннесс»?
Та неожиданно хрипло хохотнула:
– «Даннз».
– Сеть магазинов, – услужливо пояснила раскрасневшаяся Эшлин. – Как «Маркс и Спенсер».
– Только дешевле, – снова хохотнув, уточнила Мэй. Несмотря на свое нежное, как цветок лотоса, личико, она вдруг показалась совсем обычной.
А когда Лиза пошла собирать пустые кружки, лукаво заметила:
– Замечательная у вас работа. И так каждый день? Ответом ей был взрыв слегка истерического смеха.
– Каждый день? Да что вы! Что вы! Только по особым случаям, в праздник, например.
– Вы ведь не скажете Джеку, правда? – спросила Трикс.
Мэй презрительно сощурилась:
– Еще чего!
– А вы где работаете? Чем… занимаетесь? – отважилась Трикс.
Мэй тряхнула тяжелыми волосами, блеснула раскосыми глазами и вдруг опять стала непроницаемой и таинственной восточной девушкой.
– Я танцую экзотические танцы.
Ее слова повергли всю редакцию в короткое изумленное молчание, зато потом все заговорили с удвоенным оживлением:
– Это здорово!
– Ну и ну!
– А погода прямо как по заказу для этого! – как всегда, невпопад влез Зануда Бернард.
– Молодчина, – с трудом выдавила Лиза. Наверняка Мэй и Джек предаются фантастическому сексу. Завидно до колик.
– Что такое экзотические танцы? – шепотом спросила у Келвина миссис Морли.
– Думаю, их танцуют… э-э-э… без одежды, – тактично шепнул тот в ответ, щадя чувства пожилой дамы.
– А, стриптиз. У нее должно хорошо получаться.
И миссис Морли посмотрела на Мэй с неожиданным уважением.
– Да нет, ни фига я не танцую, – пренебрежительно уточнила Мэй, снова становясь обычной. – Пошутила я. Телефонами торгую мобильными, но из-за моей внешности все думают, будто я какая-нибудь сексуальная кошечка.
– Какое безобразие! – вступил возмущенный хор. – Ужас! Как могут люди быть такими придурками!
– Если я правильно поняла, она не танцует стриптиз? – осторожно уточнила миссис Морли у Келвина. Тот молча помотал пергидрольной шевелюрой. Трудно сказать, кто был разочарован больше.
– Тереостипы – это ужасно! – воскликнула Эшлин и поняла, что она здорово опьянела.
– Да уж, – подтвердила Мэй, распалясь после второй кружки шампанского. – Я родилась и выросла в Дублине, мой отец ирландец, но оттого, что мама из Азии, мужчины обращаются со мной, как будто я обучена этим особым восточным интимным штучкам. Ну, с мячиками от пинг-понга и все такое. Или орут мне вслед на улице: «Дрянь косоглазая!» – Она тяжело вздохнула. – Как это достает, знали бы вы!
Она бросила быстрый взгляд на ловящих каждое ее движение Келвина и Джерри, устроилась поближе к Эшлин, Трикс и Лизе и доверительно заметила:
– Не хочу сказать, что никогда не пробовала играть с мячиками для пинг-понга. Разумеется, тому, кто мне понравился, я показала бы что-нибудь особенное.
То есть Джеку? Этот вопрос хотели задать все, но никто так и не решился. Даже Трикс. Но, по мере того как количество полных бутылок уменьшалось, а пустых – росло, языки развязывались.
– Тебе сколько лет? – спросила Трикс.
– Двадцать девять.
– А давно вы с Джеком вместе?
– Почти полгода.
– Иногда он еще тот фрукт, – заметила Трикс.
– Кому ты рассказываешь! С тех пор как началась эта история с «Колин», он совсем сдвинулся. Вкалывает по-черному, дергается из-за каждого пустяка, потом, чтобы выпустить пар, уходит в море на своей посудине, а я так его и не вижу. Это вы все виноваты, что у него настроение плохое!
– Вот те на! – воскликнула Трикс. – А мы-то тебя виним.
Мэй ничего не сказала, но начала ерзать на стуле.
– Мы тебя смутили? Прости, мы больше не будем, – вмешалась Эшлин с некоторым разочарованием: ей было очень интересно.
– Да нет, ничего, – не прекращая ерзать, улыбнулась Мэй. – Трусы в задницу врезались, неудобно до жути.
Она была такая хорошенькая, молоденькая и бесстыжая, что Лиза проглотила все свои колкости. Да, Джек проявлял интерес к ней, сомнения нет, но теперь понятно, что он нашел в Мэй.
Когда вернулся Джек, все уже надрались до такой степени, что даже не пытались это скрыть.
– Развлекаетесь? – скупо бросил он.
– День предпраздничный, – огрызнулась миссис Морли, которая, не имея привычки, за полтора часа последовательно прошла через настороженность, благодушие, счастье бытия, слезливые сожаления, а закончила, как положено, агрессивностью.
– Конечно, – согласился Джек.
– Привет, Джек, – хищно улыбнулась Мэй. – Я тут проходила мимо, дай, думаю, загляну поздороваться.
Джек, видимо, смутился.
Мэй прошла в кабинет следом за ним и очень плотно прикрыла дверь.
Трикс приставила к двери кружку, прильнула к кружке ухом, чем всех рассмешила. Но никакой необходимости в прослушивающей аппаратуре не было. Голос Мэй, высокий и злой, долетал отчетливо:
– Как ты смеешь игнорировать меня, когда я прихожу… Если ты думаешь, что я стану мириться с…
Джека не было слышно совсем, хотя, судя по паузам между возмущенными выкриками Мэй, что-то говорил и он.
– Освободите все выходы, – бесстрастным тоном бортпроводницы сказал Келвин.
И несколько раньше, чем ожидалось, дверь кабинета распахнулась, выскочила Мэй, молнией пронеслась к выходу и исчезла, не попрощавшись ни с кем. В воздухе еще долго потрескивали электрические разряды.
– Так, представление окончено, я пошел, – объявил Келвин, закидывая за спину оранжевый рюкзак. – Меня ждут семьдесят два часа без сна.
– И я тоже, – засобиралась Трикс.
– Я тоже тебя жду, – поддакнул Зануда Бернард, как всегда, невпопад.
Все быстро собрались и отбыли. В редакции остались только Джек и Эшлин. Джек – потому что ждал звонка из Нью-Йорка, а Эшлин договорилась встретиться с Джой в шесть часов, поэтому идти домой смысла не было. К тому же надо было доделать базу данных для Лизы, а то из-за неожиданного праздника на рабочем месте она ничего не успела.
– Бросьте, мисс Помогайка, – проворчал Джек. – Праздник же. Все равно вы пьяны, так что во вторник придется переделывать.
– Вы правы, – согласилась Эшлин, которой хватило трезвости осознать, что она пьяна. – Надо прекращать, а то уже такого наваляла…
– Идите домой, – велел он.
Ладно, уже почти полседьмого… Эшлин нетвердой рукой взяла сумку, встала и вкрадчиво спросила:
– У вас наверняка замечательные планы на долгие выходные, ДД?
– ДД? – с любопытством переспросил Джек.
– Ну, Джек Дивайн, – смутилась Эшлин. Зачем проговорилась? – Чем-нибудь приятным займетесь?
– Не знаю, – сухо ответил Джек. – В воскресенье навещу родителей. Остальное зависит от погоды. Если не получится выйти в море, залягу дома и буду смотреть по видео «Звездный путь».
– «Звездный путь»? Ну что ж, «живите и процветайте», – улыбнулась Эшлин, пытаясь вскинуть руку в космическом салюте.
Джек бросил на нее недобрый взгляд:
– Нелогично, капитан Чинить-Паять. В эти выходные мне процветать не придется.
– Почему же?
Джек неожиданно смутился:
– От вас не могло укрыться, что моя подружка не в духе.
Тут Эшлин не сдержалась. Слова вырвались, она не успела понять, что говорит:
– Почему вы все время ссоритесь? Она ведь такая чудесная. Неужели не можете сделать над собой усилие? Она говорит, что мало видит вас, потому что все свободное время вы в море. Может, следовало бы пореже…
Она понимала, что вышла за рамки дозволенного, и ждала бури, но вместо того, чтобы взбеситься, Джек рассмеялся, хоть и не очень искренне.
Эшлин запоздало вспомнила, что в каждой истории две стороны.
– Разве это не правда? Джек помолчал:
– Не хватало мне еще злословить об отсутствующих, которые не могут оправдаться.
– Так вы не уходите в море?
– Ухожу.
– Но… – Эшлин показалось, что теперь она понимает. – Она вас отпускает, а потом начинает злиться?
Джек замялся, а потом неохотно кивнул:
– Вроде того.
– Понимаете, – пустилась в объяснения Эшлин, – даже если она вас отпускает, это не значит, что ей нравится отпускать вас. Вы поговорите с ней спокойно, ласково…
У нее блестели глаза. Вот оно, решение.
– Маленькая мисс Помогайка, – снисходительно качнул головой Джек, – зачем вам все для всех улаживать?
– Но я только…
– Маленькая мисс Помогайка, – с улыбкой повторил он, – я подумаю об этом. А вы что же – уезжаете на выходные?
– Нет. – Как только внимание переключилось на нее саму, Эшлин оробела. – Просто встречусь с друзьями, и вообще…
А может, и с Маркусом Валентайном, но об этом Джеку знать незачем.
– Отдыхайте, – сказал он.
Эшлин пошла к двери, но Джек вдруг снова окликнул ее:
– Эй! Мисс Чинить-Паять! А вы смотрите «Звездный путь»?
Она оглянулась через плечо, покачала головой:
– Нет.
– Так я и думал.
– Но ничего против не имею.
– Все так говорят, – пробормотал Джек.
29
В субботу вечером, без четверти семь, готовый к нелегкому труду няни, Тед на велосипеде привез Эшлин к дому Клоды и Дилана.