Я, словно завороженная, смотрела на сцену, украшенную тысячами свеч. Их огни танцевали в темноте, играли на стенах тенями.
Я осторожно начала спускаться по лестнице не в силах отвести глаз от этой красоты. Дверь позади меня с тяжелым скрипом закрылась.
Но почему мне было не страшно, хотя в огромном зале никого не было, кроме меня.
Оказавшись недалеко от сцены, я остановилась, глядя на огни.
Как же здесь красиво и атмосферно. Я словно бы оказалась в мрачной, но прекрасной сказке.
Вдруг от темноты сцены отделилась тень. Я вздрогнула от неожиданности и охнула, но когда различила белые длинные волосы, то вздохнула с облегчением.
Тион вышел на середину сцены. От пламени свечей его лицо выглядело загадочно и мрачно.
— Я рад, что ты пришла, Элоиза, — голос мужчины усиливала акустика амфитеатра, разносясь эхом по всему залу. — Присаживайся.
Он указал на ряд лавочек.
Я глянула на них в замешательстве, не совсем понимая, что вообще происходит.
— Не бойся, — произнес дракон. — То, что случится дальше, может напугать тебя, но ты не бойся.
Он помолчал немного и добавил:
— Главное — не сопротивляйся.
Я облизала сухие губы, но все же выполнила его просьбу и села на удобную скамью.
Тион долго рассматривал меня. Его лицо то терялось в тени, то освещалось мягким пламенем свечи. Взгляд выражал напряжение и, словно бы надежду. Кажется, дракон считал, что это последний шанс спасти мое доверие к нему.
Или, может, я только придумала это.
Тион достал из-за спины какой-то предмет. Свечей пусть и было много, но они едва рассеивали густую тень.
О том, что он держит, я поняла, только когда увидела холодный блеск. Дракон без раздумий медленно провел острием кинжала по ладони. На его лице не дрогнуло ни единой мышцы, когда на белой коже выступила кровь.
Несколько капель капнуло на сцену, потерявшись в темноте.
Я пригляделась и поняла, что свечи стоят в определенной последовательности, а не просто так. Кажется, дракон проводил какой-то ритуал.
Это заставило меня беспокойно заерзать на месте. Я оглянулась на дверь, раздумывая: стоит ли уйти?
— Не бойся, — повторил дракон спокойным, хриплым голосом. — Этот ритуал не опасен. Для тебя.
Внутри что-то шевельнулось, и беспокойство усилилось. Только волновалась на этот раз не за себя.
— Он опасен для тебя? — спросила я тихо, пытаясь скрыть волнение в голосе. Получилось у меня, мягко говоря, плохо.
На мгновение подумала, что говорила слишком тихо и он не услышит, но дракон поднял на меня взгляд. В полутьме его глаза были черными, бездонными, но решительными.
— Да, — не стал он скрывать. — Драконья кровь… особенная. Ее не используют для ритуалов, но я не вижу другого выхода.
— И что ты собираешься делать?
— Увидишь, Элоиза. Терпение. — Он вытянул руку перед собой и сжал кулак. Еще несколько капель упало в темноту. Одна из капель попала на свечу и едва не погасила ее. — Главное — не уходи. Доверься мне. Всего раз.
Что-то было в его голосе успокаивающее и решительное. Я кивнула и удобно устроилась на лавке, продолжая следить за действиями дракона.
Тион заговорил, произнося незнакомые мне слова. Он смотрел куда-то поверх моей головы, продолжая держать руку на весу.
Это длилось недолго.
Договорив до конца, дракон обессиленно уронил руки и опустил плечи, словно произнесенные слова отняли у него все силы. Глубоко вздохнув, Тион снова поднял руку, но на этот раз ладонью вверх. Его кровь поблёскивала от пламени свечей, создавая немного зловещую атмосферу.
— Иди сюда, Элоиза.
Сердце подскочило к самому горлу.
Я снова заволновалась, но все же нерешительно встала и направилась к сцене.
Оказавшись рядом со свечами, я поняла, что они расставлены так, чтобы можно было пройти рядом с ними, но нужно приподнять юбку на всякий случай. Что я и сделала.
Медленно лавируя между свечами, я приближалась к дракону, подошла к ступеням и начала неторопливо подниматься.
Тион продолжал ждать меня с вытянутой рукой.
Я заметила, как на его губах появилась мягкая улыбка. Он действительно был рад видеть меня.
Сердце пропустило удар, а щеки загорелись. Я обрадовалась, что сейчас достаточно темно и Тион не увидит, как я покраснела.
Поднявшись на последнюю ступеньку, глянула на протянутую руку и, подумав, вложила свою ладонь. Коснувшись драконьей крови, я почувствовала, как вспыхивает внутри нечто незнакомое, яркое, как по коже пробежали мурашки, содрогнулись плечи. Мое дыхание сорвалось, превратившись в тяжелый вздох, ноги стали ватными, а все тело легким, почти невесомым.
Я увидела, как расширились глаза Тиона, и он сам едва содрогнулся от нашего соприкосновения. Его лицо вытянулось от удивления, а губы приоткрылись.
Взгляд на мгновение задумчиво перешел на наши руки, потом вернулся ко мне.
— Раз так. Мы точно должны закончить.
Тион недоговорил. Он облизал губы и, повернувшись, указал на пол, на которой были нарисованы какие-то символы.
— Ложись.
В другой ситуации я бы пошутила про свечи, уединение и романтику, но сегодня мне было не до шуток.
Тион помог мне лечь набок, и через секунду оказался рядом. Мы легли на пол лицом друг к другу.
Наверное, это смотрелось очень странно со стороны, но в этот момент я чувствовала, что для дракона очень важно довести все до конца.
— Закрой глаза, — попросил Тион. — И не сопротивляйся, даже если будет неприятно.
Сглотнув вязкую слюну, я выполнила просьбу.
Дракон снова заговорил. Его голос убаюкивал, словно погружал в транс.
Сначала ничего не происходило, но потом…
…Я подобрал очередной камень и, сощурившись, кинул его в море. Видел давно, как один из моряков ловко кидал камешки, и они отскакивали от волн, будто были мягкими и легкими.
Сколько бы ни пытался, у меня ничего не получалось. Все как один сразу же терялись в воде с громким плеском.
Очередной камень пропал в море, и я досадно цыкнул.
Поглядев на гальку, решил попробовать в следующий раз. У меня было не так много времени, чтобы вернуться в замок. Иногда удавалось сбежать из-под надзора нянек, учителей и стражи на несколько часов, а то и почти на полдня.
Хотя в последний раз, когда я отсутствовал четыре часа, няньки подняли шум, который дошел до отца — высшего дракона. Меня нашли, когда я возвращался с пляжа. Благо никто не узнал, где пропадал на самом деле, иначе бы отняли единственный островок спасения.
Когда стража привела меня в кабинет и ушла, оставив нас одних, отец встал из-за стола и подошел ко мне. Помню, я покрылся холодным потом, ожидая наказания.
Отец был очень высоким мужчиной, намного выше меня — сопляка, которому едва исполнилось двенадцать лет. В черном камзоле он выглядел гигантской грозной птицей, которая приближалась ко мне в полутьме кабинета, заставляя дрожать от страха. Его лицо ничего не выражало, но губы сжаты в тонкую полоску, а глаза яростно сверкали.
Он смотрит на меня, высоко задрав подбородок.
Отец всегда выходит из себя, когда наши поступки не соответствуют его ожиданиям.
— Ты еще смеешь смотреть мне в глаза? — цедит дракон. — У тебя еще крылья не выросли, а ты смеешь смотреть на меня, как на равного себе?
Я быстро опускаю голову и вздрагиваю, когда отец откидывает полы камзола, будто крыльями. Фух. Всего лишь поправил одежду…
— Где ты был, Тион? — жестко спрашивает отец.
— Я просто гулял в саду, отец, — прозвучал мой голос. Мальчика, которые еще не был испорчен воспитанием отца.
— Ты лжешь. Тебя искали там десятки слуг.
— Я ушел в самую глубь.
— Зачем? — недобрым голосом спросил отец.
Нельзя признаваться в своей слабости. Ни за что! Наказание будет только хуже.
— Просто так, — вру я.
Отец издает рычащий стон, вкладывая в него все свое разочарование.
— Не знал, что ты растешь дураком, Тион.
Это лучше, нежели признаваться отцу, что просто хотел побыть один. Просто в одиночестве. Ведь мне так надоели бесконечные уроки истории, политики, этикета. Нудные, долгие разговоры о финансах, банках и людях. Праздники, на которых чувствуешь смертельную скуку, но ни в коем случае нельзя показывать, что тебе скучно. Нельзя веселиться, нельзя радоваться, смеяться. Мне вообще никогда нельзя было радоваться, смеяться, веселиться, играть. Только учиться, тренироваться, снова учиться, посещать праздники. Держать спину, голову выше. Я всегда в напряжении. Я никогда не должен разочаровывать отца. Ни лишним словом, ни единым действием. Все, вплоть до взгляда, должно быть безупречным. Никаких чувств, даже глубоко в душе. Иначе отец будет недоволен.
— Язык проглотил?
— Нет, отец.
— Подними голову, — приказал он.
Я подчинился.
Отец поднял руку и с размаху опустил ее на мое лицо. Я пошатнулся, но не упал. С годами я понял, что, если дать себе упасть, отец почует слабость и продолжит бить, пока не успокоится. Или пока не убьет… Как было с одним слугой…
Вот я и остался на ногах, слыша через звон в ушах:
— Тион, ты меня разочаровал. — Его голос звучит резко, обрубая каждое слово. — Ты должен вести себя подобающе своему статусу, а не как мальчишка с улицы, который носится, где ему вздумается. Или ты хочешь, чтобы все думали, будто ты обычный ребенок? Ты драконьей крови, а, значит, должен вести себя соответствующе.
— Да, отец, — не сопротивляясь, говорю ему. Если возражать, будет только хуже.
Чувствую, что напряжение немного спадает. Отец всегда успокаивается, когда возвращает себе контроль, и его присутствие все еще заставляет всех трепетать от ужаса. Даже собственных детей.
— Иди, — командует он. — Тебе еще нужно учиться.