– Мить, ну поехали. Всех своих авторов я предупреждаю, что все мои соображения носят рекомендательный характер – то есть автор-переводчик сам решает, принимать ему мои поправки-варианты или настаивать на своей версии. Только там, где исправление носит характер безусловный – явная неграмотность там или опечатка – я вношу его прямо в текст, что выделяется цветом и на полях. В иных случаях – см. комменты.
(ГЛАВЫ 1 – 24)
Мне часто снится отель «Дельфин». Во сне я принадлежу ему.
– По поводу вот этого места – некоторые считают, что злоупотреблять курсивом в русском тексте не стоит, что это вообще не принято – выделять что-то курсивом или жирным. Мол, слишком сильное экстратекстуальное изобразительное средство. Я не знаю, но подумай – стоит ли во второй строке там сильно на это упирать.
– Здесь – согласен, курсив убираю. Но впредь имей в виду, что в 9 случаях из 10 курсив будет авторский (там есть свои способы выделения иероглифов в тексте), он-то как раз любит с этим играть. Причём у него есть как типа курсив, так и жирность – двояко. Буду стараться просто делать то же, что и он, – за исключением особо геморроидальных акцентов собственно перевода.
И я нисколько не сомневался, что переживу эту грусть без особых проблем.
– Я б вот по возможности избегал слова «проблема»… Не знаю…
– А здесь-то чего? У тебя точно не профессиональная англофобия? Вот мой папа тоже советовал вычеркнуть в «Овцах» фразу «это твои проблемы». А ведь нынешние 20-30-летние по-другому и не говорят! Всё-таки со временем такие штуки меняются, не думаешь? Согласен, по мере сил, «проблему» хорошо иногда заменять на «дело», «вопрос» и т. п. Но в данном случае, например, – всё по-русски, мне кажется… OK, меняю на «переживу эту грусть без труда».
– Тут же вот ещё в чём дело – дообъясню, сейчас, хотя особой нужды нет – простые вещи же вроде. Мы все тут, которые писучие, – уже давно не верховные жрецы чистоты языка, эта функция ушла вместе с советской школой литературного редакторства… Мы так, подшарашиваем помаленьку, где можем. Типа – пописать вышли… Но я всё же искренне полагаю, что везде, где нашей культуры-знаний-вкуса-такта-наглости хватает на то, чтобы не впустить в язык-речь лишний кусок мусора – нам лучше бы это делать. Ну потому что так – честнее, что ли. Мир, конечно, от наличия-отсутствия у тебя лишнего слова «проблема» не станет ни хуже, ни лучше. Я больше чем уверен, что значительная часть читателей, равно как и критиков, его и не заметит вовсе – так, скользнёт глазом, а если и отметит как эдакий ляп, то спустит переводчику с рук по малому счёту, как спускают языковое безвкусие, бесстилье и массированные про**очки Пелевину, Акунину или Аксёнову. Но почему мы должны стоять с ними в одном ряду? Я не призываю тебя вытаскивать словесность на своём горбу, нет – но ты можешь вставить свои пять иен. И я могу, наверное. Так что – здесь слова «проблема» быть не должно. В других местах – ты прав. Зависит от контекста.
В конце мая издохла кошка.
– Издохла подразумевает некие мучения. Я бы не выпендривался и написал просто: сдохла.
– Йепп.
Как там моя Селёдка, подумал я. Там, в яме, наверное, темно – хоть глаз выколи, подумал я. И вспомнил, как комья земли ударялись о бумажный пакет… Что поделать, дружище. Такой финал – самый подходящий для нас. И для тебя, и для меня.
– Давай определимся – она у тебя всё же он или она? Если она, тогда лучше: подруга.
– Ну, тут пора раскрыть страшную тайну: с самых «Овец» это не кошка, а кот. Всю дорогу в оригинале – «он», а не «она». Но «кот Селёдка» – ты сам понимаешь. Пришлось его сделать девочкой. Тем более, что с появления этой животины в «Овцах» и до самой смерти в «Дэнсе» её половая принадлежность никак не обыгрывается. Так что привет на тот свет покойному Заходеру с его Пятачком, который по паспорту Piglet… Кстати, я тебе ещё не говорил: тут в Москве даже появилась рок-банда под названием «Селёдка», и всем журналюгам они так и говорят – мол, назвались так в память о кошке героя Мураками :-)… Ладно, заменил на «подругу».
Ни жажды славы, ни желания как-то отличиться на трудовом фронте.
– Я готов допустить, что такое понятие свойственно японскому менталитету – но уж очень отдаёт совком…
– Что ты, у нас на востфаке даже присказка ходила: «Япония – это единственная страна мира, которая втихую, но построила-таки коммунизм. Может, именно потому, что она об этом никогда на весь мир не орала и лозунгов не развешивала, как остальные»… ещё как свойственно, ещё как отдаёт, об чём и речь.
Я опять заказал саке. И вот, отправляя в желудок чарку за чаркой горячей рисовой водки, я наконец задумался: что я делаю и какого чёрта здесь нахожусь?
– Я пмаю, что русский с японцем – братья навек, но не до такой же степени. Митя, это всё же анахронизм, чарка стилистически привязана к былинной России. Чем ипонцы пьют саке – чашками? Стаканчиками? Как эти маленькие дряни называются? Меняй, христаради.
– Хиппонский городовой… Хорошо тебе говорить – «меняй»! А как ещё назвать эти падлы, только и похожие, что на наши солонки из фарфора? Стопарики, блин? Ну хорошо, пусть будет «чашку за чашкой» – это совсем не то, но я умываю руки от вашей сравнительной культурологии… Главное – чтоб не получалось, как у некоторых наших старпёров от японистики: «Ой ты гой еси, мотоцыкл Кавасаки!»:-)
Стиснув губы, я долго сидел, пристально глядя на бутылку с соевым соусом на стойке у себя перед носом.
– Складывается ощущение, что он сидит, собрав глазки в кучку. Лучше: …на стойке перед собой.
– Угу, вот в тебя бы пару часиков саке ЧАШКАМИ заливать – я бы посмотрел, во что у тебя глазки соберутся :-)
Она снова схватилась за кольцо на мизинце, сдвинула его, точно собираясь снять – и вернула на прежнее место. Затем взяла бокал и отпила ещё «Блади Мэри». Поправила пальцем очки. И широко улыбнулась.
– Нужна ли такая детализация действий? Не только здесь – раньше тоже? Это сродни практике авторов мыльных опер и розовых романов, называется «тянуть вола» – в текст вбиваются ничего не значащие обороты, и любые простые действия псевдозначительно дробятся на составляющие ради лишнего строкажа. Английский (и, видимо, японский) к таким вещам терпимее, в русском они вызывают зевоту. Подумай, нужно ли тут это. В конце концов понятно, что отпивает она из бокала. В данном случае такая детализация ничего не даёт действию.
– Макс, я не считаю себя вправе убирать авторские детали везде, где только вздумается. Ты ведь не забывай: на этом весь «Дэнс» и построен. Шаманизм мелочей, такая «раскачка мелким бесом». Намеренно-монотонный ритм, типа мелких волн, из которых постепенно получаются большие волны, а потом выплывает новое понимание сути вещей – и для героя, и для читателя. А то, к чему призываешь ты, уже сделал на английском Бирнбаум, превратив трансово-психоделический роман в диснеевский мультик для тинейджеров, жаждущих немедленного экшна… Хотя это, конечно, другая крайность. Хорошо, я постараюсь держаться посередине.
– Не делай из меня идиота, я тебя умоляю. Бирнбаум именно что адаптировал, как показывает сравнительный анализ текста – все они адаптировали, у Гэбриэла лишь немногим лучше. На американском литературном рынке редактор всё же – царь, бог и, главным образом, маркетолог. Если он думает, что полив американского рокенролла ипонским автором в ридной амэрике не проканает, он этот кусок вычёркивает. «А то ещё обидится кто» (скажем, Грэйс Слик в суд подаст, хех).
Когда я прошу тебя подтянуть какие-то винтики в тексте, я не призываю тебя ПЕРЕписывать или ДОписывать (хотя терминология может употребляться соответствующая) за автора – я именно что хочу, чтобы в рамках дозволенного ты расставил акценты – тем паче, если речь идёт о, тебя же цитируя, воссоздании привычной структуры языка из, условно говоря, первозданного хаоса японской грамматики.
В данном случае – монотонность ритма речи, гипнотичность мелких действий, абсолютизация детали – видны и без назойливого тыкания ими в морду читателя. Это вполне достигается какими-то приёмами одного русского языка – вовсе не надо калькировать или рабски следовать приёмам автора на японском. Это загромождает текст, ещё раз повторяю – попробуй чуть-чуть счистить эту шелуху, и сам увидишь: фраза станет прозрачнее, не теряя ни темпа, ни ритма, ни смысла. Ты же на русском всё же пишешь (кажется).
А посреди всего этого сидит фараон. Сегодня он явно не в духе. «Прогнило что-то в Нильском королевстве», – думает он.
– Точно ли у ХМ парафраз Гамлета в переводе Пастернака?
– Ну, я не думаю, что он читал прямо в пастернаковском оригинале…:-) Но что это Шекспир – железяка, это даже попсушник Бирнбаум просёк, как ни удивительно.
Зато гляди, что Бирнбаум НЕ просёк (давно тебе показать хотел):
У нас:
– Послушай, уже одиннадцатый час! – сказал я. – Закончен трудный день. И я измотан, словно пёс…
– Мне пока спать неохота. Если сейчас домой пойду – помру там одна со скуки. Лучше ещё покататься. И музыку послушать…
– Ну хорошо. Ещё час. Ровно через час ты пойдёшь домой и будешь спать, как бревно. Договорились?
– Договорились.
У Бирнбаума (курсив мой):
«Hey, it's past ten», I tried reasoning with her. «It's been a long, hard day. And I'm dog-tired.»
«I'm not sleepy. Anyway, once you drop me off, I'll be all alone, so I want to keep driving and listening to music»…
«All right. We drive for one hour. Then you're going home to bed. Fair?”
«Fair», said Yuki[180].
Такой вот wag-the-dog[181]