В итоге получалось, что сам провал мало кто видел, а из видевших мало кто выжил. Тем большую цену имели показания Ворона, подробно описавшего свой маршрут и сам провал. Вот только спускаться туда в одиночку Ворон не решился, пояснив на страницах блога, что это возможно только в составе хорошо подготовленной группы. Может Ворон и испугался, но Женя не винил его. Вместе с Друидом он побывал во многих подобных местах и по опыту знал: в некоторых из них действительно бывает жутко, а порой даже опасно и одному, без подстраховки, там лучше не бродить.
Глава 2. Старый Дый
Как и планировал Женя, к полудню достигли деревни Старый Дый. Деревушка производила весьма странное впечатление. Небольшие старенькие домики, многие с провалившимися крышами, большинство, судя по всему, брошенные, расположились вдоль единственной улицы; потрескавшийся асфальт проложили, видимо, ещё в советские времена и с тех пор он не обновлялся. Покосившиеся, покрытые мхом деревянные заборы во многих местах оплёл плющ. Людей не было видно. Всё вокруг выглядело до крайности запущенным и заброшенным. Но над домами тянулись провода, а на единственном перекрестке на столбе висел абсолютно новенький, блестящий на солнце синей краской, таксофон.
Над кустами и полевыми цветами у обочин деловито кружили крупные пчёлы, в одном месте дорогу отряду переполз уж. Небольшие, некогда уютные дворики, палисадники и клумбы оккупировали буйно разросшиеся деревья и кустарники. И только сияющий новизной таксофон совершенно не вписывался в окружающий упаднический ландшафт.
Обычно заброшенные деревни, а такие уже приходилось встречать Жене и Друиду, производят удручающее и мрачное впечатление. Здесь же, напротив, несмотря на повсеместно встречаемые следы запустения в виде потрескавшихся и полуразваленных стен, разбитых окон и поваленных заборов, создавалось ощущение полнокровного, наполненного ярким внутренним светом течения жизни.
Парни остановились у таксофона, Игорь снял трубку, послышался гудок:
— Работает!
— Странная какая-то деревушка, — оглядываясь по сторонам, сказал Друид, — безлюдная как Припять. И собак нет, это очень странно, во всех деревнях первое, что тебя встречает — лай собак.
— Ага, — отозвался Игорь, — только тут всё равно хорошо, благостно как-то.
— Действительно чудно, — согласился Женя. — Ладно, давайте разделимся. Ты, — он указал на Андрея, — с Игорем идите в тот конец, мы с Друидом в другой. Поищем местных.
— А на кой нам местные? — спросил Игорь Андрея, когда они неспешно побрели в указанном Женей направлении.
— Языка брать будем, — с серьёзным видом ответил Андрей. — Женя с Друидом хотят про провал слухи да побасёнки записать. Легенды там, предания разные. Этнографические сборы, брат, не шутка. Да и вообще дорогу уточнить, у Жени есть описание от этого Ворона, но лишние сведения не помешают.
— Понятно, — отозвался Игорь и тут же задал следующий вопрос, — как думаешь, провал этот, он реально существует?
— А пёс его знает, я тебе так скажу: не особо верю во все эти россказни про чертей и упырей, что живут в какой-то дыре в лесу. Хотят мужики в это верить, это их дело, а мне нравится сам процесс. Посмотри! Птички поют, пчёлки чего-то там суетятся, воздух какой, солнце, красота! А если медовухи у местных раздобудем, вообще будем боговать! Так что найдём провал — хорошо! Не найдём — всё одно не в убытке.
— Я примерно так же думаю, хотя посмотреть было бы интересно.
— Интересно, — согласился Андрей. — Жутковато, правда. Все эти легенды… Мрачноватое, судя по всему, местечко.
— Так тем и любопытней. Вот почему нас тянет в такие места?
— Сие есть тайна великая и непостижимая. Да. Ещё Александр Сергеевич писал, — Андрей поднял палец вверх и продекламировал, — всё, что нам смертию грозит, для сердца смертного таит, неизъяснимы наслажденья.
— Браво! Тебя тоже влекут неизъяснимые наслажденья?
— Отчасти. Это и впрямь интересно и всяко выглядит привлекательней, чем просто туристический поход. Смекаешь?
— Пока не очень.
— Сам посмотри, за границу в наше время не поездишь, санкции, рубль упал, кризис кругом, да и не рады нас там видеть в большинстве случаев. Опять-таки не безопасно в мире нынче. А куда-то ездить отдыхать надо, особенно нашим людям. В России краёв нехоженых — пропасть. Но есть специфика, у нас инфраструктура не развита, что мы сейчас, кстати, и наблюдаем. В глубинке мест красивых с обалденной природой не счесть, а сервиса — никакого. Негде людям ни пожрать вкусненько, ни водку попьянствовать в культурной атмосфере, ни даже переночевать зачастую.
— И какой из ситуации выход? — спросил Андрей и сам же ответил, — а выхода два, собственно. Либо развивать всё перечисленное, гостиницы, дороги и так далее. Но это долго и дорого. Как говорил дедушка Ленин, мы пойдём другим путём.
— Он так говорил?
— Да. В своём письме брату Александру, перед тем, как того повесили за покушение на царя-батюшку.
— Ты это на ходу придумываешь? — Игорь с прищуром посмотрел на Андрея.
— Возможно. Сам не уверен, что иногда во мне всплывает: осколки школьной программы или завихрения потоков буйной фантазии, — честно признался Андрей. — Но сейчас не об этом. Нужно выдать такую идею, ради которой люди будут готовы неделю лазить по лесам и болотам, кормить нежными тушками комаров, не мыться, спать в холодных палатках, жрать недоваренную крупу с котелка, да ещё и платить за это!
— И это идея…
— Верно, корнет, это, — Андрей широко расставил ноги, распрямил могучие плечи, взгляд его устремился вдаль. Проведя правой рукой в воздухе, будто протирая запыленное окно, за которым сияет его мечта, торжественно объявил, — экстремальные туристические походы по таинственным местам России. Ощути себя частью легенды, — и добавил уже без пафоса. — Мистика, легенды и привидения прилагаются. Ну, как?
— Зачёт, но над слоганом надо поработать.
— Это уже детали.
— А если жрать нечего в пути, это можно обставить как лечебное голодание, — выдвинул мысль Игорь.
Андрей рассмеялся и одобрительно хлопнул его по плечу:
— Сечёшь фишку, камрад, запомним эту мысль.
— Значит, ты здесь на разведку. Узнать маршрут, места.
— Типа того.
За разговорами они подошли к небольшому домику, который показался не таким заброшенным как остальные. Домик выглядел стареньким, с облупившейся краской на стенах, но на окнах висели свеженькие голубенькие занавески, а во дворе стоял, поблёскивая хромированными поверхностями велосипед.
— Вот, — указал на невзрачный домик Игорь, — всяко тут кто-то живёт. Такие велосипеды так просто не валяются. Постучим?
Оказалось, что калитка заперта, а перелазить через забор как-то неудобно, к тому же забор из потемневших от времени досок, всем своим видом показывал, что развалится при первой же попытке перелезть через него.
— Эй, народ, есть кто? — позвал Андрей, но не дождался в ответ ничего, кроме звенящей тишины.
— Может, в окошко камешком? — предложил Игорь.
— Да ну его, разобьется ещё…
— Бог в помощь, — внезапно раздалось позади них.
Парни резко развернулись; перед ними стоял низенький, худощавый старик, одетый во что-то бесформенное и обвисшее. Игорь даже вздрогнул, настолько неожиданным оказалось появление тщедушного дедули у них за спиной.
— Чего ищете, хлопцы? — с улыбкой, едва проглядывающей сквозь густую бороду, спросил тот. Воцарилась пауза: Андрей с Игорем молча смотрели на деда, а тот улыбающимися глазами смотрел на них.
— Здравствуйте, дедушка, мы дорогу спросить хотели, — произнёс, наконец, Андрей. — Как до провала пройти в Моравском урочище?
— Урочище вон, — махнул рукой дед в ту сторону улицы, откуда они пришли, — за деревней через поле.
— А к провалу как пройти, не подскажете?
— Какой ещё провал?
— Ну, пропасть такая, дыра в земле.
— Мы туда не ходим. Нельзя.
— Почему нельзя? — вступил в разговор Игорь.
— Нельзя, потому что не можно, — уклончиво пояснил дед, глаза его во время разговора продолжали улыбаться. — Не можно там людям, только зверям безгрешным и змеям. И птицам.
«Да он двинутый, походу», — подумал Андрей, но предпринял ещё попытку добиться сведений от странного старичка.
— Хорошо, а тут есть кто-нибудь ещё? У кого дорогу можно спросить. Кто-нибудь ещё, кроме вас живёт?
— Живёт, живёт, — закивал головой старичок, — а чего не жить-то, место ведь благостное. — И вдруг подавшись вперед, сказал тихим голосом, как будто речь шла о какой-то тайне, — и вода здесь в ручьях святая.
— Ага, понятно, — сдался Андрей, — вопросов больше не имею.
Поняв, что от старика ничего вразумительного добиться не выйдет, Андрей стал оглядываться по сторонам, в надежде увидеть кого-то, более вменяемого.
— Скажите, — вступил в разговор со странным дедушкой Игорь, — а почему в ручьях вода святая?
— Раньше везде вода на земле была святая, а теперь её только в церквах дают. Только у нас она и осталась с давних времен.
Улыбающиеся глаза деда смотрели прямо и открыто. И странное дело, Игорь заметил: несмотря на чуток несвязанную речь, мешковатую одежду и спутанную бороду, глаза старика были совсем не мутные, как у пожилых людей, а чистые, с белоснежными белками вокруг тёмно-карих зрачков.
— У-у-у, — протянул Андрей и, наклоняясь к Игорю, прошептал ему на ухо, — походу, у деда лампочка встряхнута.
Но дед, оказалось, обладал отличным слухом:
— Нету здеся лампочек. Без надобности, тут и так святло.
Игорь замер, очарованный звучанием слова, как его произнёс старик — «святло», через «я».
— Ладно, пошли дальше, — толкнул его Андрей, — время только теряем.
— До свидания, дедушка.
— Воды в ручье обязательно испейте, — посоветовал им на прощанье старик и ещё долго смотрел улыбающимся взглядом вслед.
Дойдя до крайнего дома на улице и так никого больше не встретив, Игорь с Андреем развернулись и пошли обратно. Следов жизни не наблюдалось вообще, многие домики стояли совсем развалившиеся, а дворы непроходимо заросли бурьяном. Пару раз в огородах мелькнули явно ухоженные ульи с жужжащими пчёлами.