Бхававивека соглашался с Буддхапалитой, что все способы возникновения не имеют абсолютного самобытия, но при этом утверждал, что процесс возникновения вещей на основе факторов, иных, чем они сами, устанавливает их условное самобытие. Чандракирти, защищая позицию Буддхапалиты, категорически отвергает это утверждение. В своём Дополнении к Коренным строфам [Нагарджуны] Чандракирти утверждает, что и субъект, то есть лицо, испытывающее боль и удовольствие, и воздействующий на него объект, невозможно обнаружить средствами окончательного анализа, а значит, даже на условном, относительном уровне они не обладают никакой объективной, независимой реальностью. Чандракирти говорит, что мы можем понять образ их существования посредством понимания их как условной реальности, но даже сама эта условная реальность лишена самобытия. Согласно Чандракирти, самобытие просто ложно, а его отрицание и составляет окончательное понимание пустоты.
Пустота и взаимозависимое возникновение
Итак, для прасангиков «пустота» означает «пустоту от самобытия». Это не означает, что ничего не существует, но только то, что вещи не существуют в силу своей собственной природы, которая, как мы наивно полагаем, у них есть. Итак, мы должны задать вопрос, каким же образом явления существуют? В главе 24 Коренных строф о Срединном пути Нагарджуна разъясняет, что бытийный статус явлений можно понять только как взаимозависимое возникновение. В некоторых более низких школах «взаимозависимость» понимается как зависимость от причин и условий, но для прасангиков она главным образом означает зависимость вещи от её понятийного (и словесного) обозначения со стороны воспринимающего субъекта.
Поддержку этого воззрения мы находим в сутрах. Например, в сутре Вопросы Анаватапты сказано, что всё, возникающее в зависимости от причин и условий, иных, чем оно само, несомненно, не имеет самобытия. Эта сутра гласит:
Рождённое от условий есть нерождённое, ибо оно лишено самобытия. Зависимое от условий является пустым. Знающий эту пустоту пребывает в покое[28].
Схожие отрывки мы находим в Собрании поучений сутр (Сутра-самуччая) Нагарджуны и в Собрании наставлений (Шикша-самуччая) Шантидевы, где в главе о мудрости Шантидева цитирует ряд сутр, отвергающих представление о самобытии в отношении явлений, относящихся к самым разным классам, подобно тому, как это делается и в Сутре сердца. В качестве вывода Шантидева указывает на то, что все явления, относящиеся к этим классам, представляют собой лишь наименования и обозначения.
Смысл здесь в том, что, если бы вещи и события вовсе не существовали, было бы невозможно связно и логически изложить все перечисленные в Сутре сердца категории, такие как пять скандх и тридцать семь аспектов пути к просветлению. Бессмысленно было бы перечислять эти понятия, если бы учение о пустоте полностью их отвергало. Это означает, что вещи существуют, но не в силу своей собственной природы. Их бытие можно понять только с точки зрения взаимозависимого возникновения.
Если постичь пустоту так, как она понимается последователями школы Прасангика-мадхьямака, а именно, что все явления абсолютно и полностью лишены самобытия, не останется вовсе никакой основы для цепляния за представление о самости. С этой практической точки зрения понимание пустоты в школе Прасангика-мадхьямака представляет собой наивысшее и самое утончённое понимание учения Будды об отсутствии «я».
Глава 10. Развитие безошибочного воззрения
Правильное опровержение существования по природе
Из всех вышеприведённых философских рассуждений следует вывод: то, как мы склонны воспринимать вещи, не согласуется с реальностью их существования. Но в этом утверждении не содержится нигилистического отрицания факта нашего переживания. Оспаривается не само существование вещей и событий, но способ их существования, который необходимо прояснить. В этом заключается смысл проведения такого сложного анализа.
Важно, чтобы любой духовный искатель развивал точку зрения, которая в корне противоположна ошибочному убеждению, цепляющемуся за представление о вещественном бытии объектов и событий. Только путём развития такого воззрения мы можем уменьшить силу властвующих над нами вредоносных аффектов. Любые наши ежедневные практики, такие как начитывание мантры, визуализации и так далее, сами по себе не могут противостоять этому фундаментальному неведению. Простое порождение устремления: «Пусть это ошибочное цепляние за представление о самобытии исчезнет», не является достаточным. Мы должны достичь ясного понимания природы пустоты, поскольку это единственный способ достижения полного освобождения от страдания. Более того, без такого ясного понимания визуализация божеств и начитывание мантр могут даже усилить омрачённое цепляние за «объективную» реальность мира и нашего «я».
В основе многих буддийских практик лежит принцип применения противоядий. Например, мы развиваем в себе устремление приносить благо другим в качестве противоядия от себялюбия, а понимание непостоянной природы реальности – как противодействие восприятию вещей и событий как постоянных и неизменных. Точно так же, развивая правильное понимание и проникновение в природу реальности – пустоту вещей и событий, – мы постепенно освобождаемся от цепляния за представление о самобытии, чтобы в конечном итоге полностью устранить его.
Понимание двух истин
В Сутре сердца мы читаем:
…они должны так всецело увидеть: даже все пять совокупностей пустыми от собственной сути следует им в совершенстве узреть. Форма – пустота. Пустота – форма. Пустота – не иное, чем форма, форма также не иное, чем пустота.
Этот отрывок представляет краткий ответ Авалокитешвары на вопрос Шарипутры о том, как практиковать совершенство мудрости. Слова «пусты от собственной сути» – это указание Авалокитешвары на тончайшее и наивысшее понимание пустоты как отсутствия существования по своей природе. Авалокитешвара развивает свой ответ, который начинается со следующих строк: «Форма – пустота. Пустота – форма. Пустота – не иное, чем форма, форма также не иное, чем пустота».
Очень важно избежать превратного понимания и не думать, что пустота есть некая абсолютная реальность или независимая истина. Пустота должна пониматься как истинная природа вещей и событий. Поэтому слова: «Форма – пустота. Пустота – форма. Пустота – не иное, чем форма, форма также не иное, чем пустота», – это не указание на какую-то «великую, где-то-там-пребывающую пустоту», но сообщение о пустотности конкретного явления, в данном случае – формы, или материи.
Утверждение «форма также не иное, чем пустота» означает, что пустота формы есть не что иное, как её абсолютная природа. Форма лишена самобытия, или независимого существования, поэтому её природа есть пустота. Эта природа, пустотность, не является независимой от формы, но скорее она представляет собой характеристику формы; пустота – это способ существования формы. Необходимо понять форму и её пустоту в их единстве; они не являются двумя независимыми реальностями.
Давайте повнимательнее посмотрим на два утверждения Авалокитешвары: форма – это пустота; пустота – форма. Первое утверждение, «форма есть пустота», предполагает, что воспринимаемое нами как форма возникает в результате соединения множества причин и условий, а не в силу своих собственных независимых качеств. Форма – это составное явление, состоящее из множества частей. Поскольку она возникает и продолжает существовать, основываясь на причинах и условиях, иных, чем она сама, форма является зависимым явлением. Эта зависимость и означает, что форма пуста от какого-либо самобытия, присущего ей по природе. Поэтому и говорится, что форма есть пустота.
Следующее утверждение Авалокитешвары: «Пустота есть форма». Поскольку форма лишена независимого существования, её невозможно изолировать от других явлений. Зависимость предполагает некую открытость и единство в отношении прочих вещей. Вследствие этой фундаментальной открытости форма не постоянна и не статична, она изменчива и подчинена закону причинности. Другими словами, поскольку формы возникают из взаимодействия причин и условий и не имеют независимой, постоянной реальности, они сочетаются с другими формами, с другими причинами и условиями. В результате возникает сложная взаимосвязанная реальность. Поскольку формы не имеют неизменной, изолированной от всего остального самотождественности, можно сказать, что пустота есть основа существования формы. На самом деле, пустота в некотором смысле создает форму. Кроме того, утверждение «пустота есть форма» можно понять так, что форма является проявлением или выражением пустоты, чем-то, что возникает из пустоты.
Это, на первый взгляд, абстрактное отношение формы и пустоты аналогично отношению между материальными объектами и пространством. Без пустого пространства материальные объекты не могут существовать; пространство – это среда для существования физического мира. Однако эта аналогия неточна, поскольку материальные объекты в некотором смысле отдельны от занимаемого ими физического пространства, тогда как форма и пустота формы неотделимы друг от друга.
В Ланкаватара сутре мы находим описания семи различных смыслов пустотности. Для наших целей давайте изучим лишь два из них. Первое из возможных пониманий пустоты называется «пустота от иного» (тиб. шентонг). Так, например, храм может быть пуст от монахов. Здесь пустота (пустота храма) рассматривается как нечто отдельное от того, что отрицается (присутствие монахов).
В противоположность этому, говоря «форма есть пустота», мы отрицаем самобытие самой формы. Этот вид пустоты называется «пустота от своей собственной природы» (тиб.