12(232). Под теплыми лучами зацвели деревья, высоко к небу подняли они свои верхушки, все в цвету; дивные пути создал здесь Будда, те пути, что ведут к Ниббане, превеликому счастью. Верное сокровище обрели мы в Будде, истиной, им возвещенной, воцарится блаженство!
13(233). Дивную истину возвестил он нам, Несравненный, он – узревший прекрасное, он – дающий прекрасное, он – несущий прекрасное! Великое сокровище обрели мы в Будде – истиной, им возвещенной, воцарится блаженство!
14(234). Разрушено прежнее, не возникнет новое; мудрые, презревшие будущее, навсегда покинули это место пребывания; как эта лампада, угасают они, сокрушившие желание. Великое сокровище обрели мы в Соборе, его истиной воцарится блаженство!
15(235). Все вы, духи, пришедшие сюда, духи земные и надземные, – прославьте всесовершенного Будду, прославьте его, чтимого людьми и богами; да наступит блаженство!
16(236). Все вы, духи, пришедшие сюда, – духи, витающие в воздухе и привязанные к земле, – прославьте всесовершенное Учение, чтимое людьми и богами; да наступит блаженство!
17(237). Все вы, духи, пришедшие сюда, духи земли и духи воздуха! Прославим всесовершенный Собор, чтимый людьми и богами, – да наступит блаженство!
Сутта II
1(238). «Кто питается плодами и корнями, праведным путем полученными от праведных, тот никогда не лжет, никогда не жаждет телесных радостей.
2(239). Кто ест затейливые кушанья, вкусно состряпанные, поданные другими, кто любит рисовую пищу, тот ест, о Кассапа, то, что оскверняет.
3(240). „Это запрещение скверного не приму я”, – так ты сказал, о брахман, любящий рисовую пищу, вкусно приправленную птичьим мясом… Тебя я спрашиваю, о Будда, как ты учишь, каков твой устав об оскверняющем?»
4(241). «Разрушение жизни живых существ, убийство и заклание, удавление и похищение, ложные речи, обман и обольщение, недостойное слово и прелюбодеяние – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
5(242). Необузданность в плотских наслаждениях, жадность к сладостям жизни, близкие связи с нечистыми, несправедливость и неуверенность – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
6(243). Жестокость и грубость, клевета и предательство, безжалостность и надменность, оставление других людей без помощи – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
7(244). Гордость, пустосвятство и пьянство, лесть, зависть и высокомерие, несправедливость, спесь и надменность – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
8(245). Зло и недобросовестность, лживость и двуличие, душевная низость и греховность – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
9(246). Необузданность в отношениях к другим существам, оскорбление благодетелей, злоба и хитрость, жестокость и непочтительность – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
10(247). Зависть, враждебность, поношение – вот что оскверняет человека, вот что оскверняет его, привязанного здесь к греху и по смерти идущего во тьму, вниз головой летящего в бездну.
11(248). Ни нагота, ни бритье головы, ни грязь, ни нечистота тела, ни пост, ни рыбная пища, ни заплетение волос в косы, ни обильные приношения, ни возжигание жертвенных огней, ни многое покаяние, ни наблюдение за временами года не очистят смертного, не постигшего Вечного Закона.
12(249). Чистый в чувствах, защищенный во впечатлениях, твердо опираясь на Закон, шествует Мудрый, радуясь тому, что прекрасно и праведно; разрушив все узы, далеко за собой оставив всякое страдание, он никогда не привяжется вновь ни к чему видимому и слышимому».
13(250). Так поучал Блаженный, и брахман, сведущий в гимнах, понял его: Мудрый, далекий от скверны, неуловимый, независимый, – разнообразными путями разъяснил ему истину.
14(251). Прослушав дивное слово Будды – его, свободного от всего нечистого, предавшего забвению всякие скорби, – умиленный брахман прославил Совершенного и принял Закон его.
Сутта III
1(252). Кто нарушает завет смирения, кто, говоря: «Я – друг тебе», не поступает так, чтобы дружба его стала явной, – думай о нем так: «Он не друг мне».
2(253). Чьи слова к другим всегда ласковы, но не таковы поступки, – в том разумный признает человека, на словах только доброго, но не на деле.
3(254). Не друг тот, кто всегда готов на раздоры, кто в своих друзьях ищет только ошибки; с кем же сладко живется тебе, как ребенку на груди родной матери, – тот только твой верный друг, которого ничто не отторгнет от тебя.
4(255). Чьи дела несут другим радости, тот славен в этом мире, покуда стоит людской род!
5(256). Вкусив сладости уединения и спокойствия, ты, почерпая в Законе, освободишься от страха и навсегда отдалишься от зла.
Сутта IV
Так я слышал:
Наступила ночь, и божество, прекрасное видом, озарив собою всю окрестность, приблизилось к Совершенному и, приблизившись и поклонившись ему, стало подле; и, стоя подле, то божество обратилось к Совершенному с такими словами:
1(257). «Жаждущие счастья, многие боги и люди поучали о блаженстве; ты поведай мне, в чем высочайшее блаженство!»
2(258). Сказал Будда: «Не входить в дружбу с безумцами, но дружить с разумными, прославляя тех, кто должны быть прославлены, – вот высочайшее блаженство.
3(259). Жить в прекрасной стране, нести с собою добрые дела прежней жизни, ревностно охранять свой дух – вот высочайшее блаженство.
4(260). Великое научение и познание, верное разумение Устава, благое слово – вот величайшее блаженство.
5(261). Прислуживать отцу и матери, защищать жену и ребенка, заниматься честным трудом – вот величайшее блаженство.
6(262). Подавать просящему, жить благочестивой жизнью, заботиться о ближних, совершать лишь одно непостыдное – вот величайшее блаженство.
7(263). Отвращаться от всего греховного, не любить хмельных напитков, верно следовать Учению – вот высочайшее блаженство.
8(264). Благоговение и покорность, спокойствие и признательность, поучение Закону в благоприятное время – вот высочайшее блаженство.
9(265). Добрая речь и терпение, близость с духовными, благочестивые с ними беседы – вот высочайшее блаженство.
10(266). Покаяние и целомудрие, внимание к верным истинам, непорочная любовь к бессмертному – вот высочайшее блаженство.
11(267). Не волноваться желанием, прикасаясь к земным вещам, не допускать к себе оскверняющего, быть недоступным печали и верить Истине – вот высочайшее блаженство.
12(268). Верно держать путь свой, с несмущенным духом, совершая благое, – вот высочайшее блаженство».
Сутта V
Так я слышал:
Однажды злой дух Кхара и злой дух Сукилома проходили неподалеку от Блаженного. И вот, злой дух Кхара спросил злого духа Сукилому: «Пустынник ли был тот человек?» Сукилома ответил: «Нет, он не пустынник, он – лицемер; все же я пойду удостоверюсь, верный ли он пустынник или же только лицемер».
Тогда злой дух Сукилома подошел к Блаженному и тронул его. Блаженный отстранился от него. Тогда злой дух Сукилома сказал Блаженному: «О пустынник, разве ты сердишься на меня?»
Блаженный ответил: «Нет, друг, я не сержусь на тебя, но твое прикосновение ко мне греховно».
Сукилома сказал: «Я задам тебе вопрос, о пустынник; если не сможешь ты ответить мне, я или развею твои мысли, или расколю твое сердце, или, взяв тебя за пяту, переброшу на ту сторону Ганга».
Совершенный ответил: «Нет никого, о друг, ни в этом мире, ни в мире Див, Брамы и Мары, нет никого среди брахманов и пустынников, нет никого в сферах людей и богов, кто бы мог развеять мои мысли, кто бы мог расколоть мое сердце или, взяв меня за пяту, перебросить на ту сторону Ганга. Все же вопрошай меня, друг, о чем задумал».
Тогда злой дух Сукилома с такими словами обратился к Совершенному:
1(269). «В чем начало страстей и ненависти, отвращения, страха и восхищения? Откуда возникают они? Почему сомнения, возникая, беспокоят разум, как мальчишки беспокоят петуха?»
2(270). Будда отвечал: «Страсти и ненависть коренятся в плоти; плотью же рождаются и отвращение, и страх, и наслаждение; возникая от плоти, сомнения смущают дух, как шалуны досаждают петуху.
3(271). Страсти коренятся в плоти, они возникают в самом тебе, как в самом дереве зарождаются его ветви, и похотью к далекому и близкому они связывают человека, как повилика сплетает лесные деревья.
4(272). Кто знает, где коренятся они, тот сумеет и вырвать их и – внемли, о злой дух! – тот переплывет этот поток, трудно преодолимый, никем не переплытый доныне, – он переплывет его в великом решении не вступить вновь на этот путь возрождения».
Сутта VI
1(273). Справедливая жизнь, благочестивая жизнь – вот в чем видит тот лучшее здесь сокровище, кто покидает родной кров ради пустынножительства.
2(274). Если же он жесток и, как зверь, только радуется, вредя другим, – жизнь его весьма зла и каждый шаг его – только новое осквернение.
3(275). Монах, склонный к раздорам, как саваном окутанный безумием, – нет, тот вовсе не постиг Вечной Истины, которая возвещена была Буддою.
4(276). Вредя своему духу, водимый невежеством, он никогда не сознает, что грех – это путь, ведущий в преисподнюю.
5(277). Обреченный на бедствия, вновь идя из утробы в утробу, изо тьмы во тьму, тот монах, покидая земную жизнь, идет на муки.
6(278). Как мусорной яме, наполнявшейся многие годы, трудно очиститься тому, кто всего себя напитал грехами.
7(279). Кого вы признаете таким, о монахи, в ком вы увидите человека, привязанного к жилищу, одержимого злыми мыслями и желаниями, богатого грешными делами,
8(280). того избегайте вы в общем согласии; вы отряхивайте его, как пыль, отбрасывайте его, как сор:
9(281). отвеивайте того, как мякину, кто не отшельник, а заботится лишь о самом себе; отстраняйте того, кто одержим злыми желаниями, кто весь напитался греховным.
10(282). Будьте чисты и живите в непорочности все вы; любите свои глубокие думы; согласные в мудрости, вы придете к концу всех страданий.