По земляному валу шла рубленая деревянная стена с 15 башнями, двумя проезжими и двумя пешеходными воротами. Проезжие ворота Ильинские, увенчанные двуглавым орлом, выводили из кремля на посад – Острог. Дмитриевские ворота были завершены изображением всадника на коне, через них проходила дорога на Владимир, через села Ивановское и Черниж. В воротах были спускные железные решетки и подъемные мосты. Пешеходные ворота Никольские (ныне к большому мосту) и Водяные (на углу вала против Ильинской горы) вели к реке Каменке.
В заливных поймах реки раскинулись обширные луга – луг Андреев (ныне Ильинский), луг Ворок, луг Болтоусов (за городской баней) – владения суздальского архиерея.
На заречной стороне перед кремлем располагались слободы и стороны: Дмитриевская, Борисоглебская, Иванова, Андреева, принадлежавшие также архиерею, и городская Пушкарская слобода. В них жили дети боярские, а также архиерейские дворовые и бобыли[42], работающие на своего правителя.
В низкой пойме, между Андреевским монастырем и Богоявленской церковью, по обеим сторонам, на излучине реки находилась Кожевенная слобода посадских людей. В каждой слободе было по две церкви. За Кожевенной слободой, вверх по реке, на левом берегу, на горе и внизу разместилось пять монастырей: Покровский, Спасский, Александровский, Троицкий и Ризоположенский, на правой стороне Андреевский. Каждый монастырь имел свои слободы, в которых жили монастырские мастеровые, ремесленные и торговые люди.
В центре, между кремлем и монастырями, на широком плато стоял посад, в середине которого располагалась главная торговая площадь (она там и теперь), окруженная кривыми улицами и переулками с деревянными строениями, огородами посадских людей, ремесленников, бобылей и нищих. Среди этих строений высилось 11 деревянных церквей.
Суздальский кремль. 1900-е
Торговые ряды. 1900-е
На торговой площади находились таможня и „губная изба“, амбары солодовые и торговый, „гостинный двор государев с рядами“: общим, мясным, рыбным, соляным и дегтярным и в них „290 лавок с полулавкою, да прилавок“. Здесь торговали луком, чесноком, шубами, щепяным товаром, калачами, пирогами, киселем, рукавицами, горшками, хлебом, сапогами, скобами, хмелем, лаптями, рогожами, москательным товаром, пушниной, кафтанами и шапками, льном и крашениной, медом и другими мелкими товарами.
Посад был окружен земляным острожным валом с проезжими воротами – Красногорскими (по улице Красная Горка), Михайловскими, Васильевскими, Цареконстантиновскими, Ризположенскими, Богоявленскими, Ильинскими, Варварскими.
Главная улица шла из кремля берегом реки Каменки к Ризположенскому монастырю (от нее осталась теперь только часть – Старая улица). При выезде из Ризположенских острожных ворот дорога шла прямо на Ростов и Ярославль, мимо Спасского монастыря. Поворот налево вниз от ворот… вел на Москву и носил название „Стромынка“. Через реку Каменку был брод, называвшийся Вознесенским (где ныне Покровский мост).
За посадом находились монастыри и слободы с множеством церквей, некоторые из них к концу XVII века стали уже каменными»[43].
Глава пятая. Суздаль в XVIII веке
В 1697 году в Москве произошла «оказия», которой было суждено аукнуться спустя некоторое время в Суздале, хотя никто из ее участников к Суздалю никакого отношения не имел, но ход событий причудлив и непредсказуем… В конце февраля, незадолго до отъезда Петра с Великим посольством[44] за границу, был раскрыт заговор с целью убийства царя, в котором участвовали думный дворянин[45] Иван Елисеевич Цыклер, окольничий Алексей Прокофьевич Соковнин и зять Соковнина Федор Матвеевич Пушкин (между прочим – родственник великого поэта). У каждого были свои личные обиды карьерного плана. О заговоре стало известно, наскоро было проведено следствие, и все трое «аспидов» лишились своих буйных голов. Казни подвергли даже останки умершего в 1685 году князя Ивана Михайловича Милославского, которого Цыклер выставил вдохновителем заговора, – гроб с телом был выкопан и на санях, запряженных свиньями, доставлен к месту казни, где его установили под эшафотом таким образом, чтобы на него стекала кровь обезглавленных. Эту церемонию разработал сам царь, имевший к Милославским свои счеты[46].
Покровский монастырь
После раскрытия этого заговора резко изменилось отношение Петра к своей жене Евдокии Лопухиной и ее родственникам – можно заподозрить, что тесть царя Федор (Илларион) Лопухин и его братья Сергей и Василий были каким-то образом связаны с заговорщиками. Лопухины были отправлены из Москвы воеводами в дальние области, а Евдокию принудили к постригу, который она приняла в суздальском Свято-Покровском монастыре осенью 1698 года, получив имя Елена.
Бернард Кристоф Франке. Портрет царевича Алексея. 1720-е
Князь Борис Куракин был прав, когда охарактеризовал Евдокию как женщину «ума посредняго». Оказавшись в ссылке, Евдокия повела себя не лучшим образом. Попав под влияние епископа Ростовского и Ярославского Досифея, который происходил из дворовых людей Лопухиных и прежде был архимандритом Спасо-Евфимиева монастыря, Евдокия самовольно сложила с себя обет. Досифей, принадлежавший к числу противников Петра, заморочил Евдокии голову своими пророчествами – вернешься-де ты, царица, к государю и родишь ему двоих детей, вот она и вышла из монашества. Дальше – больше! В 1710 году Евдокия начала «жить блудно» с майором Степаном Глебовым, приехавшим в Суздаль для проведения рекрутского набора.
В феврале 1718 года, когда началось следствие по делу царевича Алексея, Петр отправил в Суздаль для розыска капитана-поручика Скорнякова-Писарева со следующим повелением: «Ехать тебе в Суздаль и там в кельях бывшей жены моей и ея фаворитов осмотреть письма, и ежели найдутся подозрительныя, по тем письмам, у кого их вынул, взять за арест и привести с собою купно с письмами, оставя караул у ворот».
Вот что показал на следствии Глебов: «Как я был в Суздале у набора солдатского, тому лет с восемь или с девять, в то время привел меня в келью к бывшей царице, старице Елене, духовник ее Федор Пустынный и подарков к ней чрез оного духовника прислал я два меха песцовых, да пару соболей, косяк байберека немецкого и от пищей посылал. И сшелся с нею в любовь чрез старицу Каптелину, и жил с нею блудно. И после того, тому года с два, приезжал я к ней и видел ее. А она в тех временах ходила в мирском платье. И я к ней письма посылал о здоровье, и она ко мне присылала ж». Евдокия подтвердила слова любовника: «Я с ним блудно жила в то время, как он был у рекрутского набора, и в том я виновата». Злоумышления против царя ей в вину не вменили и потому особо наказывать не стали, а только лишь отправили в ладожский Успенский монастырь, где пришлось жить строгой монашеской жизнью. А вот с Глебовым и Досифеем вышло иначе. Досифей показал, что капитан Глебов осуждал «законный брак его царского величества с государынею царицею Екатериною Алексеевною» и говорил: «Для чего вы, архиереи, за то не стоите, что государь от живой жены на другой женится?» Кроме того, среди бумаг Глебова нашли крамолу – записи, написанные цыфирью, то есть шифром, а также записи, в которых осуждалось бритье бород и ношение европейской одежды.
Глебов, Досифей, ключарь (казначей) Покровского монастыря и бывший духовник Евдокии Федор Пустынный, который познакомил ее с Глебовым, были увезены в Москву. Всех троих предали жестоким казням – Глебова посадили на кол, а Досифея и Пустынного колесовали.
17 июля 1719 года в Суздале случился большой пожар – из кремля огонь перекинулся на посад и уничтожил все деревянные постройки, включая и городские стены, которые решили не восстанавливать за отсутствием необходимости в них. Многие каменные строения тоже пострадали от пожара – выгорели изнутри, в частности были уничтожен весь архив с документами. «Надо полагать, что пожары в Суздале, как и во Владимире, явились следствием и концом „Суздальского розыскного дела“, связанного с Евдокией Лопухиной, т. к. 150 владимирцев было привлечено по „Суздальскому розыску“», – пишет в своей книге, посвященной истории Суздаля, Алексей Варганов.
Из дошедшей до нас описи, составленной после пожара, можно извлечь множество ценных исторических сведений, например, о запасах, хранившихся на Архиерейском дворе, где сгорели четыре деревянные житницы, в которых находилось шестьсот шестьдесят четыре четверти ржи, овса, гороха, ячменя и солода. Четвертей на Руси было две: та, которая служила единицей измерения объема сыпучих тел, равнялась примерно двумстам десяти литрам, а та, которой меряли жидкости, составляла немногим более трех литров. Стало быть, на Архиерейском дворе хранилось около ста сорока кубических метров зерновых. Солидный запас, ничего не скажешь.
Незадолго до знакомства Евдокии-Елены с капитаном Глебовым, а именно в 1708 году, Суздаль вошел в состав Московской губернии в качестве центра Суздальской провинции. Губернии были введены Петром вместо прежних уездов и волостей. Указом от 29 декабря 1708 года было учреждено восемь губерний – Московская, Ингерманландская (позднее переименованная в Санкт-Петербургскую), Киевская, Смоленская, Архангелогородская, Казанская, Азовская и Сибирская. Территории губерний были весьма большими. Так, например, Московская губерния включала в себя современные Московскую, Калужскую, Тульскую, Рязанскую, Владимирскую и Костромскую области, а также часть Ярославской области. Жизнь в Суздале практически не изменилась, продолжала идти своим чередом. Вот немного статистики: в 1711 году в Суздале имелось посадских и нищенских дворов четыреста пятьдесят два, кузнецких – сорок пять, пустых дворов – тридцать один, купцов гостиной сотни – пять, подьячих – шестнадцать, один двор архитекторского ученика Куприянова, два двора заплечных дел мастеров, два двора приставников, а всего пятьсот сорок дворов.