Улица Суздаля. 1900-е
Можно сказать, что Суздаль был «законсервирован» в ожидании лучших времен. А лучшие времена всегда наступают, если, конечно, их сильно ждут. Правда, иногда сначала могут явиться худшие времена, но за ними непременно последуют лучшие, ибо сказано, что «надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся»[67].
С другой стороны, всё было не так уж и плохо. Работы суздальских иконописцев пользовались известностью по всей империи, и их знали даже люди, не испытывавшие особого почтения к религии. Например, писатель Александр Иванович Левитов в своем «больничном эскизе» «Один доктор» пишет следующее: «Доктора все без исключения представляются мне не иначе, как в виде мертвой головы, изображаемой на суздальских картинках, пред которой на нарочно придуманном пюпитре обыкновенно стоит большая чашка кофе и лежит или листок газеты, или литографированный ученый немец». Под «суздальскими картинками» имелись в виду картины на религиозные темы и иконы, созданные иконописцами Суздальского уезда.
Случались в Суздале и события передового характера, вроде испытания керосинокалильного фонаря, состоявшегося незадолго до начала Первой мировой войны. Уличный керосинокалильный фонарь представлял собой длинный цилиндр, в верхней части которого находился резервуар для керосина. Керосин по трубке стекал вниз, в испаритель, а его пары, смешавшись с воздухом, сгорали внутри особой калильной сетки, которая раскалялась и давала яркий свет, гораздо более яркий, чем пламя керосинового фитиля. Там, где не было электричества, керосинокалильные фонари являлись наилучшим способом освещения. Впервые на просторах Российской империи они появились в 1901 году в Петербурге, а затем начали устанавливаться в других городах и служили до грозного 1918 года, когда возник стойкий дефицит керосина.
Керосинокалильный фонарь. Рекламный лист. 1900-е
Но пока еще керосина хватает с избытком. Напротив Ризоположенского монастыря установили первый в Суздале керосинокалильный фонарь, и публика собралась посмотреть на этакое дивное диво. А один из любопытствующих оказался настолько добр, что описал ход событий для потомков: «На обочине главной магистрали… поставили высокий столб с кронштейном наверху и прикрепленным к нему особой формы фонарем с белой горелкой внутри. На столбе на высоте человеческого роста устроен деревянный ящичек с запором, а внутри ящичка – рукоятка, от которой идет вверх по столбу к фонарю витая проволока. К моменту первой пробы фонаря собралась целая толпа любопытных, ожидающих прибытия „специалиста“ из пожарников. Но вот он прибыл и начинает приготовления. Публика подалась ближе. Специалист открывает ящичек и, действуя рукояткой, спускает фонарь вниз и открывает дверцу его. Вот внутри фонаря вспыхивает слабый огонек, рабочий начинает действовать воздушным способом, и вдруг все вздрогнули от неожиданного шума и яркого ослепительного белого света фонаря. Народ – в восхищении, крики удовольствия, аплодисменты».
Обратите внимание – имели место не только аплодисменты, но и крики удовольствия. Ясное дело – любому приятно ходить по хорошо освещенным улицам.
Интересной, если не сказать уникальной, особенностью Суздаля были флаги, вывешиваемые летом на огородах. Флаги эти представляли собой кусок ткани белого, красного или иного бросающегося в глаза цвета. Предназначались они для сорванцов, любивших лакомиться созревшим горохом, и служили чем-то вроде дозволения совершать набеги на огороды. Смысл вывешивания флагов заключался в минимизации ущерба – дети так и так будут лазить за горохом, уж пускай делают это, когда горох созрел, а не вытаптывают его ростки. За набег без флага полагалась порка, а при флаге хозяева могли еще и огурцами угостить. Дети тоже соблюдали этические нормы – на месте могли наедаться до отвала и даже сверх того («до громкой отрыжки», как говорили суздальцы), но с собой никогда ничего не уносили – это уже воровство, грех.
Глава девятая. Беспокойные времена
«В тихом омуте черти водятся», – говорят в народе. Началось с того, что в 1902 году в Суздаль был сослан как политически неблагонадежный местный уроженец Алексей Капитонович Гастев, член РСДРП[68]. Высылка неблагонадежного человека в его родные места может показаться странной, но суть этой процедуры заключалась в удалении бунтовщиков от обеих столиц в какую-нибудь глухомань, на роль которой вполне подходил уездный город Владимирской губернии. Следом за Гастевым, в 1905 году, после окончания Киржачской учительской семинарии, в Суздаль прибыл другой местный уроженец – социал-демократ Алексей Иванович Скобенников. Были здесь и другие революционно настроенные товарищи, которые в 1905 году вошли в Суздальскую социал-демократическую группу, включенную во Владимирскую окружную организацию РСДРП(б)[69]. Возглавил группу выпускник Московского университета Иван Михайлович Херасков, имевший опыт революционной борьбы с 1899 года. Группа вела пропагандистскую работу во всем Суздальском уезде.
Иван Михайлович Херасков. 1910-е – Алексей Капитонович Гастев. 1910-е
Дело было поставлено на серьезную ногу – имелась даже подпольная типография, выпускавшая по нескольку сотен листовок за ночь. В заречной стороне города, на Щупачихе, на улице Толстого под седьмым номером расположен двухэтажный дом купцов Агаповых, на первом этаже которого располагалась типография. Днем это была кузница, не вызывавшая никаких подозрений, а с наступлением ночи здесь начинали печатать листовки. Ныне в доме Агаповых развернута музейная экспозиция, знакомящая посетителей с обстановкой богатого купеческого дома XIX века. Иван Яковлевич Агапов, построивший этот дом в 1805 году, «был у продажи соли целовальником, потом добросовестным», как сказано в суздальской обывательской книге 1806 года. Целовальниками назывались должностные лица или откупщики, которые в подтверждение клятвы честно исполнять свои обязанности целовали крест, откуда и произошло их название. Иван Агапов откупил у городских властей монополию на продажу соли и на том разбогател, поскольку соль в стародавние времена стоила дорого: до массового распространения холодильных установок именно засолка позволяла сохранять продукты.
Панорама Суздаля
После поражения революции 1905 года или, если угодно, после подавления беспорядков 1905 года, власти начали круто «закручивать гайки». В результате было разгромлено множество подпольных революционных организаций, в том числе и суздальская. До 1917 года в городе было спокойно, а потом началось-понеслось – не успели люди привыкнуть к изменениям, вызванным Февральской революцией, как грянула Октябрьская… 21 ноября 1917 года на заседании местного Совета солдатских и крестьянских депутатов была принята историческая резолюция, согласно которой вся власть в Суздале переходила к Советам… 14 марта 1918 года собрался уездный съезд Советов, окончательно закрепивший установление Советской власти в Суздале.
Старая тихая жизнь закончилась, наступила новая, советская, весьма нескучная и совсем не тихая, суть которой определялась в «Интернационале», международном пролетарском гимне, который имел статус государственного до 1944 года:
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим:
Кто был ничем, тот станет всем!
Вместе с «миром насилья» было разрушено множество исторических памятников, которые к насилию не имели никакого отношения… О печальном говорить не хочется, у нас же позитивное повествование об одном из самых лучших городов России, но и дань памяти утраченному отдать нужно, иначе выйдет как-то нехорошо, не по-людски. Вот перечень четырнадцати суздальских храмов, уничтоженных в советское время (в скобках указаны даты постройки):
– церковь Димитрия Солунского (1773);
– церковь Афанасия и Кирилла в кремле (1719);
– Георгиевская церковь (1751);
– Благовещенский собор (XVI век);
– церковь Варвары Великомученицы (1737);
– церковь Иоанна Златоуста (1727);
– церковь Иоанна Богослова при церкви Ильи Пророка (1744);
– Никольская церковь (1718);
– Троицкий собор (1700);
– церковь Спаса Нерукотворного (1734);
– церковь Всех Святых на Втором городском кладбище (1794);
– Боголюбская церковь на Первом городском кладбище (1789);
– церковь Андрея Первозванного (вторая половина XVII века).
Интермедия двадцать третья. Церковь Воздвижения Креста Господня и Церковь Косьмы и Дамиана в Коровниках
На левом берегу Каменки, близ Спасо-Евфимиева монастыря, стоят две парные церкви – зимняя церковь Воздвижения Креста Господня и летняя церковь Святых Чудотворцев и Бессребреников Косьмы и Дамиана, которую не следует путать с церковью Косьмы и Дамиана на Яруновой горе. Парные церкви, о которых идет речь, в старину находились в слободе Коровники, а после вошли в черту города. Крестовоздвиженская церковь – недействующая, а в церкви Косьмы и Дамиана, которая в 2000 году была передана Нижегородско-Владимирской епархии Русской православной старообрядческой церкви, проводятся службы. К счастью, прошли те времена, когда Русская православная церковь и Русская православная старообрядческая церковь находились «по разные стороны баррикад». На смену былой вражде пришло сотрудничество – одному Богу служим, – и это не может не радовать.
Церковь Косьмы и Дамиана была построена в начале XVIII века, несколько позже церкви Воздвижения Креста Господня, которая существует с 1696 года: не всегда зимние храмы возводились после летних, случалось и наоборот.