ю своих коридоров, пришлось снимать в новом (на тот момент) корпусе телецентра «Останкино», потому что в Суздале таких коридорных пространств не было и быть не могло. Отдельные эпизоды были сняты и в московском Главном ботаническом саду, но «гвоздем» натуры является Суздаль…
В память о «Чародеях» в Суздале проводится зимний фестиваль искусств «Три белых коня»…
И уносят меня, и уносят меня
В звенящую снежную даль
Три белых коня, эх, три белых коня —
Декабрь, январь и февраль!
«Чародеи» не заняли в отечественной новогодней культуре того же места, что «Ирония судьбы…», но все же это довольно знаковая картина, а уж Суздаль в ней смотрится бесподобно… Короче говоря, перед посещением города после «Женитьбы Бальзаминова» посмотрите «Чародеев», а «Андрея Рублева» оставьте на свое усмотрение…
Интермедия двадцать восьмая. «Классик» – наше все!
Не только советский, но и постсоветский кинематограф обращал внимание на богатую суздальскую натуру. В 1998 году талантливый режиссер Георгий Шенгелия снял в Суздале картину «Классик», сюжет которой завязан на игре в бильярд (картина, кстати говоря, интересная, динамичная, можно предположить, что и сам Гай Ричи не отказался бы от такого сюжета. Если вкратце, то нехороший человек и профессионал-бильярдист прибирает к своим загребущим рукам крупную сумму денег, собранную московскими бильярдистами на благородно-благотворительные цели. По логике вещей и понятиям того времени беспредельщика следовало бы ликвидировать, но на столь простом развитии событий хороший сюжет не построить, поэтому было принято некое оригинальное решение, узнать о котором может всякий посмотревший картину…
Однако в рамках нашего повествования важен Суздальский кремль, «засветившийся» в этой картине. А если вам хочется узнать обо всех фильмах, снимавшихся в Суздале, то обратитесь к книге местного краеведа и довольно известного актера Юрия Васильевича Белова «В главной роли Суздаль», ставшей своеобразной киноведческой монографией города, в котором было снято более семидесяти фильмов. Кинематографическая популярность хороша не только сама по себе, но и тем, что образ города в разные периоды запечатлевается для будущих поколений. Ну и вообще…
Юрий Васильевич Белов. 1980-е
Интермедия двадцать девятая. Непарадный Суздаль, или вдоль по улице Ленина
Знаковые памятники хороши своей знаковостью, но не одними ими, как говорится, жив человек. Давайте пройдемся по главной улице Суздаля и обратим внимание на старинные постройки, которые, «по малому своему значению», не вошли в большие глянцевые путеводители, но от этого не утратили своей важности…
Начнем мы наше знакомство с «непарадным Суздалем» с дома номер сорок три, построенного во второй половине XIX века для земской управы. Владимир Снегирев сообщает, что этот участок, некогда находившийся на окраине города, принадлежал портному Скобенникову: «Портной А. А. Скобенников считался в Суздале одним из лучших, и портняжное ремесло было его родовым занятием. Его родовой дом и огромная усадьба находились за рекой, на углу Пинаевской (Ленина) и Пушкарской улиц. Когда суздальскому земству понадобилась земля для постройки земской управы и больничных корпусов, председателю управы понравилась усадьба Скобенникова, и он уговорил портного уступить владения для общественной пользы, а взамен обещал портному в центре города новый двухэтажный дом. Сделка состоялась».
Если вспомнить, что земства были выборными органами местного самоуправления, а управа являлась исполнительным органом земства, то напрашивается вопрос – неужели нельзя было подыскать места получше, поближе к центру города? Но Суздаль невелик, и поближе к центру свободного места не нашлось, к тому же места нужно было много, ведь речь шла не только о постройке здания управы, но и о строительстве больницы, каменные корпуса которой находятся рядом. Опять же – что такое окраина в суздальском понимании? Меньше версты от Торговой площади, разве что мост через Каменку перейти нужно…
Скромный дом под номером шестьдесят принадлежал Алексею Федоровичу и Михаилу Михайловичу Калининым, двоюродным братьям, занимавшимся изготовлением колес и остовов для тарантасов, такой вот был у них кузнечный профиль. А еще Калинины ковали колокольные языки для известного вам завода Никуличевых: колокола отливались, а языки для них ковались, так-то вот. Прогуливаясь по улице Ленина, нельзя не обратить внимание на дом номер шестьдесят три, который был построен в начале XIX века купцами Матвеем и Степаном Жилиными. Дом хорош – каменный, да в три этажа, так и хочется узнать, чем торговали его владельцы, раз смогли позволить себе такие хоромы в классическом стиле с колоннами. Железом торговали Жилины и имели от этого дела хороший доход… Ныне в этом здании располагается общежитие Суздальского художественно-реставрационного училища, точнее – суздальского филиала Санкт-Петербургского государственного института культуры. А на рубеже XIX и XX веков чего в этом строении только не было – и трактир, и булочная, и аптека, и мясная лавка, и парикмахерская, и скобяной магазин, а также торговля деревянным маслом… Известно ли вам, что такое «деревянное масло»? Так в старину называли масло оливковое, поскольку выжималось оно из плодов, растущих на дереве, причем масло самого низкого качества, которое из-за вкуса и запаха не годилось для употребления в пищу, а использовалось для заправки лампад и светильников, и еще в лечебных целях. Помните, у Алексея Толстого в «Петре Первом» нещадно выпоротый Алексашка просит: «Ты, Алешка, возьми потихоньку деревянного масла за образами, я задницу помажу, к утру подсохнет, тогда и уйдем… Домой не вернусь, хоть в канаве сдохнуть».
Дом Жилиных. 1900-е
Чуть дальше, на противоположной стороне улицы, в доме номер шестьдесят шесть, жило семейство травников Лужновых, которые собирали и скупали у других разные коренья-растенья и делали из них лечебные снадобья. Но широкую известность этот дом приобрел в тридцатые годы прошлого столетия, когда его жители выступили с почином «Сделаем наш город чистым и культурным!», о котором было рассказано в местной «Колхозной газете». Суть почина сводилась к тому, что, если каждый житель города приведет в порядок свою квартиру и свой двор, город станет красивым и благоустроенным. Великая история складывается из таких вот незначительных, на первый взгляд, деталей. Вы идете по незнакомому городу, и он становится узнаваемым…
Дом номер шестьдесят два по улице Ленина? А-а, так здесь же жил Василий Степанович Блинников, промышлявший сбором утильсырья, за которое он предпочитал платить не деньгами, а нужными в хозяйстве товарами – нитками-иголками да мылом-щелоком, так ему было выгоднее. Старьевщицкий бизнес приносил прибыль, позволявшую жить в двухэтажном доме, но при этом второй этаж был деревянным, а не каменным, как первый: справно жил Василий Степанович, но не роскошествовал.
В доме номер шестьдесят пять ныне находится отделение по вопросам миграции Министерства внутренних дел, а когда-то давно здесь был магазин купца второй гильдии Василия Сергеевича Жинкина, владевшего медоваренным заводом с производством наливок и столовых вин, который находился рядом – в слободе Кожевники (ныне это улица Набережная). Известно, что емкость медоваренного котла на заводе Жинкина составляла двадцать два ведра, или двести семьдесят литров. В середине 1914 года, в связи с началом Первой мировой войны, вышел императорский указ о запрещении производства и продажи всех видов алкогольной продукции на всей территории империи, после чего магазин был перепрофилирован на торговлю сладостями, а в части его помещений, по вечной иронии судьбы, расположилось Общество трезвости. Сами Жинкины жили здесь же, во втором этаже.
Дом номер восемьдесят четыре был построен купцом Кнутовым в начале XIX века. Впоследствии он был продан купеческому семейству Беловых, один из представителей которого оставил нам подробнейшее описание дома, а заодно и быта его жителей. Собственно, именно этим описанием и примечателен дом Кнутова, с архитектурной точки зрения он большого интереса не представляет. «Каменный двухэтажный наш дом по местоположению был лучшим в городе – на главной улице и в центре. Наша семья занимала верхний этаж, восемь окон которого на лицевой стороне смотрели на запад. Лицевая сторона нижнего этажа сдавалась квартирантам. В тыльной части нижнего этажа располагалась обширная кухня с огромной русской печью и спальни для прислуги… Северо-восточная угловая комната когда-то была кабинетом, но на моей памяти использовалась как столовая для утренних и вечерних семейных чаепитий и парадных приемов гостей. Дважды в году – на Пасху и на Рождество – она превращалась в буфет с винами и закусками, куда приглашались визитеры и некоторые духовные лица, приходившие с молебном. Столовая сообщалась через дверь с прихожей, где были вешалка и зеркало, и через арку, перекрываемую портьерой, с залом… Вдоль столовой стоял широкий раздвижной стол. Над ним свешивалась керосиновая лампа. С одного торца стола (по стене) стоял старинного фасона покойный мягкий диван, было несколько тяжёлых мягких стульев того же гарнитура. Буфетный шкаф имел комод с ящиками для скатертей и салфеток, с откидною „косою“ доской, за которой были ящички для ложек, ножей, вилок, и застекленный верх с полками для чайной посуды. Был еще небольшой столик под ковровой скатертью, стенка за которым была занята фотографиями родственников, групповыми и индивидуальными, в одинаковых столярных рамках. В столовую выходила облицованная плитками поверхность голландской печи, топившейся из прихожей. На подоконниках, как и по всем комнатам, стояли плошки с цветами. Двойные рамы двух окон столовой никогда не выставлялись… Меблировку зала составлял гарнитур из мягких атласных стульев, кресел и дивана и венские стулья. В простенках лицевой стены стояли зеркало-трюмо и два ломберных столика; они раскладывались раз в год в именины дедушки, когда его гости между чаем и ужином садились играть в карты. В северо-восточном углу стоял рояль „Шрёдер“, кажется, единственный в суздальских купеческих семьях…