Художник уделял много внимания не просто передаче движений как таковых, но и отдельным их фазам («Этюд женских рук», 90-е гг. XV в.)
Немой, который видит двух собеседников, но не слышит их, тем не менее по действиям и жестам может понять тему их разговора. Мне довелось однажды во Флоренции видеть немого, который, если заговаривали с ним громко, ничего не понимал; если же с ним говорили тихо, не звонким голосом, понимал сказанное по движению губ. Вы можете спросить: «Но разве человек, говорящий громко, не так же двигает губами, как тот, который говорит тихо? И если они шевелят губами одинаково, разве не будет понят один точно так же, как другой?»
В этом случае я советую обратиться к опыту: попроси кого-либо говорить сначала тихо, а потом громко и обрати внимание на движение губ.
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/2/2a/Jacobus_Maior_%28da_Vinci%29.jpg
Эскиз к «Тайной вечере» (апостол Иаков?). Нач. XVI в.
О живописи. Делай так, чтобы произведение твое полностью выражало цель и намерение. То есть, когда ты рисуешь человеческую фигуру, предварительно подумай, кто это, что он делает и какое выражение ты хочешь ему придать.
Чтобы хорошо разбираться в позах и жестах, которые можно придать обнаженным фигурам, художнику необходимо разбираться в анатомии костей, нервов, мускулов и сухожилий для того, чтобы при различных усилиях и движениях понимать, какой нерв или мускул стал причиной этого движения. И именно этот мускул при передаче движения нужно представлять отчетливым и увеличившимся, а не все сплошь, как часто делают те, кто желает показаться великими рисовальщиками и в итоге представляют свои фигуры деревянными и лишенными прелести. Изображенные ими тела в результате кажутся смотрящим на них скорее мешком с орехами, чем человеческим телом, и более они похожи на пучок редиски, чем на обнаженное тело с проступающими на нем мускулами.
Освещение следует представлять таким, какое было бы в том месте природы, где ты задумал поместить свою фигуру. То есть если ты желаешь изобразить ее на солнце, то делай темные тени и большие освещенные пятна, а тени всех окружающих тел отражай на земле; если же фигура изображена у тебя при пасмурной погоде, то делай меньшее отличие света от тени и у ног теней не делай; если же фигура расположена в доме, позаботься о том, чтобы отличие от светов к теням было сильным. Если же ты изображаешь там закрытое занавесями окно и белое помещение, то отличие от светов к теням будет небольшим. Если помещение освещено огнем, делай света красноватыми и сильными, а тени очень темными, при этом, чем больше тени удаляются от тела, тем более обширными и большими их нужно делать. Если фигура освещена отчасти огнем, а отчасти воздухом, то сделай так, чтобы та часть, которая освещена воздухом, была более сильной, а часть, освещенная огнем, была почти красной, схожей с огнем своим цветом…
Хороший живописец должен всегда представлять в своем произведении две вещи: человека и его душу. Первое довольно легко, второе трудно, так как выразить ее нужно движениями и жестами членов тела. Кстати, поучиться этому можно у немых, так как они делают это выразительнее, чем другие люди.
Изображай фигуры с такими жестами, которые достоверно показывали бы то, что происходит в душе изображенного, иначе твое искусство не удостоят похвалы…
Движение, которое ты задумываешь как свойственное душевному состоянию фигуры, нужно представлять очень решительным, таким, чтобы оно обнаруживало страсть и пылкость. Иначе такая фигура получится дважды мертвой, во-первых, потому, что это все же изображение, а не живой человек, и во-вторых, потому, что она не будет демонстрировать движений души и тела.
…Поэтому прилежно наблюдайте за теми, кто разговаривает, делая жесты руками: если это люди, к которым можно приблизиться, старайтесь послушать, что они обсуждают и какая причина побудила их совершать жесты, которые вы наблюдаете. Очень выразительны даже в мелочах бывают жесты у немых, не умеющих рисовать, хотя немного найдется таких, которые не помогали бы себе рисунками. Наблюдайте за смеющимися, плачущими, всматривайтесь в лица кричащих от гнева, запоминайте образы состояний человеческой души. Помните о том, что во всем должны быть логика и соразмерность: господин не будет говорить и двигаться, как слуга; ребенок не будет двигаться и жестикулировать ни как юноша, ни как старец, который еле передвигает ноги. Не придавай простолюдину жестов, которые делал бы знатный и хорошо воспитанный человек; не изображай слабых с жестами, присущими сильному, и жесты блудниц не приписывай честным женщинам. Также странно будут выглядеть у женщин жесты и движения, присущие мужчинам.
Учись, живописец, создавать свои произведения так, чтобы они не только привлекали к себе зрителей, но и удерживали их при помощи удивления, восторга и наслаждения, а не привлекали бы их и потом быстро прогоняли. Примерно так бывает, если мы, например, выскочим ночью голыми из постели, чтобы посмотреть, пасмурен или ясен воздух, и, охваченные холодом, возвращаемся в постель. Пусть твои произведения будут такими, чтобы они не обдавали холодом, а побуждали «покинуть постель» для наслаждения летней прохладой.
Не стремись практиковаться прежде, чем учиться, чтобы скупость твоя не опередила славу, которая приобретается искусством по заслугам. Разве не замечал ты, что красивое лицо в толпе привлекает внимание чаще, чем богатые уборы и украшения?
Я обращаюсь сейчас к тем, кто на своих картинах стремится все время украшать фигуры золотом или богатыми узорами. Не видишь ли ты, что самая сияющая красота юности теряет в своем совершенстве, если ее заслоняют чрезмерные украшения? Не приходилось ли тебе наблюдать, как женщины, закутанные в самые простые и бедные одежды, кажутся более красивыми, чем те, что одеты богато и пышно?
Не следует носить чрезмерно вычурных причесок и головных уборов, ибо для пустой головы достаточно, если один-единственный волос положен не на ту сторону – владелец его сразу начинает думать о том, что подвергается великому позору, так как все окружающие его только и смотрят на этот недостаток и порицают его. Подобные люди всегда считают своими лучшими друзьями гребень и зеркало. Ветер же – губитель роскошных причесок, их злейший враг. Поэтому, изображая людей, делай так, чтобы волосы вокруг юных лиц игриво шевелил ветер, украшая их изящными завитками. Не поступай так, как иные живописцы, которые как будто намазывают волосы клеем и изображают лица, словно покрытыми глазурью. Это все более часто встречающееся человеческое безумство, когда недостаточно привозимого корабельщиками с востока гуммиарабика для защиты от ветра, и люди заходят все дальше и дальше.
Драпировки, в которые одеты фигуры, должны обладать складками, расположение которых соответствует положению одетых ими частей тела. На освещенные части не должны накладываться складки с темными тенями, на затененных же частях фигур не должно быть складок слишком светлых. Очертания складок должны окружать закрытые ими члены тела, а не пересекать их; они не должны давать таких теней, которые уйдут вглубь, туда, где поверхности одетого тела уже нет.
Драпировка не должна казаться необитаемой, она не должна производить впечатление груды одежды, которую содрали с человека. А ведь именно так поступают многие художники, которым настолько нравятся различные группировки складок, что они покрывают ими всю фигуру, забывая то, ради чего эта драпировка делалась – ради изящного окружения фигуры, ради одеяния. А не ради того, чтобы заполнять поверхность тела вспухшими или опавшими тряпичными пузырями! Конечно, я не хочу сказать, что нельзя изобразить ни одной красивой сборки, но она должна быть сделана именно там, где члены тела собирают эту самую драпировку.
Прежде всего, следует разнообразить драпировки в исторических сюжетах. Например, у одних фигур сделай складки с резкими выступающими изломами – так обычно ведут себя плотные драпировки; у других представь мягкие складки и изгибы, не острые, а плавные – так обычно ведут себя саржа, атлас и другие подобные мягкие материи. У полотна, вуали и схожих с ними редких тканей, таких как вуаль. Где-то будут драпировки с немногочисленными и крупными складками – такие обычно образуются на войлоке и сукне и других материях, предназначенных для согревания и защиты. Я напоминаю все это не для опытных мастеров, а для тех, кто не хочет учиться. Впрочем, последних трудно назвать мастерами, ибо тот, кто не учится, тот боится лишиться заработка; а тот, кто гоняется за заработком, отходит от учения, которое дают нам творения природы, учительницы живописцев. А в этом случае то, чему уже успел научиться, забывается, ну а то, чему еще не научился, вовсе не будет изучено.
Если ты изображаешь фигуры в плащах, но не должно казаться, что плащ лежит прямо на голом теле, разве что тебе действительно нужно изобразить, что плащ надет на голое тело. Ведь между плащом и телом обычно находятся какие-то другие одежды, которые мешают тому, чтобы формы членов тела были видны под поверхностью плаща. Таким образом, ту часть тела, которую ты хочешь под плащом сделать явной, делай настолько объемной, чтобы было ощущение, что под плащом на ней есть и другие одежды. Только у нимф или ангелов ты не покажешь всю положенную толщину членов тела, ведь их обычно представляют в тончайших одеждах, развевающихся от малейшего дуновения ветра. Поэтому у них и подобных им можно смело обрисовывать подробно форму их членов тела.
Изображай одежды и драпировки в соответствии с положением и возрастом. Главное, чтобы материи не скрадывали бы движения членов тела и чтобы эти самые члены тела не пересекались бы складками и тенями, которые отбрасывают драпировки. Лучше всего подражать грекам и латинянам в представлении человеческого тела, облеченного в одежды, прижатые дуновением ветра. Не стремись представить много складок, много их будет, например, у старых мужчин, облеченных властью и одетых в тоги.