— Отвратительно! Ваш сотрудник не слышит элементарных вещей, — на эмоциях отвечаю я. — Даже шрам до сих пор не можем в правильном месте нарисовать.
— Не правда! Сэр, я делаю все строго по описанию вашего свидетеля и не виноват, если он путается в собственных словах, — принимается оправдываться парень.
— В чем я путаюсь? В. Чем. Я. Путаюсь, — встаю со своего стула и нависаю над несчастным парнем. — А?
— Ну, ладно, не путаетесь, может быть, я действительно не так что-то понял, — тушуется тот.
— Так-то лучше, — удовлетворенно киваю и, поправляя воротник, усаживаюсь обратно. — А вам, лорд Вольф, лучше остаться, возможно, втроем мы, наконец, нарисуем более-менее сносный портрет шрамированного. А иначе я за себя не ручаюсь, ваш парень будет в опасности наедине со мной.
— Хм, да, уважаемый Алекс, я останусь, пожалуй, — едва сдерживая смех, произносит Ричард.
Весело ему! А я тут, понимаешь ли, действительно уже устала в сотый раз описывать человека. Зато, точно ни с кем не спутаю теперь, если снова увижу вживую, настолько сильно образ врезался в подсознание.
— Отлично! Спустя всего лишь еще пару часов у нас появился портрет, а также по одному дергающемуся от нервов глазу у каждого из присутствующих! — ухмыляюсь я.
— Юморишь, ну ладно, юмори. И откуда только силы берутся? — произносит мрачный Ричард.
Он молодец, понимал мои описания куда лучше своего сотрудника, но вот тот никак не хотел услышать нас обоих. Даже самим пришлось схематично изображать, правда, все осложнялось тем, что ни я, ни Вольф ни капельки не художники.
— Если бы вы изначально правильно объясняли, то мы справились быстрее. Все ваши описания — совсем не профессиональные, — чопорно заявил парень, рисовавший портрет.
— Да?! А может, это ты не совсем профессионален? Ведь именно ты должен понимать людей с полуслова! — справедливо возмутился Вольф.
— Что ж, сэр, я пойду, пожалуй, до свидания, сэр, — тут же поспешил ретироваться художник.
— Портреты оставь и иди.
— Да, как скажете, — закивал он словно китайский болванчик.
— Ура! — произношу с улыбкой, как только закрылась за парнем дверь.
— И не говори, — соглашается со мной Ричард и притягивает к себе для объятия, но дверь снова резко открывается. — Что еще? Хочешь, чтобы я уволил тебя прямо сейчас?
— Вряд ли ты сможешь это сделать, ведь я не работаю у тебя, — раздается знакомый голос.
— Демиан? Что ты здесь забыл? — оборачивается к нему Ричард. — Есть какие-то новости от Алины?
Я все еще в образе парня, опускаю глаза в пол и вообще стараюсь спрятаться от маркиза за широкой спиной Вольфа.
— Да, есть! — Демиан плотно зарывает дверь и проходит к нам с недовольным выражением лица. — Она стоит рядом с тобой, когда должна по договору обитать в моем доме! А вы тут еще обнимались и целовались за моей спиной!
Под конец его голос переходит на визг, а я стою в шоке — откуда он все узнал?
— Эм, а какие, собственно, проблемы, Демиан? — спокойно интересуется Ричард, а я все также стою за его спиной и трусливо прячусь.
— Вы оба нарушили наш договор! А значит, я могу применить к вам любые штрафные санкции! — трясет перед нами бумажкой с бешеным выражением лица.
— Там нет никаких санкций, я читала внимательно, — высовываюсь из-за могучей спины. — И слежка уж точно недопустима!
— В договоре их нет, все верно! Но раз вы нарушили, тогда я претендую на свое право истинного и забираю Алину себе! — топает ногой Демиан.
— Чего это? А ты мне еще нормальным казался, равнодушно ко мне настроенным, — стою в шоке.
— Все течет, все меняется, красавица. Я решил, что потомство сильное пригодится всегда, а с иномирянкой, в которой течет магия к тому же, волчатки получатся хоть куда. Да и Вольфу досадить я завсегда рад, — довольно ухмыляется Демиан.
— Какие волчатки?! Я не позволю принуждать Алину к чему бы там ни было!
Ты ж посмотри, кто у нас в благородные заделался. Политика двойных стандартов в действии.
— Эм, подождите пока со своими разборками, — спешу вмешаться, пока это еще возможно. — Ты сказал, что во мне магия течет, что за магия, ты о чем вообще?
— Ха, а вы оба не знаете, что ли? — снова усмехается Демиан. — Ну вы даете, товарищи, а ты, Ричард, еще лордом называешься. Смешно! Элементарных вещей не чуешь.
— То есть в поместье, видимо, я вас действительно всех заставила застыть, это не было игрой моего воспаленного подсознания, — задумчиво потираю подбородок руками, пытаясь понять, как повторить тот фокус в случае чего.
Наверное, ключ ко всему сильные эмоции и направленные желания.
— Тогда Гарольд был прав в том, что ты можешь нести в себе неизведанную опасность для нашего мира, — выдает Вольф.
А я в полном шоке. Один грезит волчатками сильными, второй вспомнил, что все неизведанное невежды автоматически приравнивают к опасному.
— Так! — отпрыгнула от них двоих назад. — Никому не подходить! Значит, вы оба предатели, да?! Не ожидала, честно, вот не ожидала.
— Я не предатель! Я всего лишь вспомнил слова Гарольда! Я не думаю так на самом деле, — с искренними интонациями восклицает Ричард.
— Ага, тем более, после оплодотворения девушки теряют магическую искру, преобразовывая ее в силу, которая переходит детям, — с заумной интонацией влезает Демиан. — Всем известно, своенравную независимую самку нужно побыстрее оплодотворить, чтобы она притихла и стала, как другие благовоспитанные девицы, которым можно побыть в отчем доме чуть подольше, поскольку они не проявляют опасной самостоятельности.
Я вот даже не знаю, что на это сказать, честно. Феминисток на него явно не хватает. Он даже Ричарда переплюнул в несколько раз. Тот действительно искренне верил, что сделает меня счастливой, посадив дома, а этот рассуждает как последний козел.
— Алина воспитана по-другому, на нее наши законы не действуют, ее нужно воспринимать такой, какая она есть, — устало потирая переносицу, говорит Вольф.
Что за рассудительные речи? Они мне не слышатся?
— С каких пор ты стал таким понимающим? — удивленно интересуюсь, делая большие глаза.
— Эх, — вздыхает Ричард, — я просто влюбился, а моя избранница не приемлет давления, приходится меняться.
И под конец он улыбнулся так грустно, что у меня защемило сердечко, и что-то екнуло в душе.
— Я тронут вашим обменом любезностями, но время не резиновое, если Алина не идет со мной, тогда я сдам ее Гарольду, пускай проверяет на контактность с нашим миром, — вмешивается в возникшую идиллию Демиан.
— Это ни к чему, она не опасна, она моя избранница, а истинные пары вне законов, — рычит Ричард и становится в оборонительную позу.
— Да, только когда они окольцованы, а значит, подконтрольны! А эта ведьма уже смогла запудрить тебе мозги, кто знает, на что она еще способна! — восклицает маркиз.
Непробиваемый козел. Больше мне сказать нечего.
— Она чистая душа! Я не позволю, чтобы ее кто-то тронул!
— Ага, пригласим комиссию, и ты ничего не сможешь сделать. Смотри, еще титула лишат с землями, если будешь со всеми разговаривать, как сейчас со мной, — перекрещивает руки на груди Демиан.
Я обеспокоенно перевожу взгляд с одного на другого и понимаю, что Ричард действительно может серьезно пострадать из-за меня. Я не должна этого допустить. Он хороший.
Нужно что-то делать. Вот только что?
31
Ричард мне явно не простит, совершенно точно, но, что сделано, то сделано. В конце концов, мое решение было продиктовано исключительно заботой о его безопасности. Как же так-то, я не могла позволить добропорядочному человеку, ой, то есть, оборотню, наживать себе проблемы из-за меня.
А потому, лучше я еще немножко погуляю, мир посмотрю, может, в расследовании помогу Вольфу, мне везет на попадание во всякие интересно-полезные опасные ситуации.
— Ага! А ведь можно было просто обручиться с Ричардом и никуда не сбегать, — останавливаюсь как вкопанная посреди дороги и говорю сама себе.
Нет, нельзя. Он, конечно, встал вроде бы на путь исправления, но находится только в самом начале этой дорожки, пускай еще поработает над собой. А то что, мне нужно сразу кидаться в его объятия после первого же признания во влюбленности?
Маловато будет. Потом ведь ничего ему не помешает вернуться снова к своим патриархальным замашкам. А я под домашний арест не хочу, я еще ничего не видела в этом мире, я путешествовать хочу.
«Таверна у дороги» — читаю я вывеску. Н-да, оригинальностью в названиях народ здесь явно не заморачивается.
Ладно, мне-то что, у дороги, так у дороги. Можно зайти, осмотреться, а то, может, и остаться.
— Здравствуйте, мне бы чего-нибудь поесть, — захожу внутрь и подхожу к стойке.
— Поесть? — кривится мужчина.
Посмотрел на меня так, словно я заказала что-то крайне ужасное, свежую кровь и кишки, например.
— И выпить, — поспешно добавляю.
— О, это можно, — сразу преображается мужчина. — Инга! Тащи обед, клиент пришел.
— Сейчас! — отвечает кто-то издалека, видимо, Инга.
— На, держи, малец, выпей хотя бы пока, — с улыбкой наливает мне что-то темно-коричневое.
— Ага, спасибо, — хватаю высокую глиняную кружку и придвигаю ее к себе поближе.
Пить я неизвестное пойло точно не собираюсь, нашла, к счастью, где у них чистая вода имеется в открытом доступе, и набрала там себе бутылку, такую же глиняную, как и вся посуда в этой таверне. Кстати, воду из питьевого фонтана набирала только я. Остальные предпочитают заливаться в тавернах странно-пахнущими жидкостями.
— Куда путь держишь? — с любопытством спрашивает мужчина.
Посетителей нет, ему, наверное, скучно.
— Да путешествую я, то там, то сям, — расслабленно пожимая плечами, отвечаю.
— Ох, опасно сейчас путешествовать одному, — цокает хозяин таверны, — ты такой щуплый, а разбойников много. Да от тебя за километр разит золотишком.
— Если разит, чего сразу не накормил? Почему настроение поменял лишь после просьбы выпить? — меня нисколечко не пугают его намеки.