ассмеялся — низко, хрипло, как костер, потрескивающий в ночи. Он наклонился, и его губы коснулись моей щеки, оставляя горячий след.
- Скоро приду.
Дверь закрылась за ним с тихим щелчком, а я плюхнулась на спину, закрыв глаза. Как же мне повезло с ним... Но мое блаженство длилось недолго. На столе у зеркала лежал его кошелек.
- Эх, - вскочила я, накидывая на плечи теплый белый халат и завязала на пояс.
Не задумываясь, выскользнула в коридор не забыв взять шейл, на случай если дверь захлопнется. Босые ступни утонули в мягком ковре цвета маренго.
- Атиш! — окрикнула его, пробежав немного вперед. К счастью, в коридоре никого не было.
Он обернулся в конце коридора. Я помахала кошельком, и его губы дрогнули в улыбке.
- Надеюсь, ты потерял голову из-за меня? — ухмыльнулась я, когда он подошел ко мне, забирая кошелек.
- И не только ее, - пробормотал он, целуя меня в лоб. — Беги в номер, ты босиком.
Дверь не захлопнулась, поэтому шейл не понадобился. Поставила его на место, где был кошелек и запрыгнула на кровать.
Атишхар. Мне бы и одного его хватило... Но Адарон диктовал свои правила, и мне нужно выбрать еще троих. Но ладно. Если таковы условия жизни здесь, то я смогу привыкнуть.
Потянувшись за бокалом с игристым, что стоял на тумбочке из черного дерева, я нахмурилась — он исчез.
- Странно... - Я села, оглядываясь. А где сама бутылка? И поднос, на котором принесли обед?
Комната была залита теплым светом ламп, стилизованных под светлячков. На полу мерцали отблески от хрустальной люстры, а со стороны двери, ведущей к источнику, донесся легкий плеск воды.
- Это просто скозняк, - прошептала я, но в животе уже зашевелились тревожные бабочки.
Я схватила со столика маленькую статую — нефритовую фигурку фурсика, холодную и гладкую, и подошла к двери в душевую. Тихо. Аккуратно. Просто на всякий случай. Ведь здесь никого кроме меня и Атиша нет и быть не может.
Пройдя в душевую, остановилась у двери ведущую к источнику. Дверь была приоткрыта, и сквозь щель пробивался голубоватый свет. На полу сбоку валялись черные брюки из плотной ткани и рубашка с серебряными застежками. Это не Атишхара!
В голове быстро вспыхнули воспоминания о бокале, и бутылке с подносом. Я поняла. Я вошла не в свой номер. Черт! Вот глупая! Хотела было тихо уйти, но за дверью снова раздался плеск воды и неожиданно — тихий хриплый стон. А вдруг там кто-то умирает?
Ноги пригвоздились к мраморному полу. Я явно потеряла рассудок от всего великолепия вокруг, раз снова выглянула за приоткрытую дверь. Сердце пропустило удар. Дэйвин. Это совершенно точно был он. И он явно не умирал.
Его источник отличался от нашего — каменные стены, арочные окна, словно в средневековом замке. Видимо, только это и различалось, ведь номер был идентичным нашему. Даже постельное белье было таким же. Поэтому я и не сразу поняла, что зашла не туда.
Мой взгляд снова упал на Дейвина. Он стоял в воде по пояс, глаза закрыты, губы слегка приоткрыты. Его волосы, словно жидкий огонь, распустились по плечам, на которых заметила россыпь еле заметных издалека веснушек, а вода стекала по рельефу его тела, подчеркивая каждую мышцу. На руках сиял лиафрит — серебристые линии, похожие на молнии, пульсировали в такт его дыханию.
Одна его рука лежала на каменном бортике, пальцы слегка сжимали край. Другая... Я замерла. Другая рука была под водой, скрытая от глаз, но движения её были очевидны.
Пальцы скользили медленно, уверенно, а его тело напрягалось с каждым движением. Мышцы живота дрожали, капли воды скатывались по ним. И тогда я увидела то, чего точно не должна была видеть.
Только на мгновение — когда вода расступилась под его пальцами, обнажив плоть, твердую, как сталь, и в то же время гладкую, будто отполированную. Она была темнее, чем остальная кожа, и на ней тоже мерцал лиафрит — тонкие серебристые нити, пульсирующие в такт его учащенному дыханию. Но вода тут же сомкнулась над ним, скрыв все, кроме тени движения под поверхностью.
Мое собственное тело отозвалось на это зрелище предательским теплом, разлившимся по низу живота. Я почувствовала, как между ног становится влажно, как учащается пульс. Губы сами собой приоткрылись, дыхание стало прерывистым. Нет, нет, нет... — пронеслось в голове, но я не могла оторвать взгляда.
Дейвин запрокинул голову, и губы его дрогнули в беззвучном стоне. Его движения под водой стали резче, требовательнее. Я видела, как напрягаются мышцы его бедер, как вздуваются вены на шее.
Потом хриплый выдох, шепот, который обжег меня сильнее, чем вода в источнике:
- Алисса...
Это было последней каплей. Между моих ног вспыхнуло жаром, и я судорожно сжала бедра, пытаясь подавить волну возбуждения, накатившую с неожиданной силой. Даже лиафрит показался на коже рук, в виде тонких серебристых нитей. Сердце бешено застучало, кровь ударила в виски. Я будто очнулась от транса - и в тот же миг статуэтка фурсика выскользнула из моих пальцев.
Бам. Звук удара о пол прозвучал, как взрыв. Дейвин резко открыл глаза, и я тут же развернулась. Бросилась прочь, мысленно проклиная себя на бегу:
- Дура! Идиотка! Как ты могла так облажаться?!
В спальне схватила шейл и вылетела в коридор, даже не оглянувшись. Вбежала в этот раз в свой номер (совершенно точно — я увидела свой бокал на тумбе, и поднос бутылкой). Дверь захлопнулась за мной, но в ушах еще звенел его хриплый шепот. Он думал обо мне.
Это осознание заставило меня остановиться, прислониться к стене и закрыть лицо ладонями. Между ног все еще пульсировало, напоминая о том, насколько сильно мое тело отреагировало на увиденное.
Обессиленная от напряжения, я упала на кровать. В голове все еще стоял образ Дейвина — его напряженное тело, серебристые всполохи лиафрита, хриплый шепот моего имени... его эм-ммм, член. И самое страшное - мне это понравилось. Что за черт, Алиса? Я взвыла, вспомнив как распахнулись его глаза, когда упала статуэтка. Он ведь не видел меня? Или видел?
Я лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, словно пыталась задохнуться от стыда. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно даже в соседнем номере. А что, если Дейвин уже понял, что это была я? Что, если он сейчас одевается, чтобы прийти и... и что? Смущенно улыбнуться? Рассмеяться? Или еще что...
«Нет, нет, нет, - я сжала кулаки, - он не мог меня увидеть. Я была в тени, а дверь почти закрыта. И статуэтка упала в душевой, не в самом источнике...»
Но мое тело отказывалось успокаиваться. Где-то глубоко внутри все еще тлел тот странный, предательский жар, вспыхнувший при виде его. Я сжала бедра, пытаясь подавить дрожь, но пальцы сами собой скользнули ниже, к тому месту, которое предательски пульсировало.
- Черт, - прошептала я, отдергивая руку, как от огня. — Что со мной не так?
Я вскочила с кровати и принялась метаться по комнате, словно загнанный зверь. Нужно было отвлечься. Срочно. Я схватила шейл и уставилась в экран, но буквы расплывались перед глазами. В голове снова всплыл образ: его рука под водой, сжатые веки, губы, шепчущие мое имя...
- Алисса?
Я вздрогнула и уронила шейл. В дверях стоял Атишхар, держа в руках поднос с едой. Его янтарные глаза расширились от удивления.
- Что случилось? Ты из-за чего такая встревоженная?
- Ни-ничего! — голос предательски дрогнул. — Просто... задумалась. А ты так тихо вошел...
Он поставил поднос на стол и подошел ко мне, мягко касаясь лба.
- Ты горячая. Может, перегрелась в источнике?
Я почти побежала в душевую, хлопнув дверью. Холодная вода обожгла кожу, но хотя бы помогла немного прийти в себя. Я уставилась на свое отражение в зеркале — щеки пылали, глаза блестели слишком ярко.
- Соберись, дура, - прошипела я себе. — Ты же не подросток, чтобы так реагировать на... на...
Образ Дейвина снова всплыл перед глазами, и я с силой тряхнула головой. Когда я вышла, Атишхар уже накрыл на стол. Аромат жареного мяса и пряностей заполнил комнату, но у меня пропал аппетит. Я машинально ковыряла еду вилкой, пока он рассказывал что-то о завтрашних планах. Его слова пролетали мимо моих ушей.
- ..а потом можно сходить в сады Лумена, если захочешь. Алисса? Ты меня слушаешь?
- Что? Да, да, конечно, - я вздрогнула. — Сады. Прекрасно.
Он нахмурился, отодвигая тарелку.
- Что-то случилось. Я вижу по тебе. Ты вся напряжена.
Я закусила губу. Соврать? Нет. Не хочу ему врать. А правду... правду я не могла сказать. Не сейчас. Не после того, как всего несколько часов назад мы с Атишхаром были так близки. Больше всего мне стыдно, что я почувствовала возбуждение из-за другого мужчины.
- Просто... вспомнила того сафа, - выдохнула я полуправду. — Его слова. Они задели сильнее, чем я думала.
Лицо Атишхара потемнело. Он встал, обходя стол, и обнял меня.
- Забудь его. Он никто. А ты... ты совершенна. И я не позволю никому говорить иначе.
Его губы коснулись моей шеи, и я закрыла глаза, пытаясь раствориться в этом ощущении. Но даже когда его руки скользнули под мою блузку, где-то в глубине сознания все еще мерцал тот образ — вода, серебристые линии лиафрита, сжатые кулаки на каменном бортике...
- Да, наверное, - поспешно согласилась я, избегая его взгляда. — Я... я схожу освежиться.
***
Позже, когда Атишхар уснул, я лежала без сна, уставившись в потолок. Завтра предстояло вернуться в отель, к девочкам, к отбору... и, возможно, встретиться с Дейвином. Как я посмотрю ему в глаза после этого? И главное — видел ли он меня?
Я повернулась на бок, прижимаясь к теплой спине Атишхара. Впервые за все время мне не хотелось возвращаться. Здесь, в этом пузыре тишины и покоя, не было ни сложного выбора, ни случайных подглядываний, ни этого странного, щемящего чувства вины, смешанного с чем-то другим... чем-то, что я боялась назвать.
В объятиях Атишхара сон пришел как-то сразу. Но во сне я снова видела его. Дейвина. Склонившегося надо мной. Его янтарные, с легкой желтизной глаза смотрели на меня, с желанием. Его руки гладили меня, и я изгибалась на встречу ему.