Я усмехаюсь.
— Ты собираешься устроить из этого шоу, верно?
— Разве ты ожидал от меня чего-то другого?
Я качаю головой.
— На самом деле, нет. — Выдохнув, я смотрю на кольца, а затем встречаюсь с ней взглядом. — Ладно, мы повеселимся, но есть одна вещь, от которой я не отступлюсь, и это кольцо.
— Рэт…
— Послушай. — Я поднимаю руку. — Ты станешь моей женой, а это значит, что мы должны придерживаться определенного образа жизни.
— Ты не слишком модно одеваешься. Довольно зауряден, для генерального директора, так зачем нам устраивать грандиозное шоу?
— Потому что, хотя это не имеет значения ни для меня, ни для тебя, это символ статуса. Символ, на который многие будут обращать внимание. Кольцо должно быть большим, потому что это важно.
— Но если мы выберем скромное кольцо, может, это будет выглядеть так, будто мы скромничаем, довольствуясь малым? И мы лучше потратим наши деньги на голодных детей в Африке, чем будем носить на пальце огромный бриллиант?
Я сжимаю ее руку.
— И это одна из причин, почему ты такая удивительная, Чарли, потому что в твоем мышлении больше благородства, чем эгоизма. К сожалению, люди, которым мы будем демонстрировать кольцо, так не думают. Они будут общаться со мной, с нами, только зная, что мы в равных условиях, а это значит, нам необходимо большое кольцо.
И, если честно, для меня это тоже важно. Я хочу, чтобы у моей жены, было что-то невероятное на пальце. И если кто-то и заслуживает этого, то это Чарли. Из-за того ублюдка, который бросил ее в слезах у алтаря, за то, что она такая яркая и украсила мою жизнь, и за то, что сказала мне «да». Она заслуживает этого и даже большего. Но пока остановимся на экстравагантном кольце.
— Ох, это глупо. — Она откидывается на спинку стула и смотрит на кольца. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Мистер Дэнверс всегда приводил себя в порядок перед крупными мероприятиями, потому что знал, что должен показать себя с лучшей стороны, хотя обожал пятницы, потому что мог ходить на работу в джинсах.
— Видишь? Не только я так мыслю.
— Хорошо. — Она внимательно рассматривает кольца, берет их в руки и тщательно изучает каждую деталь. Закончив, она спрашивает: — У тебя есть любимое? — Я киваю. — И какое же?
— Не скажу. Это твой выбор, а не мой.
— Что, если я выберу что-нибудь уродливое, и тебе не понравится мой выбор?
— Тогда я никогда не посмотрю на твой палец.
Поджав губы, она бросает на них еще один взгляд, а затем говорит:
— Ладно, давай укажем на нашего фаворита на счет «три». И не смей отказываться. Ты должен указать.
— Хорошо.
Она смотрит мне в глаза и считает.
— Один. Два. Три. Указываем.
Мы оба указываем на среднее кольцо, то, что с замысловатыми деталями, и тут же ее лицо озаряется.
— Боже, мы уже самая милая пара на свете. Только глянь, мы указали на одно и то же кольцо. #РодственныеДуши.
Усмехаясь и зная, что с Чарли будет веселее, чем с кем-либо другим, я беру кольцо, отодвигаю стул и опускаюсь на одно колено.
— Именно это будет нашим моментом, о котором мы будем рассказывать всем. Когда они спросят, как я сделал предложение, мы скажем, что я удивил тебя походом в Тиффани, где проводил в заднюю комнату. Мы скажем, что спорили о том, насколько дорогим будет кольцо, но потом я прикоснулся к твоей щеке, — я делаю именно это, тянусь к ее лицу… и ее глаза начинают слезиться, — а потом я сказал: ты этого достойна, Чарли. Ты стоишь каждого пенни. А потом, когда их сердца растают, мы добавим, я опустился на одно колено и сказал: Чарли, ты приносишь в мою жизнь столько света, и я не могу представить ни одного дня, чтобы этот свет не озарял мою жизнь, делая меня самым счастливым человеком на земле. Выйдешь ли ты за меня замуж?
Неуверенно улыбаясь, она говорит:
— А потом мы расскажем им, как я прижала руки к груди, — она именно так и делает, — и утвердительно кивнула, и по моему лицу потекли слезы.
— И они спросят, целовались ли мы.
— И мы скажем, что это был влажный поцелуй, полный слез и радости.
Я надеваю кольцо ей на палец и немного отклоняюсь, заведя руку ей за голову, притягивая ее ближе. Осторожно склоняюсь к ее губам, нервничая, но понимая, что первый поцелуй должен состояться, если мы собираемся осуществить этот план. Поэтому, набравшись смелости, прижимаюсь к ее рту и жду несколько секунд, оставляя ей возможность сократить оставшееся пространство.
Я замираю на месте, ожидая, пока она поймет важность этого момента. Ее глаза ищут мои, у нее перехватывает дыхание. Я слышу отчетливый звук ее глотания. Она неуверенно кладет руку на мое бедро, ее рука дрожит. Я рядом с тобой, детка.
Неуверенный, нервозный, и пока жду, когда она сделает последний шаг, во мне поднимается волна страха: не собирается ли она меня оттолкнуть. К счастью, нервозность прекращается, когда она кладет другую руку мне на шею и прижимается своими губами к моим.
Ее губы осторожно скользят по моим, упругие и мягкие, словно она тратит на их увлажнение не менее четырех часов в день. Поцелуй нежный, короткий, ничего такого, от чего снесло бы крышу… если этот человек не я. Потому что, хоть поцелуй длится всего несколько секунд, именно в эти несколько секунд я впервые ощущаю ее вкус. Именно в этот момент я чувствую ее прикосновение на своем бедре, ее губы, нежно касающиеся моих, ее сердцебиение, совпадающее с моим. Именно сейчас я чувствую, как переступаю через край и влюбляюсь в эту девушку.
У меня было много первых поцелуев. Агрессивные, страстные, всепоглощающие, но ничего подобного. Ничего такого нежного, такого… понимающего. Ничто не заставляло меня отбросить все защитные механизмы и обнажить перед женщиной свое истинное «я». И это пугает.
На самом деле, это ужасно.
Потому что, если такой простой поцелуй может перевернуть мой мир с ног на голову, что же произойдет, когда я почувствую прикосновение ее языка к своему, когда она будет целовать меня дольше, когда почувствую, как ее восхитительное тело прижимается к моему?
Неужели Роарк был прав? Я облажался?
Когда она отстраняется, то улыбается мне и говорит:
— У тебя отличные губы.
— И у тебя, — говорю я, чувствуя себя как в тумане.
— Кто бы мог подумать, что суженый босс окажется хорошим целовальщиком?
Кто бы мог подумать, что Чарли «Пенис во множественном числе» — покорит меня одним простым поцелуем?
Глава восемнадцатая
ЧАРЛИ
Охуеть, дамы.
Я имею в виду… ОХУЕТЬ.
Прошло шесть часов, а я все еще думаю о том поцелуе. Что за… что? Как описать его, чтобы не показаться сумасшедшей? Это было… Боже, поцелуй был требовательным, судя по тому, как он держал мой затылок, но потом он стал чувственным… когда он начал двигать своими губами по моим. И, конечно, он слишком быстро закончился. Если на то пошло… Я могла бы провести еще как минимум полчаса, прильнув к его рту.
К сожалению, нам пришлось вернуться к работе. Да, к работе. Попробуйте сосредоточиться на расходных документах, когда вас ослепляет кольцо и воспоминание о полных губах босса, прижавшихся к вашим. Практически невыполнимая задача. Клянусь, я отключилась как минимум на пять из шести часов работы, после того, как мы вернулись из «Тиффани». Да и сам он был молчаливым, не выходил из своего кабинета, до тех пор, пока не пришло время уходить и забирать заказанный ужин.
Это было мило. Он спросил, что любит моя бабушка, и я ответила, что ее любимое блюдо — поздний завтрак. Поэтому мы набрали кучу блюд для бранча в одном из предложенных Рэтом ресторанов, в которых я никогда не была. Мы заказали вафли, блинчики, бекон, яйца и многое другое, и, конечно, дениши для сладкоежки. Когда мы вернулись в машину и направились в мою квартиру, он сказал, что ему придется встать с рассветом, чтобы сжечь все калории, которые он потребляет. Мой точный ответ был таков:
— Ах ты, бедный мультимиллионер, неужели у тебя теперь не восемь, а шесть кубиков?
Он пробормотал что-то, чего я не расслышала, но, думаю, ему не хватает восьми кубиков.
— Нервничаешь? — спрашивает он в лифте, наши руки полны еды.
— Да. А что, если она нам не поверит?
— Я думаю, что поверит, — говорит он.
— Откуда такая уверенность?
— Все просто, она сказала, что ты говоришь обо мне без умолку и когда я рядом, ты трахаешь меня глазами.
— Что? — Потрясенно спрашиваю я. — Когда она успела тебе это сказать?
Мое лицо пылает от смущения.
— Она так не говорила. — Он смеется. — Но твоя реакция бесценна.
— Рэт Уэстин, — обижено запыхтела я, когда лифт открылся. — Не говори подобного дерьма. Это было бы унизительно.
— Так же унизительно, как признание того, что ты мне нравишься на балконе?
— Формально, — я поднимаю палец вверх, — ты не произносил этих слов.
— Ты уловила суть. Я поставил тебя в неловкое положение, и ты ушла.
Мы идем по коридору в мою квартиру.
— Да, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость.
— Да? Что, например?
Он поворачивается ко мне, когда мы подходим к двери моей квартиры.
— Отличная попытка. Я не попадусь на этот крючок, пока ты напрашиваешься на комплименты. Ты должен заслужить их.
Бормоча, он говорит:
— Я пытался заслужить их с того дня, как мы встретились.
Он собирается открыть дверь, но я его останавливаю. Он смотрит на меня, и я говорю:
— Итак, мы на самом деле это делаем?
— Э-э, я купил тебе кольцо, так что я бы сказал, — да.
— Хорошо, но у меня есть одно условие.
Он прислонился к дверному косяку.
— Условия нужно было обговорить до того, как я надел кольцо.
— Ты надел кольцо на мой палец и стал мистером Весельчаком? Так?
Смягчившись, он говорит:
— Хорошо, какое условие?
— Что бы ни случилось, я сохраню свою работу, мы останемся друзьями, и ты станешь более раскрепощенным. Если мы собираемся пожениться, я бы хотела, чтобы ты был немного веселее.